Куплю твою жизнь

Глава 48

После больницы будущий супруг привёз меня в свой загородный дом, расположенный на приличном отдалении от Москвы. Укромное место. Между лесом и полузаброшенной деревенькой стоял его особняк. Пышный, помпезный.

Настоящий дворец.

Я не вдавалась в подробности бизнеса Сабурова. Меня проняло любопытство, откуда деньги у этих двоих. Сомневаюсь, что происхождение дохода чистое, учитывая вечную охрану, что следовала за Сабуровым. И как стало теперь очевидно, и за Юрасовым.

Водитель открыл передо мной дверь, а я не понимала, хватит сил встать на ноги или нет. Тут не было коляски, а мне делалось неприятно от мысли, что посторонний мужчина будет меня касаться.

Тоска вновь сжимала сердце. Хотелось к Сабурову, ощутить его тепло. Вдохнуть родной запах. Только прав Юрасов, не до меня моему любимому.

Пока все эти мысли проносились в голове, Юрасов соизволил подойти ко мне и предложить свою помощь. Собрав волю в кулак, я спустила ноги всё ещё в мягких больничных тапочках и, ухватившись за руку мужчины, последовала за ним в дом.

Он не мучил пустыми разговорами меня. Помог добраться до комнаты, которая, очевидно, станет теперь моей спальней, и оставил отдыхать, предварительно распорядившись об обеде для меня.

Вечером пришёл врач. Меня разбудили, провели осмотр и поставили ещё одну капельницу, принесшую тот же эффект успокоения, что я получила в больнице. Так я и проспала до самого полудня следующего дня, наконец ощутив себя гораздо лучше.

Сабуров уже должен был знать, что я пропала.

Всё бы отдала, чтобы знать его эмоции. Что происходит внутри? Ему хоть чуточку страшно? Хотела бы я, чтобы он испытывал ужас и боль. Отчаяние.

Но ведь это лишь мои догадки. Может, он спокойно обнимает жену и ни о чём не беспокоится. Одной любовницей больше, одной меньше.

В доме вместе с нами жил ещё сын Юрасова. Восемнадцатилетний парень Илья. Чаще он находился в Москве, на учёбе. Но почти все выходные проводил в загородном доме.

Первые дни он лишь неприязненно смотрел в мою сторону. Задирал нос, будто я недостойна его внимания. Но, в свете творящегося внутри меня хаоса, его отношение не задевало.

Брак с Юрасовым мы оформили спустя ещё одни сутки, когда я окончательно пришла в себя, а юрист подготовил брачный договор. Я мало что понимала в таких документах, но суть уловила. Собственность Юрасова остаётся за ним, а мне в случае развода отходит приятная сумма и некоторая недвижимость.

Ничего грандиозного, но на жизнь хватит. Предложенные условия меня устроили. Я устало подписала все бумаги и вновь заперлась в спальне.

С каждым днём выдержка истончалась. Мечтала увидеть Сабурова хоть мельком. Пообщаться с ним, услышать его голос. И я не смогла сдержаться.

Подошла к спальне сына Юрасова и постучала, прежде, чем войти.

— Да, — послышалось из-за двери, и, восприняв этот ответ как сигнал к действию, я вошла и встала в дверном проёме.

— Привет, — давлю из себя милую улыбку, насколько это возможно, — я слышала, что ты чуть ли не компьютерный гений.

Другой бы на его месте уже лопался от гордости, но Илья, видимо, слышал подобные неумелые комплименты частенько.

— Чего тебе?

— Мне нужен телефон позвонить. Но такой, чтобы нельзя было отследить.

К моему удивлению, на следующий день он достал то, о чём я просила, и даже не поинтересовался зачем.

Умный паренёк. Я готова была его за это расцеловать, но сдержалась.

На моём счету и так слишком много разбитых мальчишечьих сердечек.

Признаться честно, если бы Илья обманул меня, а телефон можно было отследить и в этот дом заявился бы Ратмир, я вряд ли сильно огорчилась бы. За это время я успела тысячу раз пожалеть о содеянном, но обратной дороги тоже не видела. Минутная слабость сменялась напоминанием себе о том, что мой любимый женат.

Каждый день мне приходилось собирать себя заново. Потому что по ночам я распадалась на мелкие кусочки. Но, как выбраться из этой ямы, мне было совершенно невдомёк.

В вечер моей проклятой свадьбы с Юрасовым Сабуров больше никак не проявил своих эмоций.

Мой же взгляд, как примагниченный, следил за ним и его супругой.

От созерцания их вместе становилось непереносимо больно. Вопреки моим надеждам, месть не принесла облегчения. И под моим тонким платьем зияли глубокие раны.

Ведь где-то в параллельной вселенной на её месте могла быть я. Должна была быть я. С колечком на пальце и мужчиной, за которым как за каменной стеной. Завидовала ей люто. По-чёрному.

Пыталась понять, влюблена ли она в него. Ведь они давно знакомы. Но девушка почти не смотрела на Сабурова. Изучала окружающую обстановку, людей. С таким живым интересом, словно её держали взаперти и только сейчас она увидела что-то помимо стен. Не удивлюсь, если так и было.

Как он с ней себя ведёт? Добр? Чуток? Его интересуют её мысли и желания?

Воспоминания об их танце зародили непрошеные фантазии. Чуть не потеряла сознание, представив, как он проявляет к ней нежность. Ласкает её. Целует. С трудом подавила стон боли.

Прикусила губу, пока не ощутила на слизистой солоноватый вкус крови, и запила лимонадом, прикидывающимся в моём бокале шампанским.

Хотелось поскорее покинуть это мероприятие, но не могла. Ведь я сегодня здесь хозяйка.

Юрасов сразу предупредил, что, пока моя беременность незаметна, он будет часто выгуливать меня на светских раутах. Самовлюблённый хрыч хотел всем показать, что он увёл меня у Сабурова.

Даже сам выбирал мне наряды. Как можно более откровенные, провокационные. Я не сопротивлялась, ощущая себя манекеном или, скорее, куклой в дорогих шмотках. Глупой куклой, желавшей вывести на эмоции человека, который мог затушить их в себе, как спичку.

Глава 49

И вот меня снова ждал очередной поединок с Сабуровым. Или скорее с самой собой. Мы вновь пересеклись на дне рождении общего знакомого моего бывшего и моего настоящего.

Я уже поняла, что этих двоих связывает не только работа, но и прошлое. Когда-то Юрасов служил вместе с отцом Ратмира, и долгие годы они были дружны.

Но всё, что я знала об отце Ратмира, рисовало мне весьма уродливую картину. Жестокий бездушный тиран. Убил свою любовницу, а затем забрал у неё сына. Который до того и не ведал, кто его отец.

Представляю, как Ратмиру с его славянской внешностью, служившей постоянным напоминанием о его блондинке матери, жилось в доме, где правила злая мачеха.