Кыся в Америке (Кыся - 3)

Тим мчался ко мне, раскинув руки в стороны, и что-то кричал на весь Манхеттен, но мы не слышали ЧТО, мы только ВИДЕЛИ его крик!

Я вырвался из могучих лап Ларри Брауна, на ходу лизнул его в ухо, чтобы он не обиделся, и рванулся к открывшимся дверям вертолета.

Как сказала бы Киевско-Мюнхенская Кошка Циля, "об подождать трап - не могло быть и речи!". Я вылетел на поляну навстречу Тимурчику, напрочь забыл о своем весе и прыгнул на этого ставшего мне ужасно близким мальчишку. Естественно, я тут же опрокинул его на землю и, облизывая всю его мордочку, лихорадочно зашептал ему в ухо:

– А Шура?.. Где Шура?! Шура где?!! Тимурчик! Где Шура?..

– Ну, ты даешь, Кыся!
– тиская меня и подозрительно принюхиваясь ко мне, сказал Тимур.
– Где это ты так надрался?!

– В вертолете, в вертолете!.. Я стресс снимал! Где Шура, я тебя спрашиваю?!

– Разуй глаза, пьяная морда!
– по-русски сказал мне Тимур. Вон они с мамой идут... Ой, что у нас тут творится!.. Моя мама так "запала" на твоего Шуру, что...

Дальше я уже ничего не слышал... И ничего не видел. Только Шуру.

Он шел рядом с Рут в тех же самых темно-зеленых вельветовых брюках, которые мы еще с ним покупали на нашей районной барахолке у станции метро "Академическая". Он был в той же самой теплой спортивной куртке, подаренной ему его Варшавским другом и собутыльником польским журналистом Сташеком...

На Шуре не было ничего американского. Я увидел его таким, каким я оставил его в своей памяти навсегда. Он был только чуть бледнее обычного.

Я сполз с Тимура и не поскакал навстречу Шуре, а пошел... Я шел к нему уже так давно и так долго, что на всякие подскоки и прыжки, а уж тем более на стремительный бег, у меня просто не было сил. И торопиться мне было уже некуда.

Шура попытался было рвануться ко мне, но Рут мягко придержала его, и он просто медленно опустился передо мной на корточки. Я подошел.

Мы посмотрели друг другу в глаза, оба не сказали ни слова, и я тупо и неловко полез на него, цепляясь когтями за ветхую польскую курточку.

Я вскарабкался к нему на грудь, намертво обхватил передними лапами его за шею, а задними вцепился в него так, что оторвать меня от Шуры можно было бы только лишь по частям и с применением серьезных технических средств. Вместе со мной Шура встал во весь рост. Я почувствовал его запах, который снился мне столько месяцев. Услышал, как бьется его сердце... Ощутил тепло его рук и, уже совершенно не соображая, что я делаю, поднял голову в синее НьюЙоркское небо и завыл!!!

...Потом мне говорили, будто звук моего голоса был столь ужасен и одновременно столь призывен, что, словно по мановению волшебной палочки, из всех окрестных улиц, начиная с Сорок второй и кончая Сорок седьмой, где раскинула свои грандиозные дома Организация Объединенных Наций, к нашей поляне с Президентским вертолетом, с самим мэром Роберто Джулиани (я уже не говорю о том, какую свиту он для понта приволок с собой на эту встречу!), с тучей репортеров и толпами зевак, стоявших за полицейским ограждением...

...вдруг, откуда ни возьмись, СТАЛИ СТЕКАТЬСЯ КОШКИ И КОТЫ ВСЕХ МАСТЕЙ, ПОРОД И НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРИНАДЛЕЖНОСТЕЙ! ИМ БЫЛО НАПЛЕВАТЬ НА ВСЕ: НА ОГРАЖДЕНИЯ, НА МЭРА, НА ВЕРТОЛЕТ, НА ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ! СВОБОДНЫЕ СОЗДАНИЯ - ОНИ ШЛИ НА ВОЙ СОБРАТА, И КАЖДЫЙ ИЗ НИХ СЛЫШАЛ В ЭТОМ ВОЕ ЧТО-ТО СВОЕ, СОЗВУЧНОЕ СО СТРУНАМИ ДУШИ ЛЮБОГО КОТА, ЛЮБОЙ КОШКИ ЛЮБОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ!..

Потом говорили, что Котов и Кошек было десятки тысяч! Во всяком случае, когда мы вечером смотрели телевизор, зрелище это было ГРОЗНЫМ И ВПЕЧАТЛЯЮЩИМ.

Но в тот момент, на этой ООНовской лужайке, я ничего не видел. Даже Шуру не видел, я его чувствовал под своими лапами, ощущал всем своим телом, каждой шерстинкой, слышал его дыхание, и мне было этого вполне достаточно.

Правда, кое-что я все-таки услышал. Это когда мэр Нью-Йорка мистер Роберто Джулиани спросил у Тимура:

– А скажи, Тим, что бы я мог сделать для тебя и твоего кота Мартына?

Тимур немедленно ему ответил:

– Сэр! Мы с Мартыном были бы вам очень благодарны, если бы вы дали ему официальное разрешение ездить в Нью-Йоркских сабвеях и автобусах, а то мне приходится прятать его в рюкзак и я каждый раз рискую нарваться на штраф.

– Ол райт!
– сказал мэр.
– Вы сегодня же получите это разрешение. Что еще?

– Ничего, сэр. Большое спасибо. Со всем остальным у нас теперь все в порядке, - вежливо ответил ему Тимур.

СО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ У НАС ТЕПЕРЬ ВСЕ В ПОРЯДКЕ... С ОСТАЛЬНЫМ У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ... ТЕПЕРЬ У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ... У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ... ВСЕ В ПОРЯДКЕ... В ПОРЯДКЕ....

ПОСЛЕСЛОВИЕ КОТА МАРТЫНА

К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ СОБСТВЕННОГО ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ПОД НАЗВАНИЕМ "КЫСЯ В АМЕРИКЕ"

Ну, можно так кончать книгу?!

Я нарочно привел шесть вариантов финальной фразы, которой В. Кунин хотел закончить МОЮ книгу.

Он, видите ли, считает, что финал должен быть "открытым". Чтобы любой Читатель, взявший эту книгу в руки и дочитавший ее до конца, мог бы сам вообразить себе, что там произошло дальше.

– Ни фига подобного!
– сказал я ему.
– Все эти ваши заигрывания с воображаемым Читателем, дескать, каждый Читатель в той или иной степени соавтор Писателя, которому Писатель должен беспредельно доверять и даже, вот как вы, предлагать Читателю самому стать соучастником процесса сочинения книжки, все это мура Собачья!

– Это книга МОЯ, - сказал я.
– И я требую абсолютной досказанности! А всякие соучастники-соавторы мне нужны, как Зайцу триппер! Кстати, это ваше же собственное выражение... А потом, я совершенно не хочу никому доверять свою историю! Вас я уже знаю, а посторонним Людям в МОЕЙ книжке делать абсолютно нечего. Мало ли что мне припишет и напридумывает воспаленный нездоровой фантазией и тяготами сегодняшней жизни мозг Читателя-Соавтора?! На хрен мне все это сдалось?

Если вам просто надоело возиться с МОЕЙ книгой - так и скажите. Дескать, я Человек пожилой, и несмотря на ежедневную зарядку и нерастраченность желаний, сил у меня не так уж много, а к тому же я всю жизнь писал короткие киносценарии - не больше семидесяти пяти страниц на пишущей машинке, а тут впятеро больше, и я от вас, уважаемый мистер Мартын-Кыся Плоткин, просто-напросто устал!

Да ради Бога! Елки-палки, кто тебя держит?!.. Вообще-то я с Куниным на "ВЫ", это у меня уж так сорвалось на нервной почве. Извиняюсь...

Однако мой литературный обработчик господин Кунин Владимир Владимирович считает, что фраза Тимура: "СО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ У НАС ТЕПЕРЬ ВСЕ В ПОРЯДКЕ..." - это конец МОЕЙ книги. А вот я, например, этого не считаю!

В конце концов, уважаемый ВэВэ, Читатель, с которым вы так пошловато заигрываете и откровенно метете перед ним хвостом, дочитав эту книгу до фразы Тимурчика, вправе узнать, что со всеми нами произошло дальше!..