Квартирный вопрос

– Да не злюсь я! Просто... Это ненормально как-то, понимаешь? Ты и он... Господи, у меня в голове не укладывается!

Сонька окончательно сникла, молчала, что было ей совсем несвойственно, и у меня поневоле слёзы на глаза навернулись.

– Соня, родители-то твои, что скажут, - всхлипнула я, а подружка несколько неадекватно. Обернулась и поинтересовалась:

– Думаешь, он на мне женится?

Я приоткрыла рот, да так и замерла, не зная, что ответить.

– Это ты к чему?

– Это я по поводу родителей, - нетерпеливо пояснила она.
– Им стоит говорить только в том случае, если жениться надумаем.

– А вы... надумали жениться?
– У меня даже язык онемел, если честно.

Сонька вдруг перепугалась и оглянулась в сторону кухни.

– Тише ты!

Я красноречиво скривилась.

– Всё ясно. Ты в детство впала, Сонь? Опять свадьбу планируешь?

– Ну тебя, - обиделась она.
– По крайней мере, у меня теперь оснований к этому больше, не находишь?

Я рассмеялась.

– Ох, Сонька... И даже помочь ему теперь некому.

Подружка продемонстрировала мне кулак.

– Кто его ещё так любить будет?

– Это точно, - согласилась я, подивившись собственным мыслям. Как ни крути, а ведь на самом деле рядом с дядей никогда не было женщины, которая бы любила его сильнее и беззаветнее, чем Сонька, и была бы столь терпелива. Но поймёт ли он это? За подружку даже обидно стало, если честно. Я погладила её по плечу, но всё равно напомнила: - Ты мне соврала.

– Ой, да ладно. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Девчонки, вы там ещё долго меня обсуждать будете? Чайник ставить?
– громко осведомился дядя Боря с кухни.

– Ставь, - крикнула Сонька с таким энтузиазмом, что я даже отодвинулась.

Чего только в жизни не бывает. Настолько меня огорошили, что я на какое-то время о собственных проблемах позабыла.

Узнав об отношениях дяди Бори и Соньки, Дима нисколько не удивился. Скривился только пренебрежительно, но заметив мой взгляд, тут же улыбнулся, правда, вынужденно.

– А ты сомневалась, что ей удастся? Твоей подружке только палец дай, она руку по локоть откусит.

– Дима, ну что ты говоришь?

– Ева, ты слишком наивна! Или ты всерьёз думаешь, что она всю жизнь мечтала секретарём работать? Просто с секретарского места проще в постель шефа прыгнуть, вот и...

– Дима, хватит!

Он удивлённо посмотрел, когда я повысила голос, и мне тут же стало стыдно.

– Прости. Но мне не нравится, когда ты так говоришь о близких мне людях. В конце концов, они взрослые люди и сами решат...

Калинин покачал головой.

– Господи, Женька!..

Он редко меня так называл, и когда это происходило, это было явным признаком того, что он зол не на шутку. Вот только причины для этого я в данный момент не видела.

– Хочешь сказать, тебе это нравится?
– не поверил он.

– Это не моё дело, - упрямо повторила я.
– И не твоё тоже.

– Ах, вот как!

– Да.

– Может ты и права. Но помяни моё слово, Сонька теряться не будет. И Бориса Владимировича окрутит на раз-два.

– Почему ты её так не любишь?
– озадачилась я.

– А кто она такая, чтобы я её любил?

Иногда Калинин вёл себя гадко. Я старалась этого не замечать, списывала эти вспышки гнева и неприязни на его непростой характер, Димка порой становился раздражительным и практически несносным. Такое его настроение нужно было просто пережить. Димка успокаивался довольно быстро и становился прежним - невозмутимым и уравновешенным.

Решив больше на провокации не поддаваться, я проигнорировала ещё несколько возмущённых реплик по поводу Соньки-хищницы, закинула пробный шар в сторону Димкиной эпопеи с Москвой, на что получила таинственный ответ, что он уже всё продумал и знает, как надо поступить, чтобы все - а в особенности я, были довольны. Я потребовала объяснений, а Димка притянул меня к себе, поцеловал, а пока я приходила в себя, пытаясь вернуть важные мысли, которые испарились после первого же поцелуя, он уже засобирался и ушёл.

Но его обещания никак меня не успокоили. Скорее уж наоборот. И поэтому когда Сонька заявилась ко мне - очень деятельная и довольная собой, я пожаловалась:

– Димка что-то задумал.

Сонька только фыркнула.

– Твой Димка всё это задумал уже давно. Я подозревала, конечно, но сейчас точно знаю - сволочь он!

Я застонала в голос.

– Как же я устала от вас обоих. Что вы делите всё время?

– То есть он про меня тебе гадости говорит?
– ехидно поинтересовалась подружка.

– Ты же про него говоришь?

– Вот гад, а? Ехидна.

– Сонь!

– Ну что?

Сонька плюхнулась на стул, принюхалась и сунула нос под полотенчико, которым была прикрыта тарелка. Нахмурилась.

– Морковный пирог? Ты сильно переживаешь?

Я вздохнула. Все знали, что когда я пеку морковный пирог, значит, что-то меня беспокоит. Рецепт этот мне тётя Люся по наследству передала, рецепт совсем не сложный, но само название "Морковный пирог" заставляло людей насторожиться. И желающих попробовать его было немного, хотя я и уверяла всех, что это очень вкусно. А я его очень любила. Не есть, а печь. Тёрла морковь, аккуратно всё смешивала, наслаждаясь красивым цветом, а потом сама придумала специально к этому пирогу апельсиновую глазурь. Получалось очень здорово, я собой гордилась, и все гнетущие мысли, поневоле отступали.

Но не сегодня.

– Я просто не понимаю, что происходит, Сонь. Димка какой-то таинственный, ничего мне не рассказывает, только твердит о том, что всё придумал.
– От полноты чувств, я даже руками взмахнула.
– А что придумал - не говорит!

– А хочешь, я тебе расскажу?

Я подозрительно на неё уставилась.

– Ты о чём?

Сонька отрезала себе кусок пирога, чем меня, признаться, очень удивила, и широко ухмыляясь, сообщила:

– Сейчас такое тебе расскажу. Боря в шоке, отойти не может.

– Что случилось?
– окончательно перепугалась я.

Сонька неторопливо прожевала, потом сказала:

– Для начала скажи мне - ты в Москву с Димкой собираешься?

Я села.

– Ты откуда знаешь? Я ещё не говорила никому.

– Ты же знаешь нашу деревню - все всё друг про друга знают. Калинин твой только подумал, а полгорода уже знает, что он бежать задумал.