Куй Дракона, пока горячий, или Новый год в Академии Магии

Так ему и надо, нечего было глазеть на меня голую, сонную, злую.

– Сейчас оденусь и открою! – кричу я хриплым со сна голосом и встаю на носочки.

Начинаю дрожать.

Как-то сразу не поняла, что в апартаментах холодно. Надо срочно утепляться. А ещё лучше горячий душ принять.

Снова морщусь от вони.

Надеюсь, у меня не прорвало трубу или унитаз? И дерьмо не вырывается фонтаном? Может, поэтому ректор так долбился ко мне?

На всякий случай осторожно заглядываю в ванную и с облегчением вздыхаю.

У меня всё тихо, да спокойно. Но вот вонь в ванной стоит вообще безбожная. Мыться сразу расхотелось.

Значит, проблема с канализацией.

Надеюсь, у них тут артефакты для чистки-очистки имеются? И воздух освежить не помешало бы.

Ох, блин, а если нету?

Ну, хоть сантехники-то водятся в академии?

Какая академия без штатного сантехника? Кхм, наверное, академия, куда меня утащил этот драконий баран. Класс.

Умываться буду потом, когда с ректором переговорю. Да и то, у меня нет ни щётки, ни пасты… Как же я зла!

Вдобавок к моему огорчению мои стринги и бюстгальтер за ночь не просохли.

Придётся надевать местный кошмар.

Роюсь в сундуке. Откапываю жуткие панталоны. Корсеты откидываю в сторону.

Надеваю панталоны и…

Хочу убить ректора.

Потом натягиваю на себя какое-то платье, в которое можно облачиться самостоятельно и без посторонней помощи.

И пофиг, где тут зад, а где перед.

Между прочим, ректор обещал помощницу прислать, вместо помощницы прислал себя.

Уу-у-у! Как же болит голова…

Если бы можно было бы её открутить на время, чтобы она переболела, а потом обратно её привинтить, – уже здоровую и ясно мыслящуюся, я стала бы самой счастливой женщиной.

Фокусируюсь на своём отражении в зеркале.

Поднимаю руки и поправляю всклоченные, распушившиеся волосы.

Меня будто током шарахнуло и волосы дыбом встали. Вот так выглядит моя утренняя причёска.

Мыть голову не шампунем, а мылом, да без бальзама или маски – это тот ещё треш.

И мои волосы подобного кощунственного к ним отношения не оценили.

Я теперь ни в жизнь не расчешу эти колтуны, это жуткое воронье гнездо из сухой соломы.

Собираю волосы, больше напоминающие стог сена в низкий пучок, фиксирую своей резинкой.

На минуту зависаю, рассматривая себя жалкую, с тёмными кругами под глазами, с внезапно появившимися морщинками вокруг рта и в уголках глаз и будто в транс впадаю, даже почти забываю, что за дверью в ожидании топчется ректор.

Перевожу взгляд на своё одеяние, и хочется материться.

На мне какой-то балахон грязно-розового оттенка. Мятый, грубый стайл а-ля бомжиха.

Будто из старой половой тряпки сшили странное платье.

Кажется, всё-таки я надела его задом наперёд.

Достаю из сундука веревочный пояс и подпоясываюсь. Хоть талию теперь видно.

Ноги уже превратились в ледышки. Надо было сначала какие-нибудь штаны и носки надеть. Потом всё остальное.

Роюсь в сундуке. Ага, нашла.

Натягиваю на ноги облегающие штаны как наши леггинсы, только они со штрипками. Панталоны под леггинсами собрались в толстые комки. Кошмарно, неудобно, эта одежда психует меня до дикого раздражения.

И как мужики семейные трусы-парашюты под брюками носят? Это же просто атас!

Носки тоже нахожу. Из натуральной грубой шерсти. Колется…

Обуваюсь в местные жуткие сапожки «прощай молодость».

Мне хочется плакать.

Настолько отвратительно я никогда в жизни не выглядела. А ещё всё очень неудобно.

И как назло мне прямо сейчас захотелось в туалет.

А я так долго расправляла панталоны под штанами.

Нет уж, потерплю немного.

Распахиваю двери и встречаюсь взглядом с мужчиной. Ректор прислонился к стене напротив моей двери и терпеливо ждёт меня.

Руки сложены на могучей груди. Ноги скрещены. Взгляд убийственный.

Но выглядит он так, будто принял ванну, помылся уходовыми средствами, получил сеанс массажа.

Успел сходить к стилисту, который причесал, уложил и заплёл его волосы в идеальную косу. Усы и борода тоже «прилизаны».

Одет Россрэйд с иголочки. И эта вся старина ему очень идёт.

А ещё складывается ощущение, что он успел вкусно позавтракать и выпить чашку кофе.

У меня дёргается глаз.

* * *

– Наконец-то, – открывает он свой рот и кривится, рассматривая меня сверху вниз и обратно.

Судя по насмешке в его взгляде, выгляжу я очень плохо.

– Вы мне обещали помощницу, которая поможет одеться, – напоминаю ректору. – Или у драконов кратковременная память?

Россрэйд хмыкает и вместо ответа толкает ногой какой-то предмет. Опускаю взгляд и недоумеваю.

– Только не говорите, что выделенная мне помощница заколдована и помещена в этот горшок, – говорю с нарастающим бешенством. Только джиннов из ночного горшка мне не хватало.

Демонстративно упираю руки в бока. Я готова кинуться на ректора и откусить ему голову.

– Снежана Михайловна, помощница у вас будет, – усмехается мужчина и отлепляется от стены, делает шаг ко мне. – В академии случилась небольшая коммунальная авария. Сейчас все заняты устранением последствий аварии.

Я свожу брови вместе и произношу с подозрением:

– В моей ванной воняет так, что без противогаза не обойтись из-за вашей аварии?

– Именно. Рад, что вы с утра не пользовались ни ванной, ни туалетом. Поэтому, пока артефакт для устранения сильных засоров не перезарядится, прошу вас пользоваться этим сосудом. К обеду всё будет отлажено, обещаю.

И снова он в мою сторону горшок двигает ногой.

Я вскидываю брови, делаю глаза круглыми, словно идеальные яичницы и с отвращением спрашиваю:

– Вы с ума сошли? Для чего мне этот горшок?

Россрэйд на миг прикрывает глаза, потом открывает, и я вижу, что зрачки его стали узкими.

От мужчины исходит сильное раздражение, и оно столь ощутимо, что моя кожа мурашками покрывается.

– Это сосуд для ваших кокосиков. И для дождика, Снежана Михайловна, – заявляет он с непередаваемой интонацией, словно объясняет дебилке, что один плюс один равно два, а не сто пятьдесят шесть.