Курсант: Назад в СССР 7

— Если бы, — вздохнул следователь, и у меня отлегло. — Но есть крайне любопытная информация. Мы почти закончили проверять списки постояльцев гостиницы «Россия» и обнаружили двоих, кто живет в Зеленоярске.

— Вот как? — удивился я. — Сразу двоих?

— Ага.

— Дайте угадаю, фамилия одного из них. Гусев?

— Верно мыслишь, Андрей Григорьевич, а вот второго человека ни за что не угадаешь.

— Я его знаю?

— Да.

— Резникова?

— Что за Резникова? — спросил Горохов.

— Это которая вместо Гусева сейчас завотделения в роддоме. Я вам рассказывал. Гром-баба.

— Нет, не она.

— Тогда… — я помолчал, раздумывая. — Неужели Березов?

— Он самый.

— Твою мать!.. — вырвалось у меня. — Извиняюсь, Никита Егорович.

— Да что уж там. Я так же сказал, когда нашел его фамилию в списках. Брать его надо, Андрей. Мотив у него железный. Дицони дочь его изнасиловал.

— Да, вот только он об этом, вроде, и не знает. И какой же тогда мотив убийства адвоката и еще четверых девушек?

Может, и мог любящий отец догадаться, что кто-то обидел дочь, но вот серия распадалась.

— Да кто ж его поймет. Может, кукушка свистнула — и всех подряд крошить начал. И справка, как это говорят, имеется.

— Может... Может, но мы же знаем, что Дицони далеко не первая жертва в списке убитых, которым животы вспороли. Странно как-то все это. Но с вами я согласен. Надо его задерживать. А там видно будет.

Я с напряжением наматывал на палец телефонный шнур.

— Ты вот что… — распорядился Горохов. — Дуй в местную прокуратуру, пусть следак вынесет постановление на обыск квартиры Березова и ещё одно — на его задержание. У кого там дело по убийства девушек?

— У разных следователей.

— Хреново, — задумался Горохов. — Тогда местные могут на это не пойти. Скажут, что оснований нет. Давай так сделаем. Я поручение выпишу на проведение обыска по делу убийства Дицони и задержание Березова. Санкцию получу. И направлю тебе вместе с Погодиным. А ты уж там проследи, чтобы все нормально сделали.

— Сделаю, Никита Егорович.

* * *

— Гражданин Березов Александр Александрович? — больше для проформы спросил Вахрамеев, когда дверь квартиры распахнулась, и на пороге выросла фигура бывшего военрука.

— Да, — глаза вояки сузились, он быстро просканировал взглядом присутствующих. Теперь он не был похож на алкаша.

Я стоял чуть позади и наблюдал за реакцией Березова. Рядом со мной еще два крепких оперативника со стволами и следак из местной прокуратуры. Внизу паслись двое участковых и Погодин — на всякий непредвиденный случай. Всех их я проинструктировал о потенциальной опасности субъекта, которого пришли брать. Народу собрал побольше. Регалии подозреваемого слишком уж опасно звучали: каратист, вояка ГРУ, к тому же обозленный горем отец, который лишился дочери. Если это действительно он убил Дицони из мести, то сейчас терять ему нечего.

— У нас постановление на проведение обыска в вашей квартире, — ледяным служебным голосом проговорил Вахрамеев. — Сейчас пригласим двоих понятых из числа соседей и начнем.

— А в чем дело? — Березов поиграл желваками, впившись взглядом в меня. Он только что заметил мое присутствие.

— Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Дицони. Вот. Можете ознакомиться.

Вахрамеев с оперативниками оттеснили Александра вглубь квартиры. Я вошел последним и прикрыл за собой дверь. Встал в коридоре и смотрел во все глаза, будто приготовился к бою. В обыске участвовать я не буду. Уж лучше пригляжу за обстановкой. Интуиция подсказывала, что могут быть эксцессы. Хоть прямых улик у нас против Березова и нет (есть наполовину надуманный мотив и предположения), сейчас все зависит от поведения подозреваемого. Если ему есть, что скрывать, то он проявит себя во время обыска. А если нет, и мы ничего не найдем, то возможно, придется его отпустить. Но отнюдь не равнодушное выражение лица Березова свидетельствовало о том, что мы на верном пути.

Кого же нам нужно было искать — обычного человека или всё же того, на кого можно подумать?

В квартиру постучали, я отпер замок, который уже успел закрыть на всякий случай.

— Андрей Григорьевич, я понятых привел, — молодой участковый подтолкнул впреди себя пожилую пару.

Те, стеная и охая, вошли внутрь.

— Как же так, Саша? — сердобольная женщина в махровом халате и с узлом седых волос на голове обратилась к Березову. — Ты что такого натворил? Мы же тебя с детства знаем. И Олесю… Царствие ей небесное. Что случилось? Почему у тебя милиция?

— Эх, Сашка, — покачал головой ее супруг-пенсионер, — говорил я тебе, карате твое до добра не доведет. Уже ведь сидел за него месяц целый. Опять за свое взялся.

— Тетя Маша, дядя Петя, — Березов натянул холодную улыбку на посеревшее отчего-то лицо, — уверен, что это какая-то ошибка. Так ведь, Андрей?

Он повернулся ко мне и впился в меня взглядом. Я ощутил холодок на спине. Это был взгляд охотника, а не жертвы. Даже сейчас, когда хищника загнали в угол, он не испытывает страха. Голос его ровный и слишком спокойный. Либо он действительно ни в чем не виноват, либо…

А ведь когда мы с ним тут выпивали, мне показалось, что я его понял.

Матерый волчара. Но ничего, и не с таким дела приходилось иметь. Всякое было.

— Если это ошибка, — улыбнулся я Березову, — то ничего страшного не произойдет. Мы извинимся и уйдем… А сейчас давайте приступать.

— Товарищи понятые, — подал голос прокурорский следак, — пройдемте, пожалуйста, сюда. Начнем с этой комнаты.

Я остался стоять в коридоре, когда процессия скрылась в зале. Защелкнул замок на двери и загородил его спиной. Хрен кто через меня пройдет.

Из комнаты слышались звуки хлопающих дверец шкафов, что-то рассыпалось, что-то шуршало. Минут через пять послышался громкий голос Березова:

— Гражданин начальник, это личное. Можно не читать мои письма?

— Письма — это когда конверт и марка, — возразил ему голосВахрамеева. — А тут записка какая-то. Так… Посмотрим.

— Отдай, сука… — прошипел Березов.

— Не понял? — повысил голос Вахрамеев. — Оскорбление при исполнении? Ну-ка ребята. Наденьте на него наручники.

Послышалась возня. Что-то бухнулось о пол, завизжала старушка. Я не мог больше прислушиваться и бросился на помощь.

Влетел в комнату и увидел лежащих на полу двоих оперативников. Те, казалось, были без сознания. Следак куда-то испарился, а Вахрамеев отскочил к стене и, выхватив пистолет, заорал:

— На пол, падла! Мордой в пол!

Я выхватил свой пистолет, но не успел его навести, как Березов, прячась за телами перепуганных понятых, скакнул к окну и, не останавливаясь, выскочил в распахнутую створку.

Твою мать! Второй этаж. Рисковый, сука! Но там ведь внизу наши. Я подскочил к окну и перевалился через подоконник. Увидел, как перекатом по газону вояка погасил инерцию тела и уже вскочил на ноги. Я прицелился в ноги, но тот этого ожидал и в два прыжка очутился за раскидистой березой. Она начисто переrрывала обзор. Черт! И близко детская площадка с ребятишками, что мирно возятся в песочнице. Стрелять нельзя.