Квантовая механика

* * *

В следующую субботу договариваемся с Михалычем и Трофимовым выехать попозже. На сей раз нам компанию составляет Гарик. Едем в одной электричке с «жирными», возглавляемыми как обычно Голигровой, только в разных вагонах, а если быть точным, то мы едем в тамбуре другого вагона. Недоумеваю, как Голигровой не надоест в свой выходной день таскаться со своим сынишкой. Видать, она всерьёз решила расчистить путь в институт для Дениса.

Возле метро встречаем нескольких московских знакомых. Я, по правде говоря, очень консервативный человек и к новым людям привыкаю очень долго, поэтому видеть московских я вовсе не рад. Да и вообще для меня акт человеческого общения – это сродни чему-то такому грандиозному, вроде акта сотворения Вселенной; относиться к разговору как к ничего не значащей формальности не в моих привычках. Михалыч же с Трофимовым легко вступают в разговор с московскими. Про «жирных» и говорить нечего.

Стою на остановке один.

В самом троллейбусе вижу свою подружку. Она одета уже в зимнее пальто, которое, вынужден заметить, не очень-то хорошо на ней сидит. Уши – в наушниках. То и дело она достаёт из кармана пальто большой по нынешним временам плеер в специальном чехле и переключает в нём разные треки. Мне приходит в голову мысль, что она специально одела зимнее пальто, потому что в нём большие карманы. Одна нога её свисает с сиденья и покачивается в такт музыке. Вроде как она меня узнала, хотя и не удостоила меня акцентированным взглядом. Так как в троллейбусе на удивление просторно, решаю подойти к ней.

Но вспоминаю, что не помню её имени.

Вдруг слышу:

– Привет, Ленка. – Это Женька Хромова здоровается с моей подругой. Та поворачивается к Женьке, окидывает её доброжелательным взглядом и даже, как мне показалось, тянет руку в карман, чтобы выключить плеер. Но Женька проходит дальше, и Ленка продолжает слушать музыку.

Что ж, теперь ничто не мешает мне протиснуться к ней и завязать разговор.

– Привет, Лен, – говорю, хватаясь рукой за спинку сиденья, на котором она сидит

Она приветствует меня, но не тянет руку к ушам или в карман. Видимо, её отношение ко мне не такое доброжелательное, как к Женьке Хромовой. Однако видя, что я скорее погружён в свои, а не в её мысли, она достаёт из кармана плеер, выключает его и снова убирает уже вместе с наушниками.

– Готова к очередному тренингу? – говорю тогда я.

– Опять будем с тобой в паре?

И тут я вспоминаю, что в прошлый раз был в их группе вместо Игоря Просвирина.

– Нет, не получится. Сегодня я буду в другой группе, – говорю. – В прошлый раз я менялся с Игорем Просвириным.

– Да, я слышала об этом. Но подумала, что и на этот раз вы тоже поменяетесь.

– Да нет, это опасно. В прошлый раз мне нечего было терять. Сейчас я немного изменил своё отношение к курсам. Но мы можем встретиться на общей лекции. Не садись так близко к преподу. Я буду сидеть ближе к концу.

– Близко к преподу я сегодня точно не буду садиться. Этот идиот психолог уже достал со своим Фрейдом и темой секса. Он всё время говорит только о Фрейде и о своих псевдонаучных книжонках. Это называется один из лучших институтов Москвы!

– У преподавателей слишком мало времени, поэтому каждый хочет успеть рассказать о чём-то своём самом любимом.

Выходим из троллейбуса и направляемся в сторону института.

– А ты, значит, из Зеленограда?

– Да-а, – отвечаю я мечтательно.

– Что-то тебя с твоими редко когда встретишь. Если бы ты в прошлый раз не стоял с ними после занятий, я бы и не догадалась, что ты из Зеленограда.

– По правде говоря, я не очень-то люблю своих одноклассников. А классную руководительницу и вовсе терпеть не могу. Она же является и нашим куратором.

– В нашей школе в Печатниках тоже вас не любят, в смысле, вашу школу. Говорят, ваш директор какой-то козёл. Сделает всё возможное, чтобы пропихнуть всех своих.

– Возможно. Только я не ожидал, что такое могут думать в других школах. Я думал, школы – это как разные магазины одной сети: вроде как разные, но всё равно подчиняются одному руководству.

– Нет. О приблатнённости зеленоградских наша куратор хорошо нас проинформировала, – говорит Ленка таким тоном, будто ставит мне в вину то, что я из зеленоградской школы.

– Значит, мы будем вместе по одну сторону баррикад. Я тоже полагаю, что среди моих одноклассников есть приблатнённые. Когда-нибудь, мне кажется, я выведу на чистую воду свою классную руководительницу.

– Пока что мы только недалеко от станции «Баррикадная», – говорит Ленка таким тоном, словно ни капельки не верит в мои благие намерения, словно для неё все зеленоградцы – одинаково приблатнённые.

– Ты мне не веришь?

– Ничего не желаю знать о твоих взаимоотношениях с классной руководительницей.

– Кстати, твои одноклассники неплохо ладят с моими. Ты заметила?

– Это их дело. Они не сильно-то хотят поступить в институт, поэтому не видят той угрозы, исходящей от зеленоградцев, о которой нас всех предупреждали.

– Ты и меня, гляжу, недолюбливаешь из-за того, что я приблатнённый зеленоградец. Но в любом случае я рад слышать, что ты сильно хочешь поступить в институт.

Ленка чему-то улыбается, и мы молча доходим до территории института. Чёрт подери, никогда не думал, что у меня могут возникнуть проблемы из-за принадлежности к числу учащихся зеленоградской школы, которую я ненавидел всей душой!

Отправляюсь в кабинет, в котором у моей группы должен был быть семинар по психологии. Радуюсь, когда вижу в нём парты.

Занятие ведёт Яна. От её безбашенности, которая имела место быть на тренингах, не осталось и следа. Яна теперь серьёзная и чем-то похожа на училок в школе. Догадываюсь, что это одно из первых её самостоятельных занятий в роли преподавателя. Какие же козлы все эти организаторы подготовительных курсов! Ведь идиоту понятно, что нас используют как материал для подготовки молодых преподавателей и для всяких экспериментов. Нам эти курсы ничего не дадут, зато институт немало заработает и повысит квалификацию преподавательского состава за счёт нас. Становится даже немного обидно оттого, что я зарёкся продолжать обучение на курсах.

Семинар такой примитивный и дебильный, что, кажется, даже я смог бы его провести. Яна рассказывает нам о разных профессиях и о том, как определить профориентацию человека. Моим туповатым одногруппникам нравится этот примитив; они активно отвечают на вопросы Яны, вносят свои предложения и галдят так, словно они всерьёз вознамерились в будущем только и заниматься тем, что решать, кто, где и как будет работать. Думаю, вряд ли в аудитории есть хотя бы один человек, который представляет себя самого в роли работающего человека. Нет, работать – это не очень современно.