Купол над бедой

Классический байкерский вопрос вызвал у Полины взрыв раздражения.

– Я хочу мирного сосуществования крыльев Сопротивления. Понимаешь? Мирного!

– Ну хорошо, - вздохнул анархист.
– Я встречусь, поговорю. Но ты понимаешь, что если это не решить, накладки будут неизбежны?

– Да понимаю...
– поморщилась Полина.
– Будем отчасти предупреждать, отчасти уворачиваться. Но нужно им как-то донести, что кроме них тут еще и мы есть. И у нас есть свои планы. Не всегда совместимые со взрывами в жилых кварталах.

На этот раз Виталик нашел меня сам. Я не считала, что растяжки в подвалах были ошибкой, ведь они появлялись аккурат перед рейдами ветконтроля, и если рейд отменили и вместо коллаборационистов пришли хозяева, в том не моя вина. И не того парня, который эту растяжку ставил. А может, не парня, а девочки. Я даже не знала, кто в том районе мог быть, в этом и состоит вся идея безлидерного вооруженного сопротивления. Но мой собеседник думал иначе. Из его слов получалось, что ребята, взявшие и творчески переработавшие инструкции из моих текстов, мешали его людям. И, в отличие от меня, для него случайные жертвы были не только строчкой в криминальной хронике. Я, выслушав его, сказала:

– Да, нехорошо вышло. Но сам понимаешь, информацию брали с сайта муниципалов, и почему так вышло: отменился ли рейд, или номер дома клерк спутал, - теперь не узнать. А если проблема с тем, что они там варили, - так ты скажи, что надо, я привезу. Все равно я в Москве и в Хельсинки бываю, кому рецепты штампануть, тоже найдется. Можно и легального.

– Ну давай хоть так, - вздохнул он.
– Ведь целый район обсох, людей выручать надо.

– Договорились, - я кивнула, подтверждая согласие, на всякий случай виновато улыбнулась и ушла.

По итогам разговоров с ним и с лидерами боевых групп мы, командиры боевого крыла, решили, что растяжки действительно хороши только для подростков, не знающих, как о себе заявить. После майской истории с храмом ничего сравнимого устроить пока не получалось. Именно этим и стоило заняться. Ну а подростки... Чего уж теперь-то. Если информация ушла в сеть и разошлась по целевой аудитории, ее уже не убрать. Да и в любом случае впереди был лагерь.

Место под него выбирала не я. Я вообще как-то не вдохновлялась всей этой лесной романтикой, но людям хотелось, и Эгерт обещал хороших инструкторов и полезные беседы. Так что ребята нашли хорошее местечко около Заходского, подальше от ЛАЭС и поближе к границе. Там и обосновались. Я встретилась вживую с некоторыми из сетевых контактов, да и Эгерт не обманул - лекторов прислал что надо. А сам доехать не смог, и за него пришлось отдуваться мне. Может, так было и к лучшему, народу понравилось, и мы условились устроить что-то похожее на следующий год.

– Виталя, это вообще что? Откуда это на портале, вы там башкой пошли все дружно, что ли?

– Поля, не шипи, пожалуйста. Сейчас вариантов уже нет, Алиса не сама рулит этими обалдуями: информация утекла, и понеслось по всему городу.

– Да твою-то мать...

– Что уж есть. И отвечать за инициативы каждой внутриквартальной песочницы она не будет, в этом я ее понимаю. Так что по подвалам варить больше не получится, растяжки будут. Если только чердаки как-то открывать или за город перебираться.

– Чердаки - это зашибись вообще. Отличная идея. Чтобы фавны по всему дому разбежались, ага.

– Ну так и я про что. А тут готовое и чистое. И даже рецептурное, под заказ.

– А люлей от полиции тоже по рецепту принимать будем, или как?

– Поля, каких люлей? Очнись, Димитри гоняет только за снег и синтетику, и то без азарта, кокс ему слева, черный тоже. Особенно если не бодяжить совсем уж бессовестно. Налог на это, конечно, выше, чем на алкоголь, но вполне терпимо, учитывая расклад. Еще и проштампуют.

– Иди ты)) А кто?

– Да бывший ОБНОН.

– Ничего так новости))

– Ага) Уже год как почти все легально.

– Да, смешно... Виталя, в общем, я не рада. Но сделать ничего не могу, поэтому молчу.

– Так и запишем: три голоса "за" и двое воздержались.

– А второй кто?

– Юрка.

– Странно, я думала, будет возражать Марина.

Лог из личной переписки Полины Бауэр 18.08.2019

Первого октября девятнадцатого года наместник устроил пресс-конференцию по итогам прошедшего лета. Я смотрела ее по единственному каналу телевидения, оставшемуся в городе после аварии. Димитри отвечал на вопросы журналистов, особо подчеркивая важность совместных усилий. За лето империя трижды расширила свое присутствие в Озерном крае. Наместник объяснял это печальной необходимостью обеспечить местных жителей защитой от инородной фауны, но он не пообещал, что после решения задачи пришельцы вернутся за звезды, вовсе нет. Наоборот, он сказал, что несмотря на эвакуацию большей части Ломоносовского района, укрепление оставшихся жилыми поселков саалан продолжат. И что они будут встраивать в привычное нам административное деление свою систему для более четкого понимания, кто конкретно за какой кусок земли и чью безопасность отвечает. Короче, феодализм - светлое будущее человечества, и Димитри да Гридах - пророк его. Вот только сочетание слов "Сиверская марка" и "вассалитет" рядом с упоминанием высокотехнологичных медицинских разработок, генетических исследований и перспективных открытий, уменьшающих риски последствий контактов с фауной, на мой вкус, звучало крайне забавно. Задали наместнику вопрос и про полный легалайз оружия. В крае с этим было очень свободно, хоть на танке катайся, если бы на территории края были танки на ходу. Наместник со смешком ответил: "Я вообще не понимаю, как вы тут без оружия ходите, для меня это как голым на улицу выйти".

В сети тем временем прыгали москвичи и правительство в изгнании: этим летом их любимой темой были рассказы про то, как саалан намеренно выпустили оборотней, чтобы предстать защитниками края. Каждый раз, как из империи прибывали новые люди, в очередной желтой газетенке появлялись статьи с "доказательствами" и "показаниями очевидцев". Разумеется, начиналась новая волна массовой истерии, конечно, саалан были ни при чем. Имей гости такое счастье у себя дома, они бы знали, что с ними делать и как бороться. А их маги были удивлены, озадачены и не понимали, что делать с этими тварями. В заговор молчания, в котором участвуют тысячи человек, мне не верилось. Ну правда, зачем бы им было заводить тут Центр по изучению ксенофауны, если они вывели этих тварей в секретных лабораториях за звездами? Летом, когда я в очередной раз ездила в Хельсинки, Эгерт устроил мне встречу со своими знакомыми журналистами. И вот в процессе неформальной беседы, плавно переходящей в пьянку, один из них, британец с классическим произношением, спросил меня, что я думаю об этой версии. Я посмотрела на него, вздохнула и ответила:

– Мне кажется сомнительным, что наши дорогие гости стали бы выпускать опасных тварей в крае. Саалан пришли к нам навеки поселиться, а жить на земле, забрызганной ошметками этой гадости, несколько затруднительно. Думаю, оборотни - просто еще одно следствие аварии на ЛАЭС, с которым они тоже не знают, что делать. Как и со всем остальным.

Эгерт сделал неопределенный жест всем лицом, но промолчал. Позже я много раз спрашивала себя, не стоило ли чуть-чуть согрешить против истины и обвинить пришельцев и в этом, но всегда в результате признавала это лишним. Зачем приписывать им чужое, если и сделанного хватает, чтобы загонять саалан обратно в порталы и запечатывать их навсегда?

Миссия Академии при администрации наместника края выражает готовность самым серьезным образом участвовать в поддержании культурных и нравственных норм как у граждан империи, составляющих ограниченный контингент, присутствующий в Озерном крае, так и у местных жителей, дух которых мог пошатнуться и обратиться во тьму за последние трудные годы. Миссия готова помогать людям справляться с жизненными сложностями и преодолевать сомнения, страхи и неуверенность в завтрашнем дне.