Кузнецовы. Монополисты фарфорового производства в России

Воспитываясь среди древнерусских рукописных книг и икон – хранителей истинного слова и образа Божьего, в тиши молелен, в большой семье, где всегда оставались погостить единоверцы, миряне и монахи из далеких, Богом забытых скитов, в скромности и умеренности во всем, несмотря на большие богатства, юный Матвей постигал, что основа удачи в любых начинаниях – это молитва в начале любого дела и упорный труд, завещанный ему отцом и дедом. Развлечения, мотовство и лень способны загубить любое дело, а главное дело всей своей жизни Матвей видел в сохранении и приумножении созданных его предками богатств.

В 15 лет отец отправил его в Ригу на своего рода производственную практику для будущего владельца нескольких заводов. Большую роль в становлении Матвея как предпринимателя сыграл управляющий Рижским заводом И.Ф. Рудаков, внушивший подростку любовь к фарфору и ответственность за этот хрупкий товар и предприятия, его производящие. Там же Матвей обучался в коммерческом училище. Сидор Терентьевич готовил себе достойного и образованного преемника. Таким образом, с отроческой поры теория у Матвея крепко переплеталась с практикой. Что и говорить, знал Сидор Терентьевич, как единственного сына образовать, прежде чем передать ему бразды правления. Главной задачей в деле обучения молодого поколения старообрядцев было выпустить их из учебного заведения с сознанием необходимости трудиться и умением работать на избранном поприще. При этом особое значение уделялось воспитанию трудом на промышленных предприятиях, ибо, по словам Михаила Ивановича Туган-Барановского[39], «фабрика есть дом трудолюбия сама по себе»[40]. В результате юный Матвей, наделенный недюжинной физической силой, готов был к любому труду, в том числе и тяжелому физическому. На фабрике он научился строгой производственной дисциплине и навыкам постоянного интенсивного труда независимо от праздников, чего впоследствии и требовал от своих рабочих.

Вплоть до начала 1880-х годов, когда дети предпринимателей начали получать нормальное среднее и высшее образование, приобщение к торгово-промышленной деятельности происходило очень рано. Кроме Кузнецова Сергей Владимирович Алексеев – отец Константина Станиславского[41] – в конторе отца стал работать с 14 лет, а затем стал председателем правления товарищества «Владимир Алексеев». Николай Найденов[42] работал в фабричном деле с 15 лет.

Талантливому выпускнику Рижского коммерческого училища правительство Российской империи поручило разработать экономически обоснованные тарифы для грузопассажирских перевозок на железных дорогах России. Это сослужило в дальнейшем неплохую службу молодому предпринимателю, поскольку все составляющие элементы первой научной работы общероссийского масштаба имели непосредственное отношение к выбранной Кузнецовым экономической стратегии. Цены на топливо для паровозов, заработная плата персонала, строительство новых мощностей, – чем не первый опыт в деле создания нового типа предприятий-гигантов, появление которых в России связывалось с личностью Матвея Сидоровича Кузнецова.

Глава 2 Рогожская община

Эпоха николаевских гонений 20—30-х годов XIX века – самая печальная страница в истории старообрядчества в XIX веке. В 1826 году со всех старообрядческих храмов были сняты кресты, решением Синода были запрещены голбцы – деревянные намогильные кресты, в 1827 году было запрещено старообрядческим священникам переезжать из одного уезда в другой, а также принимать новых священников в духовный центр старообрядческой церкви на Рогожском кладбище. Переход в старообрядчество стал рассматриваться как уголовное преступление, закрывались монастыри, при поисках священнослужителей по просьбе Синода стали применяться вооруженные силы.

В 1848 году митрополит Филарет Дроздов создал программу «репрессалий», согласно которой исповедующие древлеправославие должны были принять «православную унию» или единоверие. Службы производились в отнятых государством храмах или монастырях, члены единоверческих общин должны были подчиняться Синоду. Постепенно предполагалось, что единоверцы станут православными (никонианцами), но этим надеждам не суждено было сбыться, и в XIX веке единоверие существовало только из-за страха перед репрессиями и благодаря государственной поддержке.

В 1846 году у старообрядцев поповского согласия впервые появился архиерей, относящийся к Белокриницкой старообрядческой иерархии. Настоятеля Покровской часовни о. Иоанна Ястребова (1770—1853) несколько раз вызывали к митрополиту Филарету Дроздову и требовали отказаться от древлеправославия. Но он оставался непреклонен. После смерти о. Иоанна последний, оставшийся в живых священнослужитель Рогожского кладбища о. Петр Русанов, не выдержав давления, принял единоверие в 1854 году. Несмотря на прибытие архиепископа Московского и всея России Древлеправославной церкви Христовой Антония Шутова[43], под влиянием Филарета готовилось решение отнять все здания и сооружения Рогожского кладбища у древлеправославной церкви. Однако помешала этому смерть Николая I. Официальное разрешение возобновить богослужение на кладбище после двухлетнего перерыва в январе 1856 года просуществовало недолго. Вскоре под влиянием православного духовенства 12 июня 1856 года Александр II приказал запечатать алтари рогожских часовен: «Так как на Рогожском кладбище священников нет и не должны быть допускаемы, если не присоединятся к православию и единоверию, то и алтари для службы не нужны». Рогожские же часовни «хотя и следовало бы закрыть, но единственно из снисхождения к призреваемым в богадельном доме раскольникам запечатать в них лишь алтари».

Через девять лет после этих печальных событий, в октябре 1865 года, в Покровской часовне перед полотняным иконостасом и запечатанным алтарем в напряженном ожидании подстерегающей опасности – прихода вооруженных солдат, возможного ареста или начала беспорядков – венчались раб Божий Матфей и раба Божья Надежда. Невеста, Надежда Вуколовна Митюшина, принадлежала к старообрядческой семье, происходящей из города Богородска[44]. Она была дочерью богородского купца первой гильдии Вукола Лукьяновича Митюшина[45]. Свадьба не отличалась излишней роскошью и развеселыми, громкими на всю Москву гуляньями, хотя венчался наследник одного из самых богатых семейств Москвы. Негоже публику потешать, главное – скромность и степенность, да и пышность после столь трагичных гонений на старообрядцев в храме с запечатанным алтарем была неуместна.