Курвеллочка

Поцеловав Курвелань, Макс терпеливо ждал пока дочуринка наиграется.

– Соф, а где мой опорный костыль, - поинтересовалась Ирина у дочери.

– Мамусян, ты что его не видишь? Вот же он, - прыснула девчуля, подставляя свое плечо.

– Дочь, ты уверена, что тебе будет удобно?
– уточнила Курвеллочка.

– Ага, мне всегда и все удобно, - пропыхтела Соня, помогая матери.

– Мамсик, ну мы скажем папе. То есть ты скажешь папе о секретике? А?

– Думаешь, стоит сейчас сказать?
– приподняла бровь Ирина.

– Ну, да! А чего тянуть-то, мам?
– громко прошептала Софа.

– Я, кстати, все слышу, Курвеллочки, - вступил в диалог двух заговорщиц Максим.

– Мам, давай, говори уже. Ну же!
– подталкивала словесно к действию нетерпеливая дочура.

Макс видел сомнения в лице старшей Курвеллочки.

Ирка дергала крыльями носа и жевала левый край нижней губы.

Младшая Курвелань переводила свой хитрый взгляд с матери на отца, но терпеливо ждала.

– Мамусь, ну. Не дрейфь, я рядом. Обопрись на меня, - все же не выдержала София.

– Максим, у нас будет ребёнок, - тихо прошелестела Ирина.

От слов жены сердце Грекова грохнулось о ребра и упало.

Он замер. Макс не был рад известию.

Мужчина лучше всех знал - Ирине нельзя рожать. Но…

На него смотрели две пары его любимых глаз.

И Максим постарался изобразить радость на лице.

Курвеллочки сочли это хорошим знаком и радостно бросились его обнимать.

Весело было только девчонкам.

В мозге Макса, при виде их ликования, пролетали, как в калейдоскопе моменты пережитого за последние пять лет.

Рвущееся сердце и провал живым в ад, когда Иришу закрутила и унесла лавина.

Полное непонимание, что делать и как жить дальше.

Малышка Соня и её душераздирающие вопросы:"Где моя мама? Когда мама вернётся?"

Прожигающие насквозь глаза пятилетней девочки, которая все поняла по его лицу, снова уронили его сердце в пламя ацкого огня.

Приезд семьи Гросси. И слова тещи:"Боже, Максим, ты совершенно седой!"

Почти три дня поисков. Больше сорока восьми бессонных часов безысходного отчаяния.

Без воздуха, эмоций и слез. С замершим и замерзшим сердцем.

Разорванной в клочья и истекающей кровью душой.

Двое суток в районе схода лавины работали спасательные отряды.

Один местный. Второй московский, присланный дядей Петром частным бортом.

Ирину нашли через пятьдесят часов поисковые собаки в расщелине между огромными валунами.

Повезло, что сверху ее прикрыл снежный ком, застрявший на камнях.

Он создал воздушную подушку, что сохранило Ирихе жизнь.

Известие, что Курвеллочку нашли, сорвало сердце Йети третий раз.

Пока добирались на снегоходе Макс ещё не знал, жива его жена или нет.

Всю дорогу думал о чем угодно, только не о смерти.

И ещё неистово молился. Просто как мог и понимал.

Услышав на месте, что Ирина жива, Греков уронил сердце снова.

От эмоций у него в очередной раз закачался горизонт и земля ушла из-под ног.

Из-за глубины расщелины и боязни нанести дополнительные травмы Иру наверх поднимали долго.

Дальше срочная транспортировка в лучшую клинику страны. Бесконечные консилиумы светил медицины.

Ряд сложнейших операций. Ампутация левой ноги. Трехмесячная кома. Непростой выход из неё.

Фантомные боли. Посттравматический психологический шок и расстройство.

Неприятие и отрицание себя. Молчаливые истерики. Уход в депрессию.

Долгий процесс ремиссии и восстановления.

Слезы, скандалы, битая посуда, вербальные и письменные заявления о разводе.

Почти три года его личного ада. Все это время Макса спасала София.

Их дочь оказалась именно тем стрелочником, который ловко переводил вектор негатива в позитив.

– Папуль, все будет хорошо! Ведь я с тобой, - прошептала Софик, глядя ему в глаза, в самую первую ночь их одного на двоих ужаса.

– Папусь, ты иди, иди. Я сама с мамой справлюсь, - сказала дочь, когда Ирка разбила протезом стекло в двери.

Сейчас Макс смотрел на двух своих ликующих Курвеллочек. И ему искренне хотелось обеим нашлепать жопки.

Маленькой Курвелани за сохранение опасного секрета.

Большой, потому что намеренно, в тайне от него перестав пить таблетки, забеременела.

Макс на самом деле не был против второго ребёнка.

В других обстоятельствах он и сам бы просил или уговорил бы Ирину родить ещё одного ребёнка. Но…

Не в нынешнем состоянии ее здоровья.

Лавина и падение на камни живого места в организме Курвеллочки не оставили.

Ирине пришлось заменить оба тазобедренных сустава и коленный на титановые протезы. Её позвоночник нашпигован металлом, как кекс изюмом.

Думая об этом, Максим внутренне содрогался при мысли о малыше, который день ото дня будет расти и двигать в стороны все внутри своей матери.

Из размышлений его вырвал задорный голос девочки-кошки.

– Так, мама-терминатор, чувствую придётся мне Йети-папу в чувства приводить, - весело произнесла дочурина и в секунду оказалась рядом с отцом.

Ткнув в бок Макса кулачком, Софи заглянула ему в глаза.

– Папуль, не переживай так! Все будет хорошо! Ведь я с тобой. Справимся, - прошептала с улыбкой дочь.

Слова малышки стали бальзамом счастья для упавшего сердца Грекова.

– Если ты, Софик, говоришь, значит, все будет хорошо, - поцеловав дочурину, ответил Максим.