Квартирный вопрос
Шрифт:
Он задумался, потом сказал:
– Через неделю, может, через две. Пока не знаю точно.
Я молчала, и он меня затеребил.
– Жень, я вернусь. Уеду на несколько дней...
– Я кивнула, пряча от него глаза.
– Или со мной поедешь. Тебе же нужно с Витькой встретиться, галерею посмотреть.
– Это ты всё устроил, да? С выставкой.
– Нет.
– Он поднялся и руку мне протянул.
– Я только назвал ему имя одной очень талантливой молодой художницы... А всё остальное - это он.
Я стукнула его по голому плечу.
–
– Просто я знаю, чем он может заинтересоваться.
– Всё равно получается, что я твоя протеже!
– Как ты сказала? Протеже? Надо же...
Он смеялся, и я тоже улыбнулась, успокоилась немного, когда удалось отвлечься от беспокойных мыслей.
– Расскажи мне о Европе, - попросил Глеб, устраиваясь рядом со мной на постели.
– Тебе понравилась поездка?
– Я думала о тебе, - призналась я.
Глеб посмотрел на меня и вдруг спросил:
– Правда, не простишь?
Я провела пальцем по его плечу, по татуировке.
– Я не забуду.
– А вот это правильно. Забывать вообще ничего нельзя.
– Он поцеловал меня и лукаво улыбнулся.
– Принцесса на горошине.
Я вонзила ногти в его спину, и Мартынов смешно заохал.
– Больно, Жень, больно...
– Не называй меня так, я тебе не для этого рассказала.
– А мне нравится. Я, может, мечтал о принцессе. О самой настоящей.
Некоторое время спустя я села на постели, от Глеба отодвинулась и натянула на себя одеяло.
– Что ты не поделил с Русланом?
– спросила я, не стерпев.
– Любопытная ты особа, Женька.
– Ты же сам сказал - забывать ничего нельзя.
Мартынов усмехнулся.
– Ты права.
– Он ведь опасный человек?
– Руслан? Да так... На побегушках.
Я обернулась через плечо и на Глеба посмотрела с беспокойством.
– То есть, над ним ещё кто-то есть?
– Жень, эта история давно закончилась. Иных уж нет, а те далече...
– Но ты нашёл, что искал?
– Нашёл.
– Деньги?
– Это тебе Галка проболталась?
– Нет. Я сама догадалась.
– Зря. А дяде рассказывала?
– Нет, - повторила я, чувствуя, как дурное предчувствие стремительно разрастается.
– Понятно, - протянул Глеб.
– Что именно тебе понятно?
– насторожилась я.
– Если бы рассказала, он бы так спокоен не был. Наверное.
– Глеб, у тебя опять проблемы?
– Да нет у меня никаких проблем, успокойся.
– Он погладил меня по спине.
– Но может и слухов хватить за глаза.
– Два года назад завод ты собирался покупать?
– Это тоже Сонька постаралась?
– Нет, я сама справилась. Сложила два и два...
– Сколько вышло?
– Вот ты мне и скажи. Хватит дурацкими отговорками меня кормить, расскажи, как есть.
Он вздохнул.
– Про завод?
– Про всё. Расскажи про жену.
– А что про неё говорить? Познакомились, поженились. Я тогда только из армии пришёл, маме моей она очень нравилась.
–
Мама умерла?– осторожно поинтересовалась я.
– Да, давно уже. Жили у Галкиных родителей, то ещё времечко было. Родители её меня не выносили.
Он замолчал, и я подозрительно на него покосилась.
– Почему?
Мартынов усмехнулся.
– Меня чуть не посадили тогда. Не повезло просто, попался.
Я кивнула.
– Конечно, не повезло, - повторила я за ним.
Глеб ущипнул меня за бок, за что получил по руке.
– Нужно было крутиться. Молодые, жить хотелось, а денег нет. И профессии нет. Витька тогда ещё ходил, вот мы с ним и пытались заработать, хоть где-нибудь, хоть как-нибудь.
– А что с ним случилось? Авария?
– Нет, болезнь какая-то заумная. Он ещё в школе заболел, и со временем ему всё хуже становилось. А пять лет назад в инвалидное кресло сел. Клиник объехал, и наших, и европейских, огромное количество, но результата пока нет. Да мне кажется, смирился он уже. По дому ещё ходит, и то хорошо. Зато голова у него, как компьютер. Как он сам говорит, если в одном месте прибыло, то в одном обязательно убудет.
– А ты её любил?
– перебила я его. На Глеба посмотрела и заметила, как он морщится.
– Жень... Мы молодые были.
– Я тебя не об этом спрашиваю.
– Наверное, любил. Мы много лет прожили. И ссорились, и мирились. Радовались, когда деньги начали появляться, Галка меня поддерживала, когда всё крахом шло. Если честно, о любви мне было думать некогда. Была жена, была семья, как мне тесть вдалбливал постоянно в голову, хотелось денег и квартиру, чтобы от любимых родственников съехать, наконец. Хотелось другой жизни, и я многое принимал, как данность. Например, то, что она ждёт меня. Я мог уехать на месяц, пропасть на неделю, а она ждала. А мне, если честно, даже в голову не приходило, что по-другому может быть. А когда деньги появились, - реальные деньги, понимаешь?
– я никак понять не мог, чем она недовольна. Теперь-то жаловаться не на что, даже дом строить начали, на зависть всей её родне, чтобы им пусто было, кровопийцам. А она всё равно находила, чем меня достать. У меня появились другие дела, бизнес ведь не может появиться и просто быть, им нужно заниматься, каждый день, и мне снова было некогда. А потом мы с Витькой ещё и расширяться решили.
– Он замолчал, и мне снова пришлось к нему повернуться.
– О чём ты думаешь?
– Она ведь на меня обижена до сих пор.
Я глаза отвела. Я, если честно, была больше чем уверена, что дело совсем не в обиде. Галя его любит, до сих пор, я это видела по её глазам, когда она о Мартынове говорила. Язвила, злилась, руки машинально сжимались в кулаки, но в глазах было что-то затаённое и болезненное, но не холодное. Оно теплилось внутри, если не горело, и меня это ещё тогда за живое задело. А сейчас, когда Глеб рассказывал о ней, тоже без всякой злости, и вроде бы даже с сожалением, я была на грани паники.