Купид: Бесконечная ночь

— Она видит в нас команду, — вместо этого говорит он. — Нас четверых. Это никто из нас не сможет изменить.

Я сжимаю губы и отворачиваюсь, делаю несколько шагов по высокой траве, затем Скиннер внезапно останавливает меня и прикладывает палец ко рту. Мы все встревоженно смотрим на него.

Скиннер указывает глубже в лес, и мы следуем за ним. Я беру Пейшенс за руку и толкаю вперёд. Пару секунд спустя мы сливаемся с темнотой, царящей среди деревьев. Мы молча стоим вместе, положив руки на оружие. Затем слышим то, что первый заметил Скиннер: приближающиеся звуки. На этот раз это не грохочущие лопасти комбикоптера, а шаги. Сапоги по асфальту, сопровождаемые несколькими голосами.

Пейшенс сжимает мою руку. Её пальца холодные. В этот момент она, без сомнения, жалеет, что не осталась внизу, в безопасности канализации.

— …ко нам ещё? — слышу я мужской голос. — Моя смена заканчивается через час.

— Если проигнорируем приказ, твоя смена закончиться навсегда, уясни это! — отвечает второй угрюмо ворчливый голос.

— У нас есть самолёт, пусть бос довольствуется этим.

Рядом со мной Сай тихо ругается. Без Сессны, мы прекрасно понимаем, возвращение на Ланди пока исключено.

— Хватит ныть! — снова ворчит тот, у кого хриплый голос, затем мы, наконец, видим сквозь листву приближающихся к нам мужчин. Это небольшая труппа дружинников, одетых в форму и вооружённых свисающими с пояса электрошокерами. Но у одного из них есть ещё кое-что: он несёт на спине своего рода бочок, из которого вперёд выходит шланг. Конец шланга снабжён пистолетом, который он держит в руке.

Патруль приближается очень быстро.

— Этот и ещё следующий, — говорит угрюмый дружинник. — Потом вернёмся к машине. Там уже начинается не наша территория.

Мужчины останавливаются у крышки люка, из которого мы только что выбрались. К счастью, Скиннер ещё успел его закрыть, несмотря на сцену Пейшенс. Мужчина с бочком на спине направляет свой пистолет на землю, затем нажимает кнопку, и ярко светящаяся масса вытекает из переднего отверстия шланга. Он распределят массу вокруг люка, она шипит, когда соединяется с металлом и асфальтом, затем застывает и гаснет.

И я постепенно начинаю понимать, что здесь происходит: дружинники перекрывают входы в канализационную систему. Они хотят помешать кому-то войти или выйти. Если они сделают это во всём городе, то мы можем забыть о канализационной линии, как о лазейке.

— Говоришь, что вас лишь недолго видели после прибытия, да? — шипит Скиннер Саю.

Я смотрю на моего коллегу. Он выглядит растерянным.

— Очевидно, они также видели, как мы спустились в канализацию.

— Очевидно так, — Скиннер отворачивается.

Дружинники смотрят на свою работу, один наклоняется и дёргает за крышку люка, но ту невозможно сдвинуть с места.

— Их ожидает неприятный сюрприз, если попытаются выбраться оттуда.

— Может они уже давно, выбрались, — предполагает другой.

— Это не наша проблема, — дружинник с хриплым голосом замолкает. — Вы это слышали?

Я молниеносно осматриваю нашу небольшую группу, но мы все ещё молча стоим на месте, затаив дыхание. На самом деле, они не смогли бы нас заметить. Пейшенс теперь сжимает мою руку так сильно, что мне больно. Я толкаю её ещё немного глубже в лес. Потому что с её светлыми волосами она особенно выделяется.

Другие дружинники соглашаются.

— Шаги, — говорит один.

Затем они все вытаскивают свои электрошокеры и одновременно моя собака, стоящая рядом, скалит зубы.

Я перевожу взгляд на Скиннера. Он смотрит не на охранников, как двое других, а дальше по улице. Его лицо застыло в маску. Как будто он только что увидел нечто ужасное, с чем его разум не может так быстро справиться. Свободной рукой я провожу по его руке, из-за чего ловлю на себе подозрительный взгляд Сая.

Скиннер поворачивается к своей сестре.

— Отвернись, — требует он.

Пейшенс сглатывает. Кажется, она тоже чувствует, что происходит что-то неладное. Она быстро закрывает глаза.

Я снова перевожу взгляд на дорогу. Дружинники, образовав ряд и подняв электрошоковые пушки, встали на обочине дороги под прикрытие деревьев, где их не сразу можно заметить. Шаги, о которых они говорили, приближаются, становятся громче. И приближаются быстро, как будто кто-то очень спешит. Ещё несколько мгновений заросли, где мы спрятались, загораживает мне обзор, затем я различаю фигуру, приближающуюся по шоссе. Это купид, которого вылечила Пейшенс. Он бежит к своей погибели, прямо в ловушку дружинников.

Я не могу разглядеть лица мужчин на противоположной стороне дороги, но их позы говорят о многом. Они притаились, подобно возбуждённым гиенам с адреналином в крови.

Купид замедляет шаг, затем внезапно останавливается. Сначала я думаю, что он сейчас обернётся и убежит. Он поднимает голову, быстро оглядывается, и я слышу, как он дышит, нет, принюхивается. Он внезапно поворачивается к нам, и я сразу понимаю, что это значит. Пейшенс. Он учуял близость целительницы, которая всё ещё действует на него, как наркотик, и при этом упускает из виду смертельную опасность. А также подвергает опасности нас. Если он нас раскроет, нам придётся иметь дело с пятью дружинниками и их электрошокерами.

Купид делает осторожный шаг в нашем направлении. Глаза Пейшенс всё ещё закрыты.

И потом это происходит. Дружинники выскакивают из своего укрытия. Парень-купид оборачивается, издаёт яростное шипение и прыгает навстречу своим противникам. Его сражает сразу несколько ударов тока, когда электроды электоршокеров впиваются в тело. Он испускает мучительный вой, а его тело вздымается.

— Ну, кто у нас тут? — спрашивает дружинник с хриплым голосом. — Купид в дикой природе, совсем один, совершенно беззащитный.

Трое его друзей смеются, а четвёртый снова безразлично скулит о приближающимся конце смены.

Ловец детей немного приподнимается, растерянно изучая крючки, застрявшие в его коже. Он тянется к одному из них, но прежде чем успевает схватить и вытащить, его трясёт от новых электрических ударов.

— Ты думаешь, что сможешь нас одурачить, да? — дружинник с хриплым голосом приседает. — И просто сбежать? — купид не отвечает, но я слышу его быстрое и тяжёлое дыхание. — Тогда я тебе кое-что объясню. Вы купиды…, - он щёлкает языком. — Раньше вы были никто. Не стоили боеприпасов, которые мы могли бы на вас потратить. А поскольку у меня дома нет целителя-отродья, мне на вас, честно говоря, было плевать. А как насчёт вас, ребята?