Кузнецов. Опальный адмирал

— Вы просто боитесь рисковать, — бросил упрек Говоров комфлоту.

Самолюбие Трибуца было задето, и он позвонил наркому ВМФ, а тот, естественно, дал знать в Ставку.

— Кому неясны мои распоряжения? — сердито спросил Сталин. — Крупными кораблями не рисковать! Так и передайте товарищу Говорову.

Николай Герасимович откинулся в кресле, посидел, потом прошел на свой командный пункт. В просторном зале было шумно: отсюда осуществлялась прямая связь со всеми флотами и флотилиями, с их штабами. На больших оперативных картах красными линиями помечены те места, где велись сражения на морских театрах.

— Соедините меня со штабом Северного флота! — попросил нарком дежурного связиста.

Тот сразу же дал связь. На проводе был начальник штаба флота адмирал Платонов.

— Где командующий? — спросил Николай Герасимович.

— Рано утром отбыл на Рыбачий, в войска Северного оборонительного района, и пока его нет, — ответил Платонов.

— Я интересуюсь, сколько подводных лодок выделено для участия в операции «Вест»? По плану их значится девять.

— Так и осталось — девять, товарищ народный комиссар.

Кузнецов задал Платонову еще ряд вопросов, потом попросил передать командирам английских подводных лодок, чтобы тщательно готовили к залпам торпедные аппараты. Из них, как жаловался ему адмирал Виноградов, «плохо выходят торпеды». Как бы не сорвались атаки у наших союзников…

— Товарищ нарком, — раздался за спиной голос адъютанта, — на проводе адмирал Трибуц.

— Иду…

Кузнецов взял трубку и голосом, не терпящим возражений, сказал:

— Крупные корабли в десанты не посылать! Это — приказ Верховного!.. Маршал Говоров не хочет с этим считаться?.. Нет, спорить с ним не надо, сошлитесь на мое указание. Вы помогите маршалу своей авиацией. У генерала Самохина достаточно самолетов, пусть все бросит на Моонзундский архипелаг. Бомбить так, чтобы море кипело и земля горела под ногами у фрицев!..

Бои затянулись, и флоту пришлось пережить еще немало тревожных дней. А вместе с флотом тревожился и главком Кузнецов. Он повеселел лишь тогда, когда во второй половине ноября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки оборона противника была прорвана, а вскоре морские десантники очистили от немцев остров Эзель. Балтийский флот уничтожил и потопил за это время более 100 вражеских кораблей и судов. Информируя Кузнецова о боях за острова, Трибуц заключил:

— Эстония освобождена, теперь Балтфлот может контролировать Финский и Рижский заливы, развернуть активные действия на коммуникациях противника.

А что там, на далеком Севере?..

Еще когда нарком ВМФ был на Дунае, Карельский фронт перешел в наступление и за пять суток завершил освобождение территории Карелии. Красная Армия вышла к государственной границе с Финляндией. Тогда же в Москве начались переговоры о выходе Финляндии из войны. Советскую делегацию, в которую входили Ворошилов, Жданов, Литвинов, генерал Штеменко и контр-адмирал Александров, возглавлял министр иностранных дел Молотов. Накануне переговоров Молотов предложил Кузнецову включить в состав нашей делегации адмирала Трибуца.

— Вячеслав Михайлович, лучше контр-адмирала Александрова, командира Ленинградской военно-морской базы. У Трибуца и так масса дел. Александров — опытный моряк, прекрасно знает Балтийский морской театр. Если, разумеется, вы не возражаете, — добавил нарком ВМФ.

— Хорошо, Николай Герасимович, вызывайте его в Москву!..

Финны прислали в Москву министра иностранных дел К. Энкеля и военного министра генерала О. Энкеля. Переговоры продолжались пять дней, и был достигнут результат: 19 сентября Жданов подписал соглашение о перемирии с Финляндией. Финская сторона предоставляла советскому командованию аэродромы на южном и юго-западном побережьях страны, с которых наши самолеты обеспечивали операции Красной Армии и Военно-морского флота в Эстонии и против немецкого военно-морского флота в северной части Балтики. Для Кузнецова, однако, главным было то, что Балтийский флот получил возможность прохождения наших подводных лодок и надводных кораблей финскими фарватерами в шхерах.

В кабинет вошел вице-адмирал Абанькин, назначенный недавно начальником Военно-морской академии.

— Садись, Павел Сергеевич. — Кузнецов подвинул ему кресло. — Ну что, готов принять академию?

— Перед отъездом вот зашел к вам, — смутился Абанькин.

— Одну минуту, мне надо переговорить по ВЧ с адмиралом Головко.

Нарком снял трубку и набрал номер. На другом конце провода с главной базы Северного флота Полярного отозвался комфлот. Сообщив о том, что Карельский фронт скоро начнет наступление на Севере, Кузнецов спросил комфлота, решил ли он вопросы взаимодействия флота с 14-й армией.

— С Мерецковым я дважды встречался в его штабе. Мы обсудили наш план операции, уверен, что корабли и люди флота армейцев не подведут, — ответил Арсений Григорьевич.

Нарком сказал комфлоту, что ему надлежит выделить для прорыва обороны немцев десантные силы и средства в районе полуострова Средний, а также для действий в различных пунктах морского побережья в ходе операции.

— Позаботьтесь также организовать наступление бригад морской пехоты в южном направлении, — подчеркнул Кузнецов. — Короче, удары моряков важно нацелить в тыл обороны гитлеровцев! Ты все понял, Арсений Григорьевич?

— Все ясно, товарищ главком! — прогремело в трубке.

Узнав от главкома о том, что финны заключили перемирие, Головко весело бросил в трубку:

— Ну что ж, это только нам на пользу!

— Тогда дерзай, Арсений Григорьевич! Тут у меня в кабинете ваш коллега Павел Сергеевич Абанькин, он передает вам привет. Что, не понял?.. Да нет, мы назначили его начальником Военно-морской академии, так что завтра он уезжает в Питер… — Николай Герасимович взглянул на Абанькина: — Вам тоже привет от Головко. — Он положил трубку на аппарат.

— Арсений Григорьевич нравится мне своим огнем в душе, напористостью…

— Да, если Головко чувствует, что прав, идет на тебя как линкор, — улыбнулся Кузнецов. Он закурил. — Ну что, Павел Сергеевич, тебе по душе новая должность?

— Еще как по душе!..

— Учти, там уйма дел! — предупредил Николай Герасимович. — В Ленинград возвращаются высшие учебные заведения моряков, в том числе и Военно-морская академия. Я дважды был у Молотова, он-то и помог ускорить это дело. Так что теперь вам наводить порядок. Кстати, как тебе служилось в должности командующего Онежской военной флотилией?

— Я доволен, хотя порой было не по себе, — признался Абанькин. — Флотилия прикрывала и поддерживала войска Карельского фронта в приозерном районе. Особенно тяжко пришлось нам в Свирско-Петрозаводской операции. Мы помогли армейцам с ходу форсировать реку Свирь, а потом началось… Один за другим стали высаживать тактические десанты — на остров Климецкий, в бухту Лахтинскую, Уйскую губу и даже в Петрозаводск. Скажу вам честно, — продолжал Абанькин, — сам едва не отдал Богу душу.

— Неужто? — удивился главком.