Лабиринт памяти

И в миг, когда Гермиона внезапно замерла в немом сомнении, они оба посмотрели на неё, посмотрели с одинаковым вызовом. Воздуха стало мучительно не хватать, когда она поняла, что значат их взгляды.

Ей необходимо сделать выбор. Ей необходимо решить, на чьей она стороне.

Но она не успела задуматься об этом дольше, чем на несколько секунд, потому что уже в следующую Гарри словно потерял к ней всякий интерес и обратил на Малфоя взгляд, полный такой всепоглощающей, опаляющей ненависти, что, казалось, всё вокруг вот-вот вспыхнет адским пламенем. Поттер неуклюже поднялся на ноги — его очки от этого движения съехали на кончик носа — и уже собирался вновь броситься на Драко, когда дорогу ему преградила Джинни, раскинувшая руки:

— Гарри, милый, я прошу тебя, успокойся! Пожалуйста, давай выйдем, поговорим… — умоляюще залепетала она, взяв его лицо в свои ладони, но он тут же скинул её руки и взглянул так, что она сразу же замолчала.

— Ты всё знала, — выплюнул он, смотря ей в глаза, после чего окинул взглядом, полным отвращения, всех присутствующих и проорал: — Вы все знали! А знаете что? Катитесь вы к чёрту! Все катитесь к чёрту! С меня хватит этих ваших грёбаных тайн.

Пошатнувшись, он решительно развернулся и зашагал к выходу. Когда до двери оставалась всего пара метров, Гарри замедлил ход, резко обернулся, угловато дёрнувшись,и посмотрел на Гермиону.

— Только ответь мне на один вопрос, — в его глазах мелькнула надежда, на миг затмив все тёмные чувства, бушевавшие в них, — ты хотела этого?

От этих слов её сердце пропустило удар. Она, отчаянно хватая ртом воздух, хотела ответить, хотела соврать, должна была соврать, но не смогла. Гермиона видела, как меняется лицо Гарри, как этой своей безмолвной, но такой очевидной правдой она вытаптывает последнее светлое, что оставалось у него в душе. И этим самым уничтожает весь свет в душе у себя.

— Знаете, я ведь мог ожидать от этих чего угодно, — после непродолжительного, но невыносимого молчания кинул он быстрый, полный отвращения взгляд на Драко и Блейза, — но от вас двоих!

Джинни всхлипнула, когда он перевёл глаза, в которых плескалось жгучее разочарование, на неё.

— Не могу поверить, что всё это время ты была заодно.

Он вылетел из комнаты, словно обезумевшая птица из клетки, и она, не в силах сдерживаться больше, заплакала уже в открытую.

— Гарри, постой! Прошу тебя…

Джинни побежала следом, а её голос утонул в шуме, доносившемся из-за открытой двери.

Только сейчас Гермиона поняла, что её колотит, а по лицу текут безмолвные слёзы.

Боже, что она наделала? Неужели это она во всём виновата?!

Ответ был неутешительным. Чувствуя, что ноги просто отказываются стоять, Гермиона начала обессиленно опускаться на пол, и если бы не чьи-то руки, вмиг подхватившие её и смягчившие падение, то она бы непременно больно ударилась коленями о кафель.

— Грейнджер… — услышала она настороженный, но вместе с тем неожиданно мягкий голос Драко.

— Не трогай меня, — изнурённо произнесла она, стараясь унять дрожь, полностью овладевшую её телом.

На удивление Малфой сразу же молча убрал руки, и Гермиона краем глаза увидела, что его ноги выпрямились в коленях.

Сейчас ей было всё равно. Абсолютно всё равно.

Она ничего не чувствовала — чувств больше не осталось, она ничего не хотела — эмоции покинули её, а уж делать сейчас она точно ничего не собиралась. Ей бы застыть вот так, сидя на полу, с почти высохшими слезами на щеках и ждать, пока жизнь вернётся к ней.

Ведь она сейчас просто не чувствовала себя живой.

Она не чувствовала вообще.

— Это, конечно, всё очень мило, но вам обоим не мешало бы привести себя в порядок, — услышала она, словно издалека, раздраженный голос Блейза. — Знаешь, Малфой, ты не слишком убедительно звучал с этой твоей расстёгнутой ширинкой.

Гермиона безразлично отметила, что Драко не шелохнулся.

— Вали отсюда, Забини, — медленно произнёс он ледяным тоном, и его кулаки сжались.

— Хорошо, я уйду, но, думаю, тебе будет интересно кое-что узнать…

— Ты не понял? Уходи, вали, съебись, в конце концов, отсюда! Или ты по-прежнему не понимаешь?! — повысив голос, сделал шаг к нему навстречу Драко, и Гермиона подумала, что если Блейз сейчас же не исчезнет, то она станет свидетелем ещё одной потасовки. А этого она точно не выдержит.

Очень медленно Гермиона подняла голову и посмотрела прямо на Забини. Тот был мрачнее тучи и молча сверлил Малфоя взглядом исподлобья. Это продолжалось ещё несколько секунд, после чего он, резко развернувшись на каблуках, пошёл прочь. Уже у самой двери он кинул через плечо:

— Если для тебя это хоть сколько-то ещё важно, Малфой, то… Эл здесь. Знаешь, мне кажется, она была крайне впечатлена тем представлением, что вы устроили на сцене с Грейнджер.

Потом, словно забыв что-то, небрежно обернулся.

— Ах да, кстати, в следующий раз запирайте дверь, когда запланируете потрахаться в пяти метрах от твоей подружки. А то ведь на месте Поттера могла оказаться она, и я сомневаюсь, что в этой комнате хоть кто-то остался бы жив в таком случае.

Гермионе показалось, что её сердце вырвали из груди.

*

Драко до последнего не хотел уходить. Он понимал, что его присутствие скорее раздражало Грейнджер, чем помогало ей, но просто не мог оставить её одну в таком состоянии.

Её лицо ничего не выражало, в глазах была пустота, а от одного вида её хрупкого тела, застывшего на полу подобно сломанной кукле, всё внутри него скорчилось в агонии беспомощности.

Сейчас он был ужасно зол. Зол до такой степени, что это чувство словно пригвоздило его к полу, удерживало невидимой силой, заставив гореть заживо посреди чёртовой комнаты, в которой за последние полчаса произошло слишком много.

Сначала атрофировался его мозг: Драко абсолютно перестал рационально мыслить в тот момент, когда увидел Грейнджер в грёбаном красном платье. Он проявил слабость, отпустил себя, окончательно сдался и, самое главное, не возразил, когда сдалась она, когда позволила ему зайти так далеко.

Это была их общая ошибка. Одна на двоих. И она была началом конца.

Потом стало недееспособным его тело. Поттер устроил настоящее представление, появившись, как всегда, феерично и не вовремя, и, в общем-то, в другой ситуации Драко бы легко развернул его обратно, но не когда был слишком уязвим, слишком слаб, чтобы действовать сразу и наверняка. Он был в шоке не слабее Грейнджер, когда мальчик–который–никак-не-желает-сдохнуть заявился в кульминационный момент их с Гермионой… общения. И поэтому, слушая все эти до отвращения громкие слова о его глубоком разочаровании, видя, как реагирует на них Грейнджер, Драко изо всех сил сдерживался, чтобы не заехать что есть силы кулаком по ненавистному очкастому лицу. И плевать, что это был самый маггловский и, как выражался его отец, недостойный Малфоев способ решить проблему. В тот миг он был наиболее актуален.