Купленная. Доминация

— Мама? Что случилось? Почему ты мне звонишь на работу во время работы? — уж ей-то действительно было нечего делать, являя себя миру в такой совершенно неподходящий момент.

— И ты еще спрашиваешь почему? Да как у тебя язык поворачивается такое мне выдавать? Отключил вчера телефон, пропал чуть ли не на целые сутки. Пришлось звонить в Куршавель, в отель, чтобы узнать добрались ли вы до своих забронированных мест, а уже там всеми правдами и неправдами связываться с твоими друзьями. Это вообще нормально, Кирилл, узнавать через третьих лиц, что с тобой произошло, и почему ты никуда не полетел, никого, естественно, об этом не предупредив?

— Я думал, ты наоборот будешь прыгать от счастья, узнав, что я остался дома.

— Серьезно? Особенно когда узнала главную причину из-за чего ты там остался?

Но не признать того факта, что у жизни свое охрененное чувство юмора довольно-таки сложно, не находите?

По крайней мере, привести меня немного в чувства у моей обожаемой маменьки хочешь не хочешь, да получилось. Или, скорее, отвлечь. У меня даже вышло кое-как отдышаться и взять себя в руки. А точнее, открыть бар, отложив телефон на ближайшую полку шкафа-горки, достать бутылку ХО от Мартелл-а, граненный бокал и не спеша налить на донышко последнего несколько капель лучшего в мире успокоительного. Да и хрен с ним. Это максимум что я себе сейчас позволю. За глоток марочного коньяка на рабочем месте, думаю, я могу получить наименьший штраф, чем за то, что намереваюсь сделать в самые ближайшие дни. Так зачем тогда отказывать себе в столь изысканном удовольствии именно сейчас (я о коньяке, а не о том, что надумал вытворить)?

— И из-за чего конкретно весь этот кипишь? Я жив и относительно здоров. Шею, катаясь с горы не свернул. Или я обязан докладывать тебе о каждом своем чихе с порезом, полученном во время бритья?

— Нет, ты обязан мне звонить именно тогда, когда я ЖДУ от тебя звонка и волнуюсь в этот момент. Кирилл, тебе уже почти тридцать, но ты продолжаешь вести себя хуже пятнадцатилетнего подростка, у которого только-только начали бурлить гормоны и требовать незамедлительного выхода через неадекватные выходки.

Что я могу ей ответить. В принципе, она не так уж и далека от истины.

— А разве с возрастом воздействие гормонов не усиливается?

— А ты не можешь не хохмить своей матери и не вести себя так, будто ничего такого не произошло?

— Прости, мам, но я реально не понимаю из-за чего ты подняла на уши полгорода? Да, я не смог вчера тебе позвонить, как и предупредить, что никуда не полетел, но разве кто-то от этого умер?

— Это ты меня прости, Кирилл, но так вещи не делаются. Ты мой единственный ребенок, поэтому не нужно воспринимать мое беспокойство, как нечто комичное и абсурдное. Не хочешь, чтобы я кричала "Тревога." каждый раз, когда ты пропадаешь и не выходишь на связь? Тогда, будь добр, выполняй мои просьбы не через пень-колоду, а когда именно я тебя прошу мне позвонить. Я и так по твоей милости полночи не спала. Мало того, что до твоего отца никогда не дозвонишься, так еще и ты начал перенимать его дурные привычки.

И какого, спрашивается, она упомянула его всуе?

Хотел посмаковать отмеренную дозу элитного коньяка, а вместо этого опрокинул все содержимое бокала в свой рот одним залпом. Спасибо, мамочка, что так вовремя решила поездить мне по мозгам. Мне как раз сейчас не хватало именно этого для полной остроты переживаемых ощущений.

— Мам, ну, ей богу. Сама подумай. Если я буду тебе названивать каждый раз, когда ты будешь обо мне вспоминать и переживать, мне же времени на собственную жизнь не останется. С таким же успехом я мог бы поселиться у тебя под боком и постоянно находиться у тебя на виду, не ездя ни на работу, ни куда-либо еще. Прости, но это как-то ненормально. Ты-то сама, когда сбежала из-под опеки своих родителей?

— Тогда были другие времена. Да и я не так уж о многом тебя прошу. Хотя бы просто не отключай телефон каждый раз, когда тебя накроет данной блажью. И нечего мне сейчас заговаривать зубы. Ты мне должен за вчерашнее, так что будь любезен, умей отвечать за свои проступки.

А вот тут пришлось немного насторожится. Когда мать говорила о моих долгах (вернее, придумывала мне собственные штрафные санкции), тут уж воистину было чего опасаться. Иногда мне казалось, что она устраивала подобные истерики чуть ли не специально, чтобы потом через них что-нибудь поиметь. Не удивлюсь, если раньше она практиковала схожие методы с отцом, разве что тот в последствии начал их игнорировать буквально в упор.

— Я, между прочим, самая пострадавшая сторона. И ничего дурного никому еще не сделал (пока что). И что значит "ты мне должен"? Надеюсь, это обычная фигура речи?

— Даже не надейся. И это я еще выпустила из внимания все прошлые разы. Так что в этот раз не отвертишься.

— Это ведь не то, что я думаю, мам? — вот теперь захотелось закрыть глаза и приложиться головой к ближайшей стенке по настоящему. Честно говоря, все это настолько сейчас не вовремя, что я уже готов говорить об этом открытым текстом.

— Понятия не имею, о чем ты там думаешь, но в этот раз я тебя просить не буду. Приедешь завтра на обед к нам домой, как миленький, без оговорок и прочих финтов в твоем излюбленном репертуаре. Я, между прочим, тебя уже сто лет не видела, а Арина, наверное, еще больше.

Это действительно какая-то затяжная шутка от суки-судьбы, и она перестала быть очень смешной еще со вчерашнего дня. Бля, Арина… У этой истории точно когда-нибудь случится очень плохая концовка. Лучше бы они ее и не начинали.

— Может вы бы с вашей Ариной уже закруглились, а? Этот бред меня уже не то что раздражает с каждым разом все больше и больше, а уже банально дико выбешивает. Мы не на Западе, и мы не потомственная аристократия, как бы сильно ныне сляпанным бизнесменам не хотелось ее опять возродить. Это невозможно ни этически, ни технически. И играться в давно протухшие игры знатных дворян вчерашним бандюкам, прости, но как-то не к рылу.

— Так это что? Отказ приехать завтра к матери на обед?

Я чуть было не взревел в голос, как тот медведь, которому защемило капканом лапу. Но голову в несдержанном порыве все же запрокинул, на несколько секунд уставившись умоляюще-взбешенным взглядом в подвесной потолок.

Эта хрень не могла со мной случиться прямо сейчас. Это уже не то что перебор из всех возможных переборов, это контрольный в мой висок. Если кто-то наконец-то не притормозит со всеми этими сюрпризами, клянусь, я за себя не ручаюсь.

— Ты даже не представляешь, как мне безумно сильно хочется отказать. Но разве такое реально? Ты же мне весь мозг выковыряешь китайскими палочками, пока до спинного не доберешься. Будешь долбить до последнего…

— Я так поняла, это твое официальное "Да"?

Уж кто-кто, а по части изведения оппонента мозгодробительными заеб*нами мать была способна переплюнуть даже отца. А потом она удивляется, почему мы постоянно отключаем свои телефоны.

— А что, тут есть какие-то иные варианты? И, я так понимаю, объяснения, почему мне будет сложно вырваться практически за город в ваше имение во время РАБОЧЕГО обеденного перерыва, тебя ничем не проймут. Как и штрафные баллы, которые на меня обязательно повесит отец за мое неизбежное опоздание.

— Я постараюсь с ним договориться. Позвоню сейчас в его приемную. Тебе, вообще-то полагается больничный хотя бы на два-три дня. А вдруг у тебя воспаление начнется? Кирилл, с такими вещами не шутят.