Квартирный вопрос, или Байки черного маклера

– Она меня не пускает в квартиру. Сменила замки. Я вызывал милицию, выиграл суд. Полгода потратил. А она…

– Что – она?

– Завела на меня уголовное дело.

– Как это? – удивилась я.

Тогда у меня еще не было никакого юридического образования, так что все эти дебри были для меня непроходимыми.

– Обвинила меня, что я у нее какие-то бриллианты украл. Не было у нее никаких бриллиантов. Я ее содержал, с головы до ног одел, обул. Сидела на моей шее…

– У вас дети есть? – сразу спросила я.

Этот вопрос всегда следует задавать именно в этом месте. Все мужчины имеют в виду то, что, даже будучи дома с маленьким ребенком, женщина преступно предается безделью и сидит на его шее. Это такой хитрый трюк мужского сознания. Причем бесполезная праздная жизнь продолжается, если детей становится двое, трое или даже четверо. Правда, ни разу не встречала мужчину, готового поменяться с женщиной местами и «побездельничать» пару лет наедине с парочкой «ангелочков» детсадовского возраста. Но что это я? Отвлеклась, простите. Конечно, Жорик имел в виду то же самое. Жанночка бездельничала, сидя на его шее с его же пятилетним сыном.

– Она мне теперь с ним даже видеться не дает.

– А чего вы хотите? Судитесь-то чего? В вашем случае все просто, квартира пополам! – сказала я, зевнув. Хотелось спать дальше.

Жорик возмутился.

– Почему? – захлебнулся он. – Я же тогда платил больше, чем она. Квартира ее бабки стоила копейки. Основную сумму я выплатил. Пахал, как лошадь.

– Вы уже были женаты, когда купили квартиру? – на всякий случай уточнила я.

– Да, конечно.

– Ну, тогда все правильно. Пополам. Потому что так написано в нашем глупом Семейном кодексе!

– Но адвокат мне сказал… – пожаловался Жорик.

За этими словами и начинается самая главная сказка. Адвокаты много чего говорят. Что можно доказать что-то, отсудить не половину, а две трети. Или даже семь восьмых. Что можно вообще доказать, что все мое. Или твое. Взять и не делить. Уж как им, адвокатам, совесть позволяет такое говорить, не знаю. Кончается это всегда одинаково.

– Сколько лет вы судитесь?

– Почти два, – загрустил Жорик.

– И как? – Я подлила еще чайку.

– Ужас. Чтобы дело о бриллиантах закрыли, пришлось дать взятку следователю.

– А сколько ушло на адвоката? – поинтересовалась я, с тоской глядя на настенные часы. Двенадцатый час. Эх, на что только не идет риелтор из любви к деньгам.

Жорик «прикинул бабки». Кажется, я была первой, кто предложил ему проделать этот простой расчет. Жорик изумленно присвистнул.

– Двадцать штук! Баксов!

– Квартира ваша стоит примерно восемьдесят-девяносто? – Я продолжила калькулировать. – То есть предмет спора был тысяч на пятнадцать.

– Да-а! – Он ахнул. – Говорю, я теперь вообще не знаю, что делать.

– Я вам скажу. Только вам не понравится, – предупредила я на всякий случай. – Нужно идти на мировую. Договариваться с вашей женой.

– С бывшей женой. Нет, я ей не позволю!

– Тогда можете попрощаться с квартирой вообще, – строго предупредила я.

Скажу сразу, Жорик одумался. После двух лет судебной тяжбы, после уголовного преследования, после бесконечных часов выяснения отношений он был уже «готов». Я сказала, что с этого момента с его женой и ее адвокатом буду говорить только я. Подписала договор на сумасшедших условиях, а потом полгода аккуратно выслушивала версию его жены, которая тоже считала, что заслужила две трети. Она жаловалась, как он не помогал ей с ребенком, как от него пахло духами другой женщины, как он испортил ей всю жизнь. Я кивала, соглашалась, потихоньку организовывала просмотры… Мы даже отдали ей процентов на пять больше денег, чем оставили Жорику, – чтобы она все-таки чувствовала себя победительницей. Я помню, как они смотрели друг на друга на сделке. Когда-то они любили друг друга, теперь ненавидели. Однако, как только документы оказались подписаны, лица их просветлели. Гордиев узел был разрублен, и перед ними обоими теперь забрезжило хоть какое-то будущее. Я же тогда впервые подумала, что мне было бы неплохо пойти поучиться на юриста. Мысль промелькнула и скрылась. Учиться я пойду еще не скоро. Куда там учиться, когда надо пахать.

К слову сказать, когда мой муж покупал квартиру, я злорадно сказала ему, что теперь он по-любому десять раз подумает, прежде чем задумает со мной развестись.

– Я не собираюсь с тобой разводиться.

– Я знаю. Никто не собирается. Ты просто знай, что квартира твоя – теперь и моя тоже. И если ты к этому не готов, скажи мне об этом сейчас, потому что потом будет поздно.

– А почему ты об этом заговорила? – удивился он.

– Потому что я такого насмотрелась! И не хочу врать тебе ни сейчас, ни потом. Семейный кодекс без вариантов обяжет тебя разделить эту квартиру со мной, пусть даже ты платил за нее один. Потому что деньги, заработанные в браке, кем бы они ни были заработаны, считаются общими.

– Почему?

– Считается, что, пока ты их зарабатываешь, я обеспечиваю тебе тыл, рожаю детей.

– Что ж, это, по-моему, вполне честно. Так тому и быть! – согласился мой муж.

Совет

Если вы не согласны с моим мужем и не считаете, что разделение совместного имущества пополам справедливо, не приобретайте недвижимость в браке. Не заводите общих счетов, не пытайтесь подстраховаться брачными контрактами и какими-то расписками. Это не поможет. Не хотите делиться кровными – не женитесь. А что тут такого? Как у Гребенщикова поется: некоторые женятся, а некоторые – так.

Разводящиеся супруги – очень сложные клиенты. Представьте себе, несколько месяцев – одни сплошные скандалы, интриги и разборки. И все через вас, и все – на бедную, всеми ветрами овеваемую голову риелтора. И надо кивать, надо соглашаться. Надо всех понимать, всем сочувствовать и пытаться найти эту недостижимую, призрачную золотую середину, при которой все останутся если не счастливы, то хотя бы довольны. Потому что мы, риелторы, живем рекомендациями. И никогда нельзя исключать вероятность того, что даже изначально негативно настроенная и враждебная сторона, которая смотрит на вас волком и считает мошенником, работающим на мужа (жену), может тоже проникнуться уважением к вашему профессионализму и вернуться, чтобы уже добровольно стать вашим клиентом. И привести за собой толпу других клиентов.

Но и в практике развода бывают исключения. Я лично была участницей самого бескровного, позитивного и радостного, даже веселого развода в моей жизни.

Так уж получилось, что моим клиентам, чтобы продать квартиру и расселиться, для начала надо было развестись. Оба они уже давно не жили вместе, имели отношения с другими людьми и совместную собственность. Времени же свободного ни у мужа, ни у жены почти не было. А поскольку мы работаем для клиента, а клиент всегда прав, я предложила:

– Давайте, я разведусь за вас.

– За кого именно?

– За всех вас, – порадовала их я.

– А так можно? – удивились клиенты.

Я к тому времени уже много всего делала через суды и знала, что в них разные чудеса возможны. И развод по доверенности – одно из таких чудес. Если бы не эта мелочь, что обе стороны в нашем случае были представлены доверенными лицами. И в суд для процедуры расторжения брака вместо супругов явилась я и… моя давняя коллега и помощница, с которой я работаю уже много лет.

– Кто подает на развод? – спросила судья, вызвав нас с моей помощницей в зал заседаний.