Кузнец

Победив врагов внутренних, начал император оглядываться вовне. В начале, конечно, он увидел больших соседей – монголов, вьетов, а главное – огромную империю ойратов от Тибета до Байкала, от Бухары до Халха. И, вы не поверите, ойраты тоже хотели власти над Халхом. Точнее, хотел один ойрат, которого звали Голдан-Бошогту. Только так вышло, что именно он был их ханом, да еще и благословленным самим Далай-ламой. Словом, намечалась грандиозная заварушка.

Но тут рядом маньчжуры заметили и нас, не очень больших, скорее, даже маленьких. А, заметив, решили уничтожить. Стали требовать, чтобы мы ушли за Байкал-море, за Становой хребет. Пара посольств, направленных в не самое лучшее время из Москвы в Пекин для урегулирования споров, к успеху не привели. Может быть, для турков, поляков или немцев наши переговорщики-дипломаты и годились, но для Поднебесной они были совершенно профнепригодны. Иезуиты, которые у императора были в советниках, обставили их в два счета, обошли, как стоячих.

И вот, над Приамурьем, над моим Приамурьем начали сгущаться тучи. В Гирин из Пекина прибыл любимец императора, некогда его личный телохранитель, позже – командир роты телохранителей императора, а теперь лорд-наместник Лантань с трехтысячным отрядом знаменных войск, артиллерией, отрядами корейских стрелков, деньгами и полномочиями. Такой цинский капитан де Тревиль. Тучи стали не просто сгущаться, а нависли черным крылом. Поначалу оно и не заметно было. Но потом уже захочешь, а не заметить не выйдет. Надо было что-то решать.

Я сидел дома, на военном совете. В комнате собрались мои самые ближние люди, те, чьим трудом создавалось это воеводство. Прибыли приказчики из Нерчинска и Албазина. Прибыл Тимофей, который сидел приказным в Благовещенске. Были, конечно, люди военные. Был и наш «министр торговли» Артемий. Много, кто был. Даже Макаров сын Лешка и мой Андрейка сидели в комнате. И не по праву сыновей, а как приказные Косогорского и Уссурийского острогов. Почему здесь, а не в приказной избе? Все просто – мне лениво. Я старый, шестой десяток уже, могу себе позволить. Честно сказать, тема была уж очень неприятной.

Первое, на что обратили внимание все, к концу лета с торга исчезли богдойские купцы, не пришли караваны наших партнеров. Не смертельно, но это был звоночек. С жителями Маньчжурии мы торгуем уже много лет. Конечно, кто-то мог заболеть, утонуть, разориться. Но такого, чтобы не прибыл никто еще не случалось. Наши караваны, которые ушли к ивовому палисаду, вернулись не солоно хлебавши. Из Поднебесной не было ни одного купца. Маленький чиновник на торге отводил глаза, что-то бормотал про неурожай и дальнюю дорогу. Было понятно, что врет.

Потом какие-то гордые птицы попытались пройти из Сунгари на Амур. Причем, на приказ остановиться ответили стрельбой. Понятно, что наши ребята обиделись. За пару выстрелов их скорлупку потопили, а орлов доставили в Хабаровск. Степан подержал их пару дней в холодной избе без еды и воды, а потом расспросил. Узнал многое. А вчера до Косогорского острога добрался наш агент. Был он зол, голоден и оборван, шел через леса. Словом, дошел. Его тоже сопроводили в Хабаровск. Сопоставив все, Степан прибежал ко мне. Я же позвал своих ближников. Теперь Степан и обрисовывал задницу, в которую мы попали.

– Выходит так – зыркая на всех, говорил Степан – Этот их Лантань поставил заставы на всех дорогах. Те, если купца или просто человека увидят, сразу стреляют, а добро грабят. Если про кого знают, что он с нами дружит, то его сразу хватают и допрашивают. В Гирине наш Бахай уже достраивает для него флот. Говорят, что там чуть не сотня кораблей.

– Выходит, поведет он где-то три-четыре тысячи воев, – подсчитал Макар. – С таким справимся.

– Не все это. Наш человек узнал, что на стругах только часть пойдет, которые Хабарову крепость штурмовать хотят. А другие посуху пойдут. Только не знает он: то ли через Кумару-реку, то ли через их острожек Айгун, что на другом берегу торчит недалеко от Благовещенска.

– Понятно – хмыкнул я – Хорошо придумано.

– И это не все, Кузнец. Лантань тот больно хитер. Он их главного царя доверенный человек. Он приказал мунгалам, которые под богдойской властью, чтобы те шли в набег. Так они и хотят нас с трех сторон зажать.

– Ишь ты – протянул Клим.

– И опять не все. За неделю мы уже третьего богдойского лазутчика ловим. То возле складов тайных крутятся, то возле мастерских. Хочет, видно, этот Лантань все наши придумки заранее знать. Вот теперь все.

Народ какое-то время переваривал.

Ничего, подумал я, слушая обо всех этих радостях. Поработаем бароном Мюнхгаузеном. Что там у на с по плану? Правильно, разгон туч и установление хорошей погоды.

– Так, – проговорил я «атаманским» голосом – Теперь слушаете сюда. Порты отстираете завтра, а сегодня давайте думать. Первое – давайте прикинем, сколько их может быть. Ты, Степан, говоришь, что с собой этот Лантань привел три тысячи знаменных и тысячу корейцев-стрелков. Тысяча стоит в крепости. Это пять тысяч. Еще тысячи четыре они наберут дючеров и прочих данников. Больше даже в спокойное время Бахай собрать не смог. Теперь с монголами. Там три тысячи – грозная армия. Будем считать и мы, что их столько. Итого, мы знаем, что их десять, ну, пусть двенадцать тысяч. И четыре тысячи пойдут по Сунгари из Гирина. Остальные пойдут двумя путями. Так?

– Да. – кивнул Степан. – Сейчас они вдоль реки острожки рубят, чтобы запас хранить. Но главные запасы у них в Айгуне.

– Все понятно. Теперь наши действия.

– Я так думаю, – начал Макар – нужно нам остроги укрепить. А как пойдут богдойцы, огненным боем их и отбить.

– Хорошее дело. – съехидничал я – Только пока мы в острогах сидеть будем, они все наши пашни пожгут, деревеньки поразорят. Не жалко?

– Жалко. Только, что делать-то? Война.

– Ты сам-то что предлагаешь, Кузнец? – не выдержал Трофим.

– Да, почти тоже, что Макар. Только иначе. На хитрую задницу, говорят, всегда винт с резьбой найдется.

Народ засмеялся, напряжение спало. Мне того и надо. Когда человек в стрессе, мозги особо не включаются. На привычном работает. А тут думать надо. Причем, лучше думать головой.

– Так, что делать-то будет, Кузнец? – за всех спросил Третьяк, самый старший из ближников.

– Первое дело, нужно по всем деревням проехать. Думаю, что к осени они не пойдут. Если бы готовы были, пошли бы уже. Значит, ждать их стоит на ту весну. Согласны?

Степан покрутил головой.

– Вроде бы, так.

– Вот. – продолжал я – Пускай крестьяне из деревенек, что близ Амура-реки стоят, как урожай соберут, в ближнюю к ним крепость уходят. Кто в Благовещенск, кто в Хабаровск, кто в Албазин.

– Так, тогда в городах давка будет, болеть люди начнут – включился нестареющий мой родственник, дед Лавр.

– Для того надо за стеной большие сараи строить, как для воинов. Там и перезимуют. Дома начинать ставить уже завтра. Чтобы за стену не вылезать, ставьте на торгах, перед церквами. Главное, чтобы было, где спать, да печь была, чтобы зимой грела. Кто подальше живет, пусть сам озаботится о лесном укрытии. В тайгу богдойцы не пойдут.