КЖД II

Дукан распрямил спину и важной походкой пошёл прямо туда. Розари со скучающе-мертвенным лицом и Кальдур поспешили следом.

— Я бы хотел видеть командиров, — Дукан вытянулся по струнке и отсалютовал стражнику. — Я барон Шевонар, офицер Тайной Службы короны.

— Крыса что ли шпионская? — буркнул стражник, оглядел Дукана с головы до ног. — Тогда тебе точно туда не можно. Там совещание идёт. Не пущаем никакого. Даже шишек столичных. Пшёл прочь.

— Ты не понимаешь, солдат, — тон Дукана стал властным. — Я могу помочь.

— Это ты, дедок, не понимаешь. Мы тут страсть как графобаранов не любим, что всю войну на виллах у себя отсиделись, а со шпионами у нас вообще разговор короткий. В этом месяце уже троих изловили и колесовали. Ты без акцента говоришь, верю, что столичный и из наших. И поэтому даю тебе шанс уйти отсюдова и не показываться в моей видимости, ну скажем, никогда. Потому что если я ещё раз тебя увижу, то кивну вон тем славным парням и они потащат тебя в темницу. Где будут допрашивать и скорее всего прирежут там на всякий, шпион ты или нет. Кем бы ты там ни был, иди-ка ты лучше храм посети, покайся в грехах своих, прощения попроси за крысятничество, и сложи голову, как мужчина, когда сюда ворвутся чёрные. Всё, пшёл нах. Считаю до трёх.

Дукан боролся с ним взглядами, но при цифре три молча развернулся и пошёл назад к Розари.

— Документы бы ему показал, — буркнула Розари ему в спину.

— Документы?! — глаза Дукана полезли наверх, он развернулся, посмотрел в лицо Розари, но вдруг он рассмеялся, а Розари заулыбалась. — Хорошая шутка. Вот мои шпионские документы… Ха. Ну ты даёшь. Надо было ему каким-нибудь сержантом представиться... Ладно. Отойдём подальше отсюда. С какого расстояние сможешь подслушать?

Розари кивком головы показала на сапожника, стоявшего на краю лагеря, в пределах видимости, стучавшего молотком и пытающегося справится с подошвой для сотен сапог, лежавших рядом кучей.

— Понял.

Они подошли к сапожнику, Дукан расстегнул рубаху, выпятил кошель на поясе и сделал совершенно непробиваемое и тупое лицо.

— Эй, дружище! Не посмотришь мой ботинок, что-то он натирает?

От наглости и удивления молоток замер в воздухе. Сапожника перекосило от злости.

— Ты что? Охренел?

Дукан развел руками, выпятил пузо и кошелёк, и дал понять, что не собирался уходить. Сапожник проскрежетал зубами.

— Закончу работу затемно, часов в десять вечера. За бутылку вина, буханку хлеба и колбасу, я, возможно, смогу посмотреть твой ботинок, приятель. Но только когда стемнеет и мне нужно будет идти спать, чтобы встать ещё до первых лучей солнца и продолжить работу. Меня на дереве повесят, если солдаты отправятся в бой босыми. Понял меня?

— Да понял, понял, не кипятись. А давай я тебе монет отсыплю, возьму у тебя пару твоих инструментов и сам его подремонтирую. Я сам рукастый и всё умею. Вон там в уголке постою. Идёт?

— Рукастый он, ха. Ну давай, попробуй. Только быстро. Сопрёшь что-нибудь — пеняй на себя. Руку отрубят как минимум.

Они отошли в сторонку, Дукан снял ботинки, размотал тряпки, с ног, прошёлся по уже нагретой травке, взял в руки клещи и вытащил из подошвы пару гвоздей, делая вид, что внимательно их осматривает. Розари ушла в тень постройки, накинула сверху плотный капюшон, чтоб не было видно вспышки и призвала часть доспеха.

— Ну. Что там? — Дукан для вида стукнул молотком по подошве и вернулся к внимательному и неторопливому изучению ботинка.

— Говорят о Избет. Ха. Тоже у них непопулярная особа. Ничего нового. Беспокоятся. Говорят, что призывает в армию и мужчин и женщин. Собирается вступить до начала лета. Смеются нервно. Говорят, что вряд ли тут что-то останется к тому времени. Выпили. Обсуждают.

— Ну?

— Темники выдвинули в эту сторону три ударных крыла, пока идут одно за другим, но они думают, что будут разделяться.

— Сколько их?

— Непонятно. Они говорят о тысячах и десятках тысяч. Скорее всего одно крыло в районе десяти тысяч. Грубят в подсчетах, рассчитывают на худшее. Спорят. Пока у них два варианта: три крыла полностью окружат крепость и окрестности и будут штурмовать, пока не падёт. Либо для этого хватит всего одного крыла, а остальные два нанесут удары дальше по стране.

— Куда?

— Спорят. Один говорит, что будут захватывать оставленные крепости. Третий считает, что сожгут все города на пути. Обсуждают возможности быстрого удара по Соласу. Говорят, что важных укреплённых пунктов, с которыми бы враг мог считаться по пути в Солас просто нет. Они последние.

— Что ещё?

— Обеспокоены. Говорят, что в ночных схватках с диверсантами и разведчиками уже несколько раз видели чудовищ. Скорее всего, они будут и при осаде крепости.

— Монодоны? Они знают о Дворце?

— Ничего такого не упоминали. Думаю, обсудили бы. Говорят, что крепость в любом случае переживёт первую атаку. А вот насчет длинной осады, они не уверены. Склады провианта заполнены не заполнены и на треть, хватит до зимы, но это если количество защитников будет планомерно сокращаться с каждым приступом. Глубокий колодец под крепостью вроде в порядке, но просят, чтобы чародеи проверили ещё раз, будет ли он давать воду и не осыпался ли. Обсуждают возможность его отравления, но уверены, что если организовать охрану, то даже предатели изнутри, если таковые найдутся, ничего не смогут сделать. Но боятся фокусов со стороны чёрной армии и бледных колдунов. Они непредсказуемы. Спорят.

— Понятно.

— Они. Хм. Они не обсуждают победу. Они уверены, что крепость падёт. Но они готовы стоять насмерть. Буквально. Их основная задача — задержать армию противника как можно дольше, нанести ей потери, желательно такие, чтобы она отказалась от похода на Солас и снова отступила зализывать раны.

— Хорошо... Хм. Всё завязывай. Пойдём отсюда, девочка. Час уже стоим. Несколько парней из стражи уже косятся на нас. Не надо вызывать лишних подозрений.

Дукан обулся, сложил инструменты на место, и положил рядом несколько монет. Розари кивнула, они отошли и встали у стены, подальше от глаз стражников, под защитой одинокого деревца. Под тяжёлым взглядом Дукана Кальдур отошёл подальше и дал им с Розари поговорить с глазу на глаз.

— Что будем делать, старик?

— Помнишь, девочка моя, я говорил тебе, что рано или поздно настанет время для открытой битвы.

— Помню.

— Так вот, похоже, оно настало.

— Хочешь, чтобы я сражалась за Твердь? — Розари криво улыбнулась и нахмурилась.

— Да.

— Разумно ли это? — её голос был абсолютно спокойным и отдавал льдом. — С залпом чёрных стрел я ничего не смогу сделать. Просто погибну.

— Нет, девочка. Не смей погибать. Я о другом.

— То, что мы делали раньше… удары в спину, убийства и разрушение важных звеньев цепи снабжения, командования и прочего… это работало. И может сработать очень хорошо, если мы доберёмся до Алазама. Просто отлично может сработать.

— Да. Ты права. Но нельзя упускать рыбу, которая сама выскочила к тебе в руки.

— Нельзя упускать возможность погибнуть напрасно?

— Нет. Нельзя упускать возможность сдвинуть махину, которая сейчас застряла, как та телега у входа. Раньше эта махина своим весом неизменно раскатывала армию зла. Будет неплохо помочь ей снова поехать. Я не прошу тебя рисковать жизнью. Просто когда настанет миг сражения — стань символом надежды в нём. А потом не умирай.

— Хочешь, чтобы я появилась в доспехах? Возглавила битву?