Кузня Крови

— Конечно. Ты прав. Я и не говорил, что это Хранители одарят первых, кто шагнёт к их алтарю. Это так не работает. Нет. Вы сами себя одарите. В вашей крови пылает зелье, которое будет переделывать вас. И чем больше вы приложите усилий, тем меньше в ваших жилах останется пустой крови и тем больше возгорится ихора.

В тишине Адалио звонко и дерзко сказал:

— Какие-то многозначительные и пустые слова. Я прибыл сюда не ради них, а ради силы. Выражайтесь ясней, старший наставник. Чего вы от нас хотите?

Глебол ухмыльнулся:

— Для начала я хочу, чтобы вы ещё раз пропотели. Бегом, бегом за мной!

И снова мы бежали через лес, уворачиваясь от хлещущих в лицо веток. И снова я сумел удержаться в числе самых быстрых. Рядом мелькал Трейдо и ещё пара незнакомых парней. Правда теперь я не ощущал странной слабости и мог бы бежать даже в полную силу, так, как привык бегать вокруг замка. Тем более что сейчас на моих плечах не было камней.

Но не выходило. Глебол приказал бежать за ним, а не обгонять. И я даже понял, в чём причина такого неспешного бега. В остальных парнях. Они изрядно отстали, то и дело я слышал крики наставников, которые подгоняли задних.

Да и бежали мы не так долго. Может быть, ещё две или три лиги.

Лес закончился внезапно. Проломив стену жимолости, мы оказались на открытом месте, а над нами нависла громада скалы. Вслед за Глеболом я сбавил ход, принялся крутить головой. Красноватый камень был испещрён трещинами, а впереди и вовсе зияла чёрная пасть пещеры.

Едва из леса показались отставшие, Глебол заговорил, не заботясь, слышат его или нет хватающие ртом воздух парни:

— Первое, через что вам предстоит пройти — это уединённая тренировка. Для того чтобы выковать хороший меч, грубое железо нужно очистить от примесей и шлака. В вашем случае мы для начала воспользуемся потом. С ним из вас должно выйти лишнее, скопившееся в вас за годы изнеженной жизни.

В ответ ему прошипели задыхающимся голосом:

— Бредятина.

Глебол пожал плечами:

— Начало я вам показал, заставив вас бегать. Но я вам не мамочка, ходить за каждым и подбирать сопли, уговаривать стать сильней. Если это не нужно вам самим, то так тому и быть. В своих пещерах вы найдёте камни и тяжёлые железные палки, с которыми должны заниматься без перерыва. Делайте что хотите: отжимайтесь, приседайте, отрабатывайте удары. На следующую десятицу вы должны забыть о том, что есть какие-то внешние техники, да наше зелье и не даст вам их использовать. Вспомните, что у вас есть тело, найдите его пределы, шагните за них и прерывайтесь только на сон!

— А еда?

— В пещерах вы найдёте воду.

Вопрос повторили:

— А еда?

Глебол повёл своими могучими плечами, положил руку на свой огромный меч и широко, с издевкой ухмыльнулся:

— Настоящий меч не должен быть слишком тяжёл.

Вокруг раздались ругательства на десяток голосов.

Глава 16

Даже не представляю, как с этим справлялись остальные парни. Источником света и свежего воздуха в моей пещерке была всего одна узкая щель в потолке. Для меня даже без неё не стало бы проблемой видеть всё, что есть вокруг, для остальных же подозреваю, здесь половину суток царила непроницаемая тьма, а в остальное время густой полумрак.

Зев пещеры, что я видел от леса, оказался входом в какой-то старый рудник. От основного тоннеля расходились извивами десятки ходов. В них и были выдолблены наши… камеры? Конуры?

Любым другим словом это назвать сложно. Десять шагов в одну сторону, двадцать в другую. Решётка из толстых стальных прутьев, надёжно и глубоко вбитых в камень.

У одной стены сложены округлые камни. Вполне привычные мне, кстати. Точно с такими же я занимался дома. С точно такими же бороздами под верёвки, что позволяло собрать из них самые разные веса. Верёвки здесь тоже нашлись. Нашлась и подстилка из тростника, а ещё в углу стоял большой кувшин с водой.

И всё.

Судя по давно высохшему, но до сих пор вонючему пятну в углу каменной конуры, гадить предлагалось прямо здесь.

Не знаю как другие, но для меня то, что недавно сказал Глебол, было очень важно. Всё то, что он говорил о перековывании себя. Это и обнадёживало меня и пугало.

Убрать примеси из крови — это отлично. Есть только одна беда. Род Денудо насчитывает пятьдесят поколений. Вот только королевские рода это шестьдесят поколений идаров владык. Они были сильнейшими из тех, кто испил когда-то из чаши ихор Предков. И сильнейшие до сих пор, спустя тысячу лет после их ухода.

Если мёртвый Флайм был прав и во мне кровь уничтоженного рода Оскуридо, то она древней крови Денудо. Как бы мне при перековке в Кузне Крови не сделать только хуже.

Но ведь не одни Оскуридо несли в себе кровь Безымянного. Королевские рода никогда не были многочисленными, им, как никому другому тяжело найти себе пару, которая не ослабит их кровь. Вряд ли в той войне тысячу лет назад могли упустить хоть одного из Оскуридо.

Скорее я поверю, что тогда сумел укрыться потомок одного из других, более многочисленных родов уничтоженного королевства Валио. И… если в нём насчитывалось меньше поколений, чем у рода Денудо, то… Почему бы мне и не перековать свою кровь?

Я ухватил верёвку и шагнул к ближайшему камню. Один — это несерьёзно. С одним я перестал бегать ещё в одиннадцать лет.

Спустя несколько минут на моих плечах повисли две связки камней, немилосердно впиваясь в кожу грубой и колючей верёвкой. А я двинулся вдоль стены.

Широкий шаг с левой ноги, присесть, широкий шаг с правой ноги, присесть.

Десять кругов. Затем отжимания с камнями на спине. Столько, сколько только сумею и ещё два раза сверху. Двести ударов колотящегося о рёбра сердца и подняться с ледяного каменного пола. Теперь поднимать камни.

Судя по тому, что отчётливо заметный в пыльном воздухе луч света давно исчез, за пределами пещеры наступил вечер или даже ночь.

И я позволил себе перерыв. И два глотка воды. Кто его знает, будут ли нам давать ещё воду за эти десять дней или этот кувшин всё, на что можно надеяться во время перековки? Уж лучше не тратить лишнего, хотя очень хотелось обтереться, смыть с себя пот и каменную пыль, которая меня покрывала.

Через несколько ударов сердца я окончательно уверился, что Каразон больше не освещает землю, а на его месте плывут две сестры луны.

В углу пещеры сгустились тени. Мои тени. Поплыли ко мне, тяня руки-лапы:

— Ха-а-ас-с…

Я со злостью выдохнул. А ведь до последнего надеялся, что до соседних камер с птенцами достаточно близко, чтобы эти твари не появились.

С отвращением дождался, когда первая из них коснётся плеча, вымораживая плоть. Жаль, что дёргаться раньше бессмысленно — тени бесплотны и не обращают внимания на мои трепыхания. А вот через миг после того, как проморозят прикосновением — словно соскальзывают с меня. Достаточно просто шевельнуться.