Курильская обойма
Шрифт:
– Что удалось выяснить о беглеце?
– Выясняем, товарищ генерал, – тщательно избегая отрицательных ответов, сказал Черкасов. – Данных маловато…
– Имя его хоть узнали?
– Так точно. Женщина… Ее зовут…
– Стоп, – поднял руку Стрельников. – Имя женщины меня не интересует. Говорите о мужчине.
– Есть. Жен… Задержанная показала, что его зовут Игорь. Фамилии не знает, говорит, случайный знакомый.
– Откуда он, она сказала?
– Говорит, не знает. Вроде с материка.
– Черт, с неба он свалился, что ли. Игорь. А может, Коля, Вася, Саша… Проходимец какой-то.
– Так точно. Но приметы очень расплывчатые. Была бы фотография…
– Короче, как ничего о нем не знали, так и не знаем, – подытожил Стрельников. – Ладно, пусть ищут. Распорядись, чтобы все выходящие суда потрошили до самого дна. Хотя к побережью он вряд ли сунется. Один раз обжегся, будет умнее.
Он подтянул к себе блокнот.
– Подойди.
Черкасов подошел к столу.
– Перепиши себе эти данные. Так. Туда надо доставить женщину. Ничего не спрашивать. Отдать и все. Поручи это людям Титова. Похоже, только они способны сделать что-то путево.
– Есть, товарищ генерал.
– Все, иди.
Оставшись один, Стрельников вырвал листок с карандашными записями из блокнота, зажег, положил в пепельницу, наблюдая, как скручивается бумага в синеватых язычках пламени. Тщательно растер пепел, выбросил в урну.
За окном уже было совсем темно. Сопка, мозолившая глаза целый день, растворилась в ночи. Но день этот хлопотный еще не закончился.
16 октября, 22.15, Тихий океан
– А вот и гостюшки пожаловали, – сказал басом один из рыбаков, широченный парняга по имени Митя.
– Кто это? – спросил Роман, вглядываясь в идущие из темноты прожектора.
– Пограничники, кто же еще.
– Японские?
– Да нет, наши, – Митя далеко сплюнул сквозь зубы в чернеющую за бортом воду. – Кому не спится в ночь глухую…
Шхуна, игриво названная «Анюта», уже второй час шла в направлении острова Хоккайдо. С отплытием опоздали почти на час. Шхуна пришла уже в потемках, потом ее долго грузили, перегружали – Михалыч все никак не мог договориться с капитаном.
Романа эти контрабандистские разборки занимали мало, он сидел на берегу и дожидался, когда ему скажут подниматься на борт. Михалыч сварганил ему карточку матроса второго класса на имя Мешкова Владимира Тарасовича. Документ был весьма сомнительный, но Роман надеялся, что пронесет. Михалыч производил впечатление человека, который знает, что делает. Вряд ли Роман первый и последний бродяга, которому начальник рыбокомплекса и негласный староста поселка оказывает подобную услугу. Так что следовало ввериться его опытным рукам и не сомневаться по пустякам.
«Анюту» наконец загрузили, и Михалыч позвал Романа в избу.
– Ну, долгое прощание – лишние слезы, – сказал он, плотно затягивая шторки. – Много с тебя, парень, не возьму, да много у тебя и нету. Опять же, до Сахалина еще надо добраться. Так что, по совести говоря, за все про все с тебя десять тысяч иенков.
Роман молча потянул деньги из кармана. Михалыч, расценив молчание гостя как сомнение в его честности, заволновался:
– Да ты не думай, это такса верная, везде одинаковая. Вишь, риск, искали тебя… Или не тебя, да это не моя печаль. Но старшина чужих спрашивал, а ты только сегодня
нарисовался… Риск. Опять же, бумагу тебе слепил. Ты не смотри, что неказистая. Тут не с такими живут, и ничего. С капитаном договорился, опять же, а он строго насчет чужих. Ему тоже, как придешь в порт, столько же дашь. Зато он довезет тебя в целости и дорогой, ежели понадобится, прикроет…– Хорошо, Михалыч, – улыбнулся Роман, прерывая скороговорку старика. – Я все понял. Вот.
Он протянул требуемую сумму.
– Ага, ага, – закивал Михалыч, пересчитывая деньги. – Ну, все точно. Счастливой дороги, парень. Токо, если что, ты уж меня не подставляй, сам выпутывайся. Я сделал, что ты просил, так что будь человеком.
– Буду, Михалыч, не волнуйся. Спасибо за все.
– Ну, с богом.
Михалыч проводил Романа на борт шхуны, даже рукой махнул со сходней. Больше никого на берегу не было – Михалыч после погрузки разогнал народ по домам. Все правильно, меньше свидетелей – меньше проблем.
Вскоре шхуна отчалила от берега и взяла курс на юг. Полчаса прошли спокойно, и Роман уже начал думать, что доплывет до Японии без осложнений.
И вот – эти прожектора, напирающие на шхуну, как бивни какого-то подводного чудища.
– Давайте в трюм, – приказал капитан, жилистый, выдубленный ветрами морской волк. – Нечего тут светиться, не концерт.
Митя и Роман спустились в кубрик. Там уже храпел на подвесной кровати механик. Еще один моряк не спал, что-то читал при свете фонаря.
Митя указал Роману на койку слева:
– Падай. До порта часа два шлепать, отдыхай.
– Надолго эта проверка?
– А хрен его знает, – пожал плечами Митя, ложась на жалобно пискнувшую койку. – Как с кэпом добазарятся.
– Прошлый раз чуть не час мурыжили, – сказал читатель сверху. – Приколупались, что краб слишком мелкий. Еле отмазались.
– Знаешь ты много, – возразил Митя. – Это был кэпа старый кореш, они пузырь виски душили в каюте.
– Да не, – закрыл книгу читатель. – Это не тот раз, когда они пили. А когда левый какой-то проверяльщик попался.
– А, ты про этого козла, – вспомнил Митя. – Ну, так это уже с неделю назад было.
– Я и говорю…
Дискуссию прервал топот ног. Роман, тревожно прислушивающийся к звукам, понял, что команда с пограничного катера обыскивает шхуну.
– Во, полезли, – прокомментировал Митя. – Значит, будут долго пороться. Слышь, Щерба, ты что читаешь?
– Какого-то Бэ. Акунина, – посмотрел на обложку Щерба. – Ребята с буксира дали.
– А, видел… Туфта. Я пробовал – не пошло. Про баб нету. А если есть, то с подвывертом. Скучно. Охота тебе глаза слепить?
– Да не, ничего. Интересно. Все равно пока спать не дадут.
– Это точно, – согласился Митя.
Совсем рядом послышались шаги нескольких человек. Трех, определил Роман. Справиться с ними не проблема. А дальше что. Захватывать катер? Это уже что-то из другой оперы. Хотя, если прижмет, почему нет?
В кубрик сунулся румяный мичман. За ним – капитан. Еще дальше, в тени трюма, стоял вооруженный боец.
– Здравствуйте, – сказал мичман, быстро осматривая всех четверых.
– Добрый вечерок, – насмешливо отозвался Митя, не меняя положения.