Курсант: Назад в СССР 13
Шрифт:
— Усатенькие?
— Все, как один, — подтвердили две крайние бабульки.
— А сколько их было? — я достал блокнот и стал делать пометки.
— Трое, — уверенно заявила главная.
— Четверо, — сказала другая.
— Да вы что? Не меньше пяти, — всплеснула руками третья.
— Ну, может, и пять, — согласилась главная. — Просто двух последних я сосчитать не успела.
— А одеты как они были? — поинтересовался я.
Ответы получил такие же противоречивые, как про количество. Но в одном они сошлись, что были на грабителях какие-то спортивные костюмы. А про материал и цвет спрашивать было бесполезно. Еще про запашок
Я поблагодарил гражданок за содействие советской милиции и направился к своей машине. Нужно было еще наведаться в ресторан «Волна».
Решил не откладывать и направился туда прямо сейчас. Дорогу нашел быстро, ведь ресторан находился возле центрального парка. А его я хорошо знал, много было у меня связано с ним воспоминаний, хороших и не очень. Именно там новоульяновский душитель убил дочь Гоши — Зину Рогову, именно там мы его потом и выслеживали, пытаясь взять на живца. А роль живца, помнится, играла красавица-повариха из милицейской столовой — Соня. Интересно… Где она сейчас?
Здание ресторана было выполнено в форме угловатой морской волны. Этакий поздний советский хай-тек из стекла и металла. Привычного швейцара на входе не оказалось. Но едва зайдя, я уперся в стойку с женщиной. Тетя в синей униформе выполняла роль одновременно швейцара и администратора. Возраст трудно определить, вроде, молодая. Не понятно из-за кричащего макияжа с буйством красок, но с преобладанием синих и фиолетовых цветов, будто в тон заведению. Ресницы густо намазаны черной тушью в несколько слоев. Так густо, что казалось, сейчас отвалятся под собственной тяжестью. Я про себя отметил, что из черных ценится сейчас «Ленинградская». Света говорила, что если такая тушь попадала в глаза, то слезы сразу лились градом, но, зато, если наложить ее много-много слоев, то объем ресницам обеспечен суперский. Тьфу, блин! О чем это я? Вот что значит — женатый человек, уже и в косметике разбираться стал.
— У вас заказано? — «синяя» дежурно улыбнулась, все-таки мой модный вельветовый пиджак намекал на сорение деньгами и прочие чаевые.
— Милиция, — снова достал я корочки, но не раскрывал, опять гербом обошелся.
— Здравствуйте, — улыбка у женщины исчезла, а в глазах скользнуло недоумение и тревога одновременно, видно, приняла меня за сотрудника БХСС.
— Узнаете эту салфетку? — я положил лоскут перед женщиной.
— Нет, — растерянно хлопала тяжелыми ресницами администратор.
— Как — нет? Она же из вашего ресторана… Приглядитесь.
Та поморгала.
— А, вы про это? Я подумала про номер, что на ней написан.
— На цифры не обращайте внимания. Салфетка из вашего заведения?
— Да, да… у нас есть подобные, надо спросить завхоза. Уточнить.
— Не надо, меня вообще вот этот человек интересует, — я вытащил фото. — Не припоминаете такого?
— Какой злой, — охнула тетя. — Сразу видно, преступник. Еще и худой, видно, что желчи в нем много.
— Да вы не на того смотрите, — я постучал пальцем по изображению Гоши Индия. — Этот меня не интересует, — перевел палец на Артемия и стукнул сильнее. — Вот этого гляньте. Видели его здесь?
— Да разве всех упом… А, да! Видела!..
— Когда? — сердце приятно ёкнуло.
Будет мне зацепка.
— Свадьба у нас была… М-м… Сейчас. Секундочку.
Администратор вытащила какую-то тетрадь, полистала,
поводив пальцем по строкам.— Вот… Две недели назад гуляли. Ресторан полностью на спецзаказ закрывали. И этот мужчина там был.
— А чья свадьба?
— Самойловых… Вы у них про этого мужчину спросить хотите? Бесполезно. Они потом, то есть, на следующий день сами меня про него спрашивали. Оказалось, что никто из гостей и даже жених с невестой его не знают. Пришли такие, и давай мне предъявлять за него. Мол, это ваш работник с нами ел и пил? А я говорю, что вы такое городите, товарищи? У нас только директор иногда на крупных мероприятиях обозначается за общим столом, и то лишь по согласованию с юбиляром или родственниками, скажем, покойного. А этого я впервые вижу, они мне тоже фотокарточку совали, вот я его и запомнила. Ну точно он, на Карлсона похож, только винта нет. А он что-то натворил?
— Спасибо… Вас как зовут?
— Ольга Викторовна, — улыбнулась женщина. — Можно просто Оля…
— Замечательно, Оля… Меня Андрей зовут. У меня просьба будет, вот номер телефона, — в этот раз я оставил домашний родителей, а не Драгунова, — если этот тип появится у вас, прошу немедленно мне позвонить. Даже если это будет поздно вечером. Хоть ночью… Это домашний номер.
— Хорошо, Андрей, — продолжала улыбаться администратор. — Я обязательно позвоню.
— Вы так уверены, что он снова у вас появится?
Оля чуть зарделась, как будто думала сейчас совсем о другом.
— Мне так почему-то кажется.
— Угу, отлично… — кивнул я. — Если вдруг трубку возьмет моя жена, а меня дома не будет, то скажите ей, что…
— А вы знаете, Андрей, — перебила меня Оля, которая больше не светила на меня так старательно перламутром помады. — Он ведь и не в мою смену может прийти, да и вряд ли он снова сюда заявится, если уж на него вся свадьба обозлилась.
— Ну а вдруг? В общем, звоните, а сменщице своей тоже скажите. Фото я вам оставлю, себе еще напечатаю.
Я оторвал Гошу от Артемия и, положив клочок фотокарточки на стойку, повернулся и зашагал прочь:
— Всего хорошего, Оля.
— До свидания, Андрей…
Глава 11
Новый спортзал еще не провонял старыми кедами и тряпками уборщицы. Благоухал ароматом масляной краски и известки.
Здание из ярко-рыжего кирпича в новой части города смотрелось немного празднично. ДЮСШ теперь перебазировалась сюда, а раньше здесь, помнится, были какие-то бараки. Снесли-таки временное жилье довоенной постройки и воздвигли для школьников современное учреждение с бассейном, залом для игровых видов спорта, борцовским и боксерским помещениями, душевыми и раздевалками.
Я шагал по гулкому широкому коридору, меня попытался остановить возрастной дядечка-вахтер, но, узнав, что я из милиции, сам вызвался проводить к боксерам.
— Какие люди?! Андрей! — Саныч заприметил меня еще на входе в его зал, который смотрелся очень достойно в сравнении с прошлым убожеством, где он буквально из ничего ваял тренировочный процесс для детишек много-много лет.
Здесь был новый ринг, уголок ОФП, обозначенный резиновыми ковриками на полу, там стояла штанга, гири и гантели. Сам ринг опоясывал разминочный зал, он же зал для работы с «тенью» и боксерскими мешками, что висели на цепях по периметру через каждые пару метров. Мешки новые, еще пахнущие крашеной кожей, без трещин, обмоток и заплат.