Курьер (фрагмент)

– Ах, да!
– воскликнула Айлин.
– Обожаю эту рекламу!

– И тот самый нахал, который обкуривает сигарой прелестную девушку в крохотном бикини, - наябедничал я.

– И это все вы?
– благоговейно произнесла Джун.

За последние минуты девушки заметно изменились. Похоже, они наконец осознали, что подцепили двух парней, непохожих на всех остальных, почти знаменитостей. Да, кажется, вечер и впрямь удастся на славу.

В этот миг бармен возвестил о том, что всем пора выметаться, а для убедительности несколько раз пощелкал выключателем.

– Мы вас подбросим, - сказал Тони, констатируя факт, а не предлагая. Он встал и помог Айлин надеть пушистую белую шубку с капюшоном из искусственного меха.

– Только ехать нам придется по отдельности. Машины у нас маленькие. Они стоят за углом.

Я, в свою очередь, помог Джун облачиться в пятнистую шубку под леопарда, не преминув заметить, что ни одна из девушек даже не пыталась возражать против нашего предложения.

После удушливого и прокуренного бара промозглый воздух лондонских улиц показался нектаром. Когда мы, шлепая по лужам, завернули за угол, порыв ледяного ветра едва не сбил нас с ног. Воспользовавшись разгулом стихии, я обнял Джун за талию и непринужденно привлек к себе, наслаждаясь её манящей близостью.

Тони и Айлин, тоже тесно прижавшись друг к другу, брели перед нами, отворачиваясь от ветра. Джун, в свою очередь, тоже обняла меня, как бы давая понять, что я ей не слишком отвратителен.

– Какие у вас планы на Рождество?
– поинтересовался я.

– Не знаю, ещё не думала.

– Домой, в Ливерпуль, вернуться не собираетесь?

Она задрала голову и звонко расхохоталась.

– Господи, нет, конечно. Куда уж меня точно не тянет, так это в родные пульские конюшни.

Почему-то меня её слова немного опечалили. Я, правда, и сам дезертировал из Ливерпуля, но до сих пор сохранил о нем самые теплые воспоминания.

– Вам не нравится Ливерпуль, да?
– спросил я.

– Если бы вы его видели, то не спрашивали бы, - горько сказала Джун.

– Да я как раз оттуда, - усмехнулся я.
– Только полгода, как перебрался сюда.

Девушка нахмурилась.

– А по вашему выговору этого вовсе не скажешь. Вы разговариваете, как истый лондонец.

– Я родился в Чешире... Но и в Пуле прожил немало.

– Тоже снимались на Т.В.?

– О, нет. Чем я только не занимался. Торговал швейными машинками, выколачивал долги, протирал штаны в офисах... Всего не перечислишь.

– Как же вы попали в рекламы?

– Тони вовлек. Он приехал в Пуль сниматься в очередном клипе и едва не сломал ногу, слезая с трамвая. Мы с ним были соседями по больничной палате.

– А вы как туда угодили?

– Свалился с лестницы, когда пытался взыскать один должок.

Джун расхохоталась.

– Ну и парочка! Так, значит, это он заманил вас в Лондон?

– Да. И очень помог поначалу. Славный малый. Я ему по гроб жизни обязан.

Я не успел спросить Джун, каким ветром занесло в Лондон её, потому что мы подошли к машинам. Наши "лотусы" стояли друг за другом, отдельно от остальных машин. У Тони был более крупный, "Плюс два" - ярко-желтый; мой, более скромный "Элан", переливался анодированной бронзой. При свете уличного фонаря оба новехоньких сверкающих автомобиля весьма впечатляли. Я заметил, как подружки переглянулись. "Во, денежки", прочитал я в их глазах. "Парни набиты башлями. Ох, и погуляем сегодня".

Я распахнул перед Джун дверцу своего "лотуса". Девушка аккуратно уселась, потом, приподняв обе ножки, осторожно занесла их в салон, стараясь не испачкать обшивку, и огляделась. Я уже не в первый раз замечал, как меняются девушки, когда видят хорошую спортивную машину; если же им удается сесть в нее, то сила впечатления по меньшей мере удваивается. Джун исключением не стала. Я видел, что она ошеломлена.

Захлопнув дверцу, я обогнул машину, крикнув по пути Тони: "Мы поедем за вами!", и уселся на место водителя.

Мотор завелся с полоборота и я не смог отказать себе в удовольствии, наподдав газу, послушать, как ровно и мощно гудит прекрасно отлаженный механизм.

"Лотус" Тони сорвался с места. Я вырулил следом за ним на Беркли-сквер, так лихо войдя в поворот, что Джун с тихим криком откинулась на спинку сиденья, вцепившись в поручень. Господи, какая разница по сравнению с бедным старым Фредом, Господи благослови его ржавый радиатор. Фредом я называл допотопный "хиллман", на котором ездил два года в Ливерпуле, пока продавал швейные машинки и собирал долги. Старина Фред ещё бы даже не завелся, когда я уже оставил позади Беркли-сквер и Дэвис-стрит. Я довольно ухмыльнулся. Нет, что ни говорите, разъезжая на Фреде, мне бы ни за какие коврижки не удалось добиться, чтобы сидящая рядом девчонка затаила дыхание.

– Да, вы двое, судя по всему, сумели устроиться в жизни, - заметила Джун.

– Откуда... А, вы судите по машинам? Что ж, надо же на чем-то кататься по городу.

– Со скоростью сто десять километров в час?

– Сто двадцать пять, - небрежно поправил я.

– Неужели за рекламы платят такие деньги?

– За некоторые. А манекенщицы хорошо зарабатывают?

– Случается.

– А вы?

Она пожала плечами.

– Конкуренция у нас просто жуткая.

– Одеваетесь вы красиво. Шелковый костюм вам очень к лицу.

– Спасибо.

– На женщине с хорошей фигуркой шелк вообще смотрится замечательно.

Полы её шубки распахнулись, приоткрыв расставленные в стороны ножки. Одетая в брючки, Джун не слишком обращала внимание на свою позу, но мне почему-то показалось, что и в мини-юбке она сидела бы точно так же. Возможно, я решил так из-за её ответа:

– Мы стараемся нравиться.

– Вам это великолепно удается. Выглядите вы, как конфетка.

Мы выкатили на Бейсуотер-роуд и остановились на красный свет.

– А вы где живете?
– поинтересовалась Джун.

– Майда-Вейл... Это в Карлтон-Хилле.

– Мм! Шикарно. А что у вас там, квартира?

– Да, совершенно крохотная. Одна спальня. Но очень уютная.

– Представляю. Вы женаты?

От неожиданности я даже рассмеялся.

– Нет.

– А постоянная подружка есть?

– Нет.
– Вспыхнул зеленый свет. Я рванул через перекресток, переключая передачи.
– Вас это удивляет?

– Разумеется. Такой мужчина... Я имею в виду вашу внешность, машину, квартиру - и без девушки? Причем, вы явно не гомик, иначе я бы здесь не сидела.