Куй Дракона, пока горячий, или Новый год в Академии Магии
Шрифт:
Заматываюсь в халат и босиком как есть, вываливаюсь в коридор.
Мне нужен кто-то местный.
Желательно живой.
Желательно, чтобы это был мерзкий ректор!
* * *
И мне везёт.
Я вижу будку, как у консьержа в подъездах элитных домов.
Точнее, когда-то это место точно было красивым и элитным, но потом что-то пошло не так.
Каменные углы обиты, отколоты, ещё и облиты каким-то, пардон, дерьмом и чем-то жёлтым, сильно напоминающее саки. Фу-у-у!
Стёкла этой «будки» видали лучшие времена, сейчас они украшены
В будке сидит эпичного вида тётка.
Она больше напоминает гигантское, свирепое чудовище, внушавшее священный ужас.
Над тонкими губами как проволоки торчат чёрные волоски.
На носу картошкой да ещё с горбинкой красуется огромная бородавка.
Бровей нет.
Точнее, они есть. Одна. Одна большая, лохматая, кустистая монобровь.
Глаза с нависшими верхними веками не обещают ничего доброго и приличного.
У тётки толстая шея и гигантский бюст. Таким бюстом она и задавить может. Придавит к стенке и размажет тонким слоем. Останется мокрое место и никаких следов.
Что там ниже и насколько тётенька высокая не вижу.
Она сидит в кресле и смотрит точно на приближающуюся меня.
Мой шаг становится медленней, и я уже задумываюсь, ну, её, эту воду, холодной домоюсь, а то как-то стрёмно с этой эпичной комендантшей общаться. Ещё прикопает под зассанным плинтусом.
Даже на расстоянии от неё исходит угроза.
И вот я уже собираюсь развернуться и утопать к себе, как замечаю в будке ещё одно действующее лицо.
Ага! Ректор! Собственной персоной!
Он держит в руках какую-то папку и что-то негромко говорит этой гром-бабе.
Моя злость возвращается. Страх улетучивается и наконец, приближаюсь к будке.
Заглядываю через окно и произношу наигранно елейным голоском:
– Всем присутствующим добрый вечер! Но только у меня он недобрый, потому как вода горячая внезапно кончилась! Сделайте так, чтобы она снова появилась, и я домылась!
– Это и есть наш массовик-затейник? – спрашивает бабища ректора, рассматривая мокрую меня.
Её голос под стать внешности. Грубый, мощный, даже мясистый. Если гаркнет, думаю, полздания сразу снесёт.
Наверное, она умеет строить детишек.
– Она, эрха Филли, – вздыхает ректор и с хлопком закрывает папку.
Филли?
У тётки имя или фамилия Филли? Да ладно!
Ей совсем не идёт. Полный диссонанс с внешностью.
И вообще, какой я им массовик-затейник? Что это за глумление над великой профессией организатора праздников?!
Ректор глядит на меня и у него дёргается глаз.
– Я не массовик-затейник, – решаю сразу прояснить ситуацию. – Я ивент-менеджер.
Тётка явно не понимает этих слов.
– Это значит, что я не просто организатор мероприятий, а многозадачный специалист, мне доверяют управление праздничным событием. Я разрабатываю концепцию мероприятия и организую его проведение. Я могу сделать даже из говна конфетку, начиная от свадьбы или юбилея до научной конференции.
– Так и пропишу в договоре, –
мрачно произносит Россрэйд.Тётка растягивает тонкий рот в зловещей улыбке, подставляет под подбородок кулак, который явно больше кулака ректора и, хрюкнув, весело говорит:
– Из нашего говна конфетка точно не получится.
Глядя на себя мокрую и злую, я бы себе тоже не поверила, что я реальный специалист.
– Посмотрим, – шиплю надменно. Указываю пальцем на мокрые волосы, сверлю злым взглядом мужчину и ядовитым тоном интересуюсь: – Так что насчёт горячей воды?
– Матильда, сходи, проверь инвентарь для уборки, – вдруг говорит ректора, обращаясь к комендантше.
Она удивлённо поднимает монобровь, хлопает редкими ресничками и гулко произносит:
– Эрхалл Эрдалл, так я недавно проверяла, всё на месте…
М-да, комендантша тугодум.
– Я тебя прошу. Сходи. Ещё. Раз. Всё. Проверь.
Голос мужчины наливается властью и какой-то нереальной силой, что даже мне хочется вытянуться по струнке и отмаршировать к инвентарю, где бы он ни находился.
– Как скажете, – соглашается эрха Матильда Филли.
Тяжело поднимается, и я понимаю, что она одного роста с ректором. Только массы в ней больше.
Выходит из будки и топает куда-то по коридору. Топает она как слон. Всех перебудит.
– Заходите, – зовёт меня ректор.
Голос его ничего хорошего не предвещает. Как бы вообще меня всей воды не лишил.
Вот же гадство!
У этого йети вообще бывает хорошее настроение?
Хотя, если постоянно жить в таком отвратном месте, у меня, наверное, тоже, наступила бы бесконечная депрессия.
Короче, мне уже как-то не хочется с ним общаться и что-то просить, но я не привыкла давать задний ход.
Потому, гордо вздёрнув подбородок, вплываю в эту будку.
– Вы босиком? – удивляется мужчина. – Почему вы не обулись?
Я снова зверею.
– Может потому что кто-то лишил меня моих вещей и не позаботился предоставить полный комплект обуви, нормальной одежды и всех средств гигиены?! – взрываюсь я атомной бомбой.
Даже чувствую, как краснею от своей злости. Она жаром разливается по телу. Сжимаю руки в кулаки и поджимаю пальцы на ногах. Реально, пол ледяной и ноги уже синие.
– Сядьте, Снежана Михайловна, – кивает он на гигантское кресло комендантши. – Можете с ногами. И поговорим.
На кресле лежит толстый плед. Забираюсь в него с ногами.
Говорить не хочу.
Хочу горячую воду, потом бокал чего-нибудь крепкого, солёный огурец на закуску, бутер с икрой и в люлю.
И когда я сижу, этот болван берёт и разворачивает кресло к себе.
Потом закрывает на щеколду двери будки. Закрывает окно. И мы полностью изолированы от общества и всего мира. Ну, это по моим ощущениям.
Что-то я начинаю нервничать.
– Вам следовало остаться у себя, – с раздражением в голосе замечает Россрэйд.
Передёргиваю от нервозности плечами, и с одного моего плечика соскальзывает халат.