Лабиринт Минотавра (сборник)

– Поставьте ее в док возле моей виллы в Нассау, – ответил Силверсмит. – Ах да, спасибо.

– Вам еще один подарок от фирмы, – сказал Магджинн через три дня. – Десять дополнительных желаний. Как всегда, без всяких обязательств с вашей стороны.

– С этими новыми получается уже восемнадцать неиспользованных желаний, – подсчитал Силверсмит. – Может, перебросите часть другому достойному клиенту?

– Не будьте смешным, – возразил Магджинн. – Мы вами очень довольны.

– Во всем этом есть какая-то хитрость, верно? – спросил Силверсмит, теребя парчовый шарф.

Разговор происходил месяц и четырнадцать желаний спустя. Силверсмит и Магджинн сидели в креслах на широкой лужайке поместья Силверсмита на французской Ривьере. Тихо играл невидимый струнный квартет. Силверсмит потягивал «Негрони». Магджинн, всклокоченный более обычного, большими глотками поглощал виски с содовой.

– Что ж, если желаете, можете назвать тайный смысл происходящего и хитростью, – признал Магджинн. – Но это совсем не то, что вы думаете.

– А что же?

– Сами знаете, что я не могу вам ничего сказать.

– Может, все кончится тем, что я потеряю душу и попаду в ад?

Магджинн расхохотался:

– Уж этого вам следует опасаться меньше всего. А теперь прошу меня извинить. У меня назначена встреча в Дамаске – нужно оценить заказанного вами арабского жеребца. Кстати, на этой неделе вам предоставлено еще пять премиальных желаний.

Два месяца спустя Силверсмит, отпустив танцовщиц, лежал в одиночестве на кровати императорских размеров в своих римских восемнадцатикомнатных апартаментах и предавался унылым размышлениям. У него в запасе имелось еще двадцать семь желаний, но пожелать еще хоть что-нибудь он был просто не в силах. И, следовательно, не ощущал себя счастливым.

Силверсмит вздохнул и протянул руку к стакану с сельтерской, постоянно стоявшему рядом с кроватью на ночном столике. Стакан оказался пуст.

– Десять слуг, а не могут вовремя наполнить стакан, – процедил он.

Поднявшись, он прошел по комнате и нажал кнопку звонка, затем вновь улегся на кровать и засек время. Его «Ролекс» в корпусе из цельного куска янтаря отсчитал три минуты тридцать восемь секунд, прежде чем в комнату торопливо вошел второй помощник дворецкого.

Силверсмит указал на стакан. Глаза слуги выпучились, челюсть отвисла.

– Пустой! – воскликнул он. – Но ведь я особо приказывал помощнице горничной, чтобы…

– Меня не интересуют оправдания, – оборвал его Силверсмит. – Или кое-кто сейчас поторопится, или полетят чьи-то головы.

– Да, сэр! – выдохнул слуга. Он подбежал к вмонтированному в стену рядом с кроватью холодильнику, открыл его и достал бутылку с сельтерской. Поставил бутылку на поднос, взял снежно-белое льняное полотенце, сложил его вдоль и повесил на руку. Выбрал в холодильнике охлажденный стакан, проверил, чистый ли, заменил на другой и вытер ободок полотенцем.

– Да пошевеливайся же, – не выдержал Силверсмит.

Слуга торопливо обернул бутылку полотенцем и наполнил стакан сельтерской, причем столь умело, что не пролил ни капли. Поставив бутылку обратно в холодильник, он подал стакан Силверсмиту. На все процедуры ушло двенадцать минут и сорок три секунды.

Силверсмит лежал, потягивая сельтерскую, и мрачно размышлял о невозможности счастья и иллюзорности удовлетворения. Хотя к его услугам была вся роскошь мира – или именно из-за этого, – он уже несколько недель маялся от скуки. Ему казалась чертовски несправедливой ситуация, когда человек может получить что угодно, но не в состоянии наслаждаться тем, что имеет.

Если разобраться как следует, то жизнь сводится к разочарованиям, и даже лучшее, что она может предложить, на поверку оказывается недостаточно хорошим. Жареная утка, к примеру, была не столь хрустящей, как ему обещали, а вода в бассейне вечно или чуть теплее, или чуть холоднее, чем следует.

Каким тщетным оказался поиск качества! За десять долларов можно купить неплохую отбивную, за сто долларов – роскошное блюдо в ресторане, а за тысячу – килограмм «говядины из Кобе», приготовленной из коровы, которой при жизни делали массаж особо посвященные девственницы, а заодно и классного повара, чтобы эту говядину приготовить. И мясо действительно будет очень вкусным. Но не настолько, чтобы выкладывать за него тысячу. Чем больше ты платишь, тем все меньшими шажками приближаешься к той квинтэссенции говядины, которой господь угощает ангелов на ежегодном банкете для персонала.

Или женщины. Силверсмит обладал некоторыми из самых очаровательных существ, которых только могла предоставить планета, как по одной, так и группами. Но даже этот опыт, как выяснилось, не стоил занесения в мемуары. По мере того как Магджинн поставил на поток снабжение его пикантно костюмированной плотью, аппетит Силверсмита начал быстро слабеть, а удар током от прикосновения к коже незнакомой женщины сменился шершавостью наждачной бумаги, когда все новые и новые красотки (каждая с охапкой расхваливающих ее газетных вырезок) припадали к постепенно грубеющей шкуре Силверсмита.

Он пропустил через свои апартаменты эквивалент нескольких гаремов, но все эти бесчисленные женщины оставили после себя столь же бледные воспоминания, что и съеденные в детстве порции мороженого. Хоть как-то вспоминалась разве что «Мисс Вселенная», каштановые волосы которой еще сохранили запах судейских сигар, да непрерывно жующая резинку инструкторша по подводному плаванию из Джорджии, затянутая в возбуждающий черный резиновый гидрокостюм и выдувавшая розовый пузырь в момент всех моментов. Но все остальные превратились в его памяти в мешанину потных бедер, колышущихся грудей, нарисованных улыбок, фальшивых стонов и наигранной томности, и все это на фоне равномерного ритма древнейшего гимнастического упражнения.

Лучшими из всех оказались три камбоджийские храмовые танцовщицы, смуглые ясноглазые создания – сплошные сияющие глаза и развевающиеся черные волосы, гибкие тонкие конечности и твердые груди-персики. Но даже они не отвлекли его надолго. Впрочем, он пока оставил их при себе, чтобы играть по вечерам вчетвером в бридж.

Силверсмит сделал очередной глоток сельтерской и обнаружил, что стакан пуст. Он неохотно встал и побрел к звонку. Поднес к кнопке палец и…

И в этот момент озарение вспыхнуло в его голове миллионоваттной лампой.

Он понял, что ему следует сделать.

Магджинну потребовалось десять дней, чтобы разыскать Силверсмита в захудалом отеле на углу Десятой авеню и Сорок первой улицы. Постучав, он вошел в грязноватую комнатку с обитыми жестью стенами, выкрашенными в ядовито-зеленый цвет. Вонь сотен распыленных порций инсектицида смешивалась с запахом тысяч поколений тараканов. Силверсмит сидел на железной койке, покрытой оливковым одеялом, и корпел над кроссвордом. Увидев Магджинна, он радостно кивнул.