Квиддичная Трилогия - 2

– Этому тоже учат в Высшей школе авроров?
– негромко спросил он.

Улыбка стекла с лица Поттера вместе с последними каплями семени.

– Ты не поверишь, Малфой, но там много чему учат, - устало сказал он, поднимаясь на ноги...

Впоследствии, из недомолвок и случайно оброненных фраз, Драко понял две вещи: предыдущий любовник Гарри был много старше, и связь их началась в первый послевоенный год. И еще: он всегда был сверху, что не оставило у Поттера особенно приятных воспоминаний. Поначалу он очень осторожничал с Малфоем, а когда Драко впервые кончил под ним без помощи рук, был страшно поражен и обрадован - вылизывал живот Малфоя почти с нежностью. При этом он категорически отказывался быть снизу: когда Драко впервые дотронулся до ануса любовника, Поттер жестко перехватил его предплечье и резко сказал:

– Нет.

– И почему же, Поттер?
– раздраженно спросил Малфой. Не то чтобы его не удовлетворял их секс - он давно уже знал про себя, что любит быть снизу, но его злил сам факт отказа.

– Не надо, - просто ответил Гарри, - я тебя прошу.

В тот раз Драко отступил. Но желание никуда не делось, и однажды он со слизеринской хитростью даже попробовал воплотить его в жизнь. Как-то вечером, уже в доме на Спиннерс-энд, они лежали в постели. Поттер раскинулся на спине, широко разведя колени, а Драко пристроился у него в ногах, неторопливо делая минет. Он мягко поглаживал смуглую мошонку, а пальцами второй руки осторожно и вкрадчиво пробирался между ягодиц. Поттер ничего не замечал - он довольно постанывал и лениво перебирал волосы любовника. Грех было не воспользоваться ситуацией. Малфой выждал, пока дыхание Гарри участится, не отрываясь от своего занятия, обмакнул палец в банку со смазкой, предусмотрительно оставленную им поблизости, и быстро втолкнул его в туго стиснувшееся отверстие.

Эффект был потрясающий. На мгновение Поттер окаменел, потом рванулся и взревел так, что у Драко заложило уши. Что он там подумал, Мерлин его разберет - возможно, что с тыла к нему подкрались недорезанные последователи Темного Лорда. Эхо этого вопля еще висело в спальне, а едва не подавившийся поттеровским членом Малфой уже вихрем слетел с кровати, подцепил с полу свою палочку, выскочил за дверь и кубарем скатился по лестнице. Рыбкой нырнув в ванную комнату, он наложил на дверь самое мощное из известных ему запирающих заклинаний: фамильное, изобретенное еще его прапрадедом, который имел несчастье вступить в брак с экспрессивной представительницей семейства Забини... Три секунды спустя дверь ванной содрогнулась от первого удара.

– Алохомора! Алохомора, мать твою!!
– неистовствовал Поттер под дверью, продолжая сотрясать ее беспорядочными залпами заклятий.
– Малфой, гадина, изничтожу! В каталажке сгною! Выходи!

Драко уткнулся носом в старую пластиковую занавеску, которая, вероятно, помнила еще редкие омовения маленького Севви Снейпа, и изнемогал от хохота.

– Нашел дурака, - всхлипнул он.

– Выходи, гад!
– Поттер по-маггловски ударил в дверь плечом и сдавленно зашипел. Малфой мысленно вознес Мерлину хвалу за прочность дубовых досок.

– Поттер, не стоит так нервничать. Как же ты допросы ведешь?

– Ты дождешься!

Дверь вздрогнула последний раз, и послышались удаляющиеся шаги. Минут десять спустя Драко осторожно вышел из ванной и, держа наготове палочку, поднялся в спальню. Поттер навзничь лежал в постели и смотрел в потолок. На простыне виднелись кровавые пятна, а путь Гарри к кровати отмечала россыпь алых бусин на светлом ковре.

Малфой обмер. «Нет, не может быть, я не мог навредить ему так!» - мелькнуло у него в голове.

– Гарри!
– рванулся он к кровати.
– Гарри, что?

Поттер вдруг громко хрюкнул, сгреб его за шиворот и, как нашкодившего книззла, несколько раз ткнул носом в подушку. Драко попытался вырваться, но не получилось: тело было безвольным от пережитого страха и одновременно - окаменевшим от злости.

– Пусти, придурок, - выдавил он, все уже поняв и стараясь оттолкнуть любовника, - шутник гребаный!

Поттер навалился на него всем телом, уткнулся носом в шею Драко и помирал со смеху.

– Хорек ты тупорылый...
– простонал он в перерыве между приступами хохота, - зато твоя драконья кровь пригодилась наконец-то.

– Ты что, кретин, весь фиал истратил?!

– Не-е-ет... половину примерно.

– Чертов идиот! Ладно, мне хватит и половины - завтра же сварю хорошую порцию Приапова зелья и подолью тебе в чай.

Поттер вдруг легко перевернул его и уткнулся лицом в малфоевский живот.

– Зачем?
– пробубнил он, щекоча кожу Драко теплым дыханием и последними вспышками смеха.
– С тобой оно мне точно не понадобится...

* * *

...Он не ревновал Поттера. Никогда. Он вообще никого не ревновал, считая это смешным и нелепым. И тем страшнее было то темное, пышущее жаром буйство, которое сейчас упругими волнами поднималось изнутри, наполняя рот жгучей горечью, похожей на вкус Перечного зелья, и заставляя Малфоя бесссильно скрипеть зубами, в лепешку плюща сигаретный фильтр. И плевать было, что проклятый негр давно ушел из жизни Поттера - от этого только становилось еще больнее. А где-то на окраине сознания трепетал тонкий ручеек страха - мучительного и иррационального - это было осознание того, что чертов Избранный проник в его душу гораздо глубже, чем можно было позволить. И сейчас, сидя в тишине собственного кабинета, Драко Малфой вдруг с ужасом подумал о том, что субботние трахи давно уже стало чем-то гораздо большим, чем должны были бы стать... И что, купаясь в сладком мареве своего адюльтера, он совсем пропустил тот момент, когда его детская болезнь под названием «Гарри Поттер» из легкого простудного недомогания перешла в терминальную стадию драконьего сифилиса.

_________________________

* Юнис Мюррей - ловец команды «Стресморские Сороки» (умерла в 1942 году), некогда ходатайствовавшая об увеличении скорости снитча, «ибо с сегодняшним снитчем слишком просто играть».

* * Мяч находит игрока - Тhe ball comes to the player - английский аналог поговорки «на ловца и зверь бежит».

* * * Центральная рвота - возникает в результате поражения мозга, не связана с приемом пищи, ей не предшествует чувство тошноты, после приступа состояние не облегчается.

Глава 10.

Драко просидел в кабинете больше часа, выкурил уйму сигарет, а потом не выдержал - голова гудела, как пустой котел - и прилег на стоящий в углу кожаный диван, намереваясь просто подремать минут двадцать. Однако он моментально отключился и пришел в себя только поздним утром, когда сквозь серебристые шторы уже вовсю лился яркий солнечный свет. В дверь стучали. Малфой резко встал, невольно охнув от боли в пояснице, взял со стола палочку и снял Коллопортус.

– Войдите.

В распахнувшейся двери показалась фигура Брэнстоун: бледное лицо медиведьмы и голубоватые тени у нее под глазами совершенно не вязались с неуместно радостной улыбкой.

– Доброе утро, сэр.

– Доброе, - он торопливо водил палочкой над безобразно помявшейся за ночь мантией, - как дела?

– Превосходно, сэр. Все стабильны. А вас главный вызывает на конференцию - разбор вчерашнего. Просил подойти через пятнадцать минут.

– Спасибо. Кто вас меняет?

– Джонсон.

– Отлично, - Оливия Джонсон работала в отделении уже лет двадцать, и Драко без опаски доверял ей самых тяжелых больных.
– Новых не поступало?