Лабиринт. Войти в ту же реку

Михаил чувствовал пьянящий запах женщины, его любимой женщины. Несколько раз провел языком по раскрывшемуся бутону женского «цветка».

— О-ох! Что ты делаешь? — спросила испуганно, наверное никогда не испытывала такого. — Миша… Миша, пожалуйста…

Застонала, едва сдерживаясь, чтобы сильней не прижать рукой его голову к себе между ног. Между тем Михаил не хотел быть в постели чистым «миссионером». Его язык опустился к узенькой дырочке, раздвинул ее и поднялся вверх к клитору, лишь самым кончиком лаская его. Ольга громко застонала, а Каретников по запаху ощутил что она «потекла». Кончила! Вот теперь можно было доставить удовольствие и себе.

Медленно посунув свое тело вверх, грудью ощутив мягкий шелк влажных волос внизу ее живота. Ее широко раскрытые глаза, удивленные, но счастливые и чуть влажные, могли сказать о многом.

— Миша…

Ольга всхлипнула, закусив нижнюю губу. Ей было слишком хорошо, до этого она со своим мужем никогда не испытывала подобного ощущения. Алексей не особо переживал по поводу удовлетворения жены, да и спали они с ним не так уж и часто. Иногда в голову ей приходила мысль, что живет он с ней как с женщиной, больше из-за штампа в паспорте, воспринимая, как красивую вещь в интерьере квартиры. Привычка и партия — совесть народа, редко сподвигала к половому акту с законной женой.

— Любимая!

Долгим поцелуем приник к ее устам. Вздыбившимся естеством своим, проник в «сладкую норку». Оба вскрикнули, после чего начали двигаться навстречу друг другу. Михаил тяжело дышал, по телу пробежались мурашки. Ольга сама от себя не ожидала, кусала мочки его ушей, целовала шею, сильную грудь, никак не похожую на грудь парнишки-школьника. При каждом движении, изрядно намокшая киска Ольги неприлично громко хлюпала. В этот миг она будто бы умирала и вновь оживала от удовольствия.

Вдруг движения Каретникова стали быстрыми и в какой-то мере грубоватыми, усилился и его напор. Рычание, отдаленно напоминавшее рычание зверя, вырвалось наружу. Ольга почти по наитию поняла, вот сейчас…

Сама приблизилась к порогу высочайшего наслаждения, зажмурила глаза и закричала. Его попытку вырваться, пресекла. Вцепившись в него, не дала выйти из нее. Сладко всхлипнула и задрожала от накрывшей ее волны обоюдного оргазма. Оба не могли отдышаться…

Михаил перевернулся на бок, лег рядом с Ольгой, словно благодаря ей за все, поцеловал в сомкнутые веки. Свет потолочного светильника мягко стелился по комнате. Ольга лежала, раскрасневшаяся и все еще горячая, слегка дрожавшая. Из-под закрытых век, струились слезинки.

Нависнув над ее лицом, Михаил пальцем смахнул влагу с ее щеки, спросил:

— Оля, что?

Томно улыбаясь, не открывая глаза, ответила:

— Каретников, откуда ты взялся на мою голову? Это невероятно, я впервые в жизни…

— Я люблю тебя. И всегда любил только тебя.

— Я знаю, милый. Я тебя тоже очень люблю. — Открыв глаза и с нежностью посмотрев на Михаила, призналась женщина.

За окном царила ночь. Потушив свет, влюбленные обнялись и крепко уснули, уставшие, но счастливые.

Утром мылся в ванной, отделанной с потолка до пола керамической плиткой. Смесители импортные, блестящие и надежные. Такое ощущение, что из прихожей без пересадки в двадцать первый век попал.

Ольга «колдовала» на кухне. Приятно смотреть на, мало того, что красивую, так еще и счастливую женщину.

— Присаживайся. Оладушки готовы. Ты чай или кофе пить будешь?

Вот это по-нашему. Помнится в своей прошлой жизни, любое его утро только с кофе и начиналось. Если конечно не выезжал в командировку.

— Кофе.

Сидели, болтали о всякой чепухе, когда Каретников вдруг накрыл ладонью ее ладошку на столе.

— Оля, прости меня, но видишь ли, какое дело… Я тебя так долго искал, что обретя свою вторую половину, не собираюсь тебя ни с кем делить. Как жить дальше будем?

Смутилась, но быстро нашлась.

— Странно.

— Что, странно?

— Тебе сколько лет, Каретников? Если честно, этот вопрос должна была задать тебе я. Но я в силу того, что старше по возрасту, молчу… Не хочется в такой день касаться серьезных вопросов.

— Хорошо. Коснемся его завтра. Только не стоит намекать, на мой возраст. И еще, делить тебя с кем-то, я не намерен. Зачем ты вчера не дала выйти из тебя, и заставила кончить?

— Миша, мне скоро двадцать восемь. Ребенок…

Глава тринадцатая Успехов тебе!

На первом уроке, Добрикова сидела надутая, как мышь на крупу. Бросала на Михаила косые взгляды. Чего это она? Вроде ни чем не обидел. Ну, дуйся!

На перемене все прояснилось. Пошла в атаку, как советский ястребок на «Мессер».

— Ты где пропадал!

— Так, выходные…

— Не ври мне! Я звонила, твоя мама сказала, что ты у Самарина на вечеринке. Позвонила ему, а он ни сном, ни духом. Ты у кого пропадал? Кто она?

Во, дела! Если сейчас такая, то что будет с тем парнем, за кого она замуж выскочит? На фиг-на фиг! А в глазах муть. Того и гляди, с кулаками набросится.

— Люда, мы с тобой взрослые люди. Вспомни, ведь я тебе ничего не обещал. Что ты от меня хочешь?

— Я думала… Я полагала…

— Что мы с тобой друзья. Так и есть. Но не более того…

От дальнейших разборок спас звонок на урок.

Весна набирала темпы, набирали темпы и проблемы. В общем-то ерунда! Всего лишь не за горами конец учебного года. Учителя, как с цепи сорвались, давили учебным материалом и контролем за его усвоением. Только бы показатели не испортить. Экзамены, будь они не ладны, у выпускников!

С тренировками временно завязал. Цель Каретников достиг, тело свое «раскачал», подвижность и былой профессионализм, будем считать набрал. Урывками удавалось побыть с Олей, объясниться и придти к общему плану на будущее. Алексей Петрович, третий секретарь Горкома партии, муж Ольги, часто был в разъездах, а когда и был в городе, особо не допекал, часто линял в Ворошиловград. В общем поступал по пословице, про того беса, который в ребро… Чем его там так подманили, в том Ворошиловграде, что от «сладкой ловушки» оторваться не мог? Каретников не понимал. Дед стойко выносил все «проказы» великовозрастного внука, и как мог отбивался от подозрений невестки и сына, по поводу отлучек Михаила. Для них, сын на данный момент, не спит толком, не ест, все готовится к будущему поступлению. Себя не щадя, время в библиотеке проводит. Эх, молодость!

В отличие от марта, апрель выдался дождливым. Бабуля ждет праздник «Пасхи», чтоб погода наладилась, а то ведь как не посмотришь в окно, холодный дождь рисует линейки на стекле, небо пасмурное, суровое. Лишь у Михаила в душе птички поют, да цветы цветут…

Настроение ему все же подпортили.

После майских праздников крестный отзвонился, попросил придти в спортзал. Ну, пришел. И кого там увидел? Полковник, собственной персоной дожидается именно его. Задрал, если честно!

— Ну, здравствуй Каретников? Что, не ожидал увидеть?