Курсант: назад в СССР 9

Но, наконец, выбрав момент, когда машина перескакивала через очередную ямку и на долю секунды зависла в воздухе, я нажал на спуск. Бах! Выждал еще немного — бах! Бах!

— Бух! — гулко донеслось в ответ от «Нивы». В лобовом стекле образовалась огромная дыра, обдав нас бисером осколков. Триплекс пустил сеточку вокруг пробоины

— Ядрен-пистон! — Вася инстинктивно пригнулся, вцепившись в руль. — Они в ответ палят! Ни хрена себе дырень! Из ружья, похоже. Что делать будем, Андрюха?!

— Пригнись и рули! — рявкнул я.

Вот суки! Игры кончены, уроды. Теперь уже можно стрелять на поражение. Налицо явное покушение на убийство, а не просто «догонялки». Я положил в сторону «Нивы» еще три пули, но от тряски их разбросало веером. Даже не понял, попал ли хоть раз. В темноте не видно, впереди лишь силуэт машины. Фары они так и не включили, явно знали местность и пути отхода и без света.

Дорога, между тем, превратилась в тропу, а потом и вовсе увязла в зарослях высокой травы и мелких кустиков. Мы уже ползли на брюхе, бадалыги и кочки противно скребли о металл днища.

— Ёшкин дрын! Бедная моя машина! — причитал Жмых. — Сейчас глушак оторвет, он у меня на двух болтах и на честном слове держится!

— Какой, к черту, глушак? Вася! — проорал я. — Нам бандитов взять надо!

Но взять их не получилось. Все-таки «четыреста двенадцатый» — не вездеход. Через минуту уткнулся в очередной буерак и застрял. Задние колеса беспомощно швыряли куски дерна в темноту. Приехали, бля!

Вася облегченно выдохнул, будто был только рад такому исходу:

— Я же говорил, «Ниву» не догоним! Она же для рыбалки создана! Полный привод! Гребет, как ледокол!

— Плохо, что у тебя такая рухлядь, Вася, а не «Нива», — процедил я.

— Вообще-то, машина мне нужна по городу ездить, а не в ралли участвовать.

— Вообще-то, четыреста двенадцатый «Москвич» — самое то для ралли, — высказался Федя. — «Волга» тяжелая слишком, а «Запорожец» легкий, но дохлый…

— Да ну вас, — Вася досадливо хлопнул по рулю, бросив тщетные попытки вытянуть машину из ямы. — Что сидите? Толкайте!

Мы вылезли из автомобиля и уперлись в капот.

— И раз! И раз! — командовал я. — С раскачкой давай. — И раз!

Машина отчаянно вертела колесами, а мы изо всех сил налегали на ее морду. Ноги провалилась во влажную почву, колени скрипели от натуги. Поднажали… Еще. Есть! Через минуту наших титанических усилий «Москвич» нехотя выкатился на ровную поверхность.

— О-ох! — Федя уселся на траву, переводя дух.

— В город поехали! — я потянул его за ворот, — некогда отдыхать. План «Перехват» объявить нужно.

Коллеги повздыхали, но спорить было не о чем. Мы выехали на асфальт и направились в сторону Михайловска, набирая скорость.

— Это что там? — Жмых вдруг ткнул пальцем куда-то вдаль. — Костер? Кому понадобилось на трассе костер жечь?

Справа на обочине что-то горело. В ночи пламя видно издалека. Мы подъехали ближе и остановились.

— Все, — отрешенно махнул я рукой. — Бесполезно перехват объявлять.

На обочине горела «Нива». Задняя дверь пробита пулями в двух местах, с горькой удовлетворенностью подметил я. Все-таки попал. Бодренько так полыхала, явно бензином полили.

— Они что? — Жмых бегал вокруг огня, будто искал кого-то. — Свою машину сожгли?

— Да не своя она, а, скорее всего, угнанная. А тут у них запасная была, — кивнул я на следы колес, что примяли траву прямо возле «Нивы».

В зареве огня колея прослеживалась четко.

— И отойди подальше, сейчас бензобак рванет, — я оттащил Васю за рукав.

Тот, сообразив, что может сам запросто сгореть, быстренько ретировался.

Подошел к своему «Москвичу» и бережно погладил его по крыше:

— Бедненький. Теперь стекло надо менять… Такая дырень!

— Скажи спасибо, что не в башке дырка, — проворчал я. — Поехали назад… Нужно мой пистолет найти.

* * *

— Шустрые, гады! — негодовал Горохов, прохаживаясь по кабинету. — Как же вы их так упустили?

— Так они по бездорожью рванули! — оправдывался Жмых. — Еще и машину мою попортили. Прострелил насквозь.

— Прямо насквозь?

— Ну, да… Правда, стекло.

— Так… — Горохов назидательно поднял указательный палец вверх. — Про ночное происшествие никому ни слова. Документировать его пока не будем. Если оформим, то материал местным придется передавать. Шумиха нам ни к чему. Андрей Григорьевич, возвращаться на тренировки тебе, я думаю, опасно.

Вася кивнул — мол, я бы не пошёл.

— Можно рискнуть, — возразил я. — Нападавший явно не разглядел моего лица. Как, впрочем, и я его. Темно было, хоть глаз выколи. Я даже не понял, это был дзюдоист или их другой подручный. Вот если бы он голос подал, то, может, и узнал бы. Но я-то тоже молчал, чтобы не выдать себя. Уверен, что на меня никто не подумает. Разве что кроме Пичугина, после нашего разговора. Но его я обработаю.

Горохов постоял, подумал, пожевал нижнюю губу и кивнул:

— Ладно, только смотри в оба. При малейшем подозрении сразу уходи с тренировки. Взять мы их пока не можем. У нас нет ничего на них, кроме слов Пичугина о планирующемся ограблении дачи. Но дачу, естественно, никто не ограбил — и, после такого, вряд ли они туда сунутся. Так что работаем дальше. Следи за этим Пичугиным. Авось проболтается насчет их следующего дела. Если есть банда, значит, будут и преступления. Одного без другого не бывает.

* * *

На следующий день я снова отправился на тренировку. Дюша выцепил меня в раздевалке, когда никого рядом не было. Весь белый и трясущийся, ну просто не в себе.

— Андрюха! — он испуганно озирался. — А ты никому не рассказывал про то, что я тебе говорил?

— Про что именно? — непонимающе протянул я.

— Ну, про… Дело.

— Какое дело?

— Про то, что наши Тишкина собирались грабануть… Ты что, забыл?

— А-а… И правда забыл. Выпивший был. Я же редко пью, а если накачу немного, то потом плохо помню и соображаю, — соврал я, чтобы успокоить Пичугина.

— Ух! — с облегчением выдохнул Дюша. — Вот и правильно. Лучше вообще забудь про наш тот разговор.