Лабиринт

Баслов отодвинул кресло, в котором она сидела, в сторону, протиснулся к окну, вытащил широкий, тяжелый штык-нож и, замахнувшись от плеча, ударил в стекло. Прильнув глазом к проделанному крошечному отверстию, он выглянул на улицу. Пришельцы, должно быть, уже освоились с тактикой людей уходить от преследования, проходя дома насквозь, и теперь трое неподвижно замерших механиков ждали их появления на другой стороне дома.

Баслов вышел на лестничную площадку.

– Ну, что там? – обернулся к нему Кийск.

– Глухо, – махнул рукой капитан. – Нас обложили со всех сторон.

– Что будем делать? Ждать?

– В дом они войти не смогут.

– Но могут выпустить пауков или еще какую пакость сотворить.

– Хоть ты и не любишь драку, придется, видно, идти на прорыв. – Баслов жестом подозвал к себе двух солдат. – Мы поднимемся на самый верхний этаж и погоним вниз всех этих горе-работников. Попробуем выскочить незаметно вместе с толпой.

Поднимаясь вверх по лестнице, Баслов проинструктировал солдат, как следует действовать. На двенадцатом этаже они, не церемонясь, вытолкали на лестницу сидевших в комнатах горожан и, уходя, бросили в каждой комнате в ячейки для отсортированных фигурок по небольшой бомбе с запалом. Когда почти одновременно грохнули три взрыва, выбившие лотки и ячейки на рабочих местах на пять этажей вниз, горожане сами стали в страхе выбегать из наполненных дымом комнат. Баслову с солдатами оставалось только слегка подталкивать их, направляя вниз по лестнице. На шестом этаже они еще раз, с тем же эффектом, повторили процедуру со взрывами.

Толпа одетых в серое людей, крича и толкаясь, катилась вниз по лестнице. Баслов, подбадривая ее лихим гиканьем, держался в хвосте.

Внизу Кийск с оставшимися солдатами перекрыл дверь парадного, не позволяя никому выйти на улицу. Когда теснота и давка в холле достигла предела, Баслов с площадки второго этажа крикнул:

– Выпускай!

Толкаясь, спотыкаясь, падая, что-то нечленораздельно выкрикивая, толпа горожан устремилась на улицу. Кого-то придавили к дверному косяку, и он, не в силах кричать, только хрипел, жутко выкатив налитые кровью глаза. Кийск, протискиваясь вместе со всеми сквозь узкий дверной проем, выдернул несчастного из угла, в котором тот был зажат, и вытолкнул на улицу.

Вырвавшись на простор, горожане устремились к дому напротив, все к одному и тому же подъезду, в дверях которого снова возникла пробка.

Трое механиков стояли в нескольких шагах от подъезда. Люди пробегали буквально у их ног, и никто из них не был поражен невидимым экраном, которым до этого пришельцы перекрывали улицу.

Солдаты, капитан и Кийск бежали вместе со всеми.

– Глюк! – крикнул Баслов худому черноволосому солдату, самому маленькому из всей его команды. – Действуем, как договорились!

Парень кивнул и перекинул на живот висящую на плече сумку.

Кийск чуть не завыл от злости: вместо того чтобы, пользуясь тем, что механики временно отключили экраны, попытаться уйти, Баслов снова затевал какую-то авантюру. Он оглянулся и посмотрел на механиков. Их было трое, неподвижно стоявших в стороне и безучастно наблюдавших за сутолокой на улице. Не желали вмешиваться или просто не могли взять в толк, что происходит?

– Кийск! Иво!

Кийск обернулся на крик, раздавшийся откуда-то со стороны. От соседнего дома к ним бежал человек в таком же, как и у всех, сером комбинезоне.

– Борис? – не веря своим глазам произнес Кийск.

– А кто же еще, – подбежав к Кийску, Киванов радостно обнял его. – Откуда ты здесь взялся, чертяга? Ты живешь где-то рядом?

– Да нет, я здесь, скорее, в гостях.

– А что происходит? Что это так грохнуло? Я выбежал из квартиры посмотреть, гляжу и глазам своим не верю – Иво Кийск! Собственной персоной! Тебя тоже выпустили из СБ после вторжения?

Глаза Бориса горели радостью и нетерпением. Ему хотелось узнать сразу все, немедленно.

Кийск тоже был удивлен и обрадован безмерно тем, что снова встретил Бориса. И, что самое главное, это был все тот же самый Киванов, которого он помнил, живой и энергичный, ничуть не похожий на тех вялых, с пустыми, потухшими взглядами горожан, каких он уже привык видеть повсюду.

– Слушай, что здесь происходит? – нетерпеливо дернул Кийска за руку Борис. – И не говори мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Лучше бы не имел, – то ли усмехнулся, то ли болезненно скривился Кийск. – Прижмись-ка лучше к стене, сейчас что-то будет.

Баслов метнулся в сторону механиков. На бегу выдернув из сумки цилиндрический предмет, похожий на консервную жестянку, он прилепил ее клейкой обандероливающей лентой к нижнему суставу ноги ближнего к нему пришельца, поджег торчащий наружу короткий фитиль и кинулся ко второму. На плече пришельца расползлись в сторону лепестки диафрагмы, а из-под нижнего края панциря к предмету, закрепленному на ноге, потянулся тонкий шарнирный манипулятор. Но в тот самый момент, когда из полностью открывшейся ячейки показался ствол лазера, бомба на ноге механика с грохотом разорвалась. Вскрикнул кто-то, задетый отлетевшим осколком жестянки, в которой она была заключена.

– О, черт! – восхищенно воскликнул Киванов.

Сустав ноги механика выгнулся в не предназначенную для движения сторону, подломился, и огромное тело пришельца, лишившись опоры, стало крениться на бок. Механик попытался восстановить равновесие, опершись на отставленный в сторону манипулятор, но ненадежная опора согнулась, и он с чудовищным грохотом опрокинулся на спину.

Грохот и лязг падения первого механика совпал со взрывом бомбы, прикрепленной Басловым к ноге другого пришельца. Тому чуть дольше удавалось сохранять равновесие, но в итоге он так же, как и его собрат, рухнул на землю.

До третьего механика, стоявшего чуть в стороне от первых двух, Баслов добежать не успел. Луч его лазера прожигая узкую полосу в дорожном покрытии, скользнул навстречу человеку. Баслов перепрыгнул луч, перевернулся через голову и швырнул под ноги пришельцу бомбу с уже почти догоревшим фитилем, которая взорвалась, не причинив тому никакого вреда.

Добивали первого поверженного механика Глюк и бросившийся ему на помощь долговязый солдат. Лазеры на обоих плечах лежавшего на земле пришельца бешено крутились по сторонам, но вскочившие ему на грудь солдаты оказались вне зоны поражения. Уворачиваясь от рук механика, длинный подцепил и, заорав, дернул вверх пластину на грудном панцире механика, а Глюк в это время загнал в образовавшуюся щель сорокасантиметровую металлическую трубку с горящим фитилем на конце. Сделав дело, они побежали ко второму механику, который, упершись в землю руками, пытался принять вертикальное положение и поймать в перекрестие лазерных лучей, бьющих пока выше цели, бегущих людей.

Рванула трубка, вставленная под щиток механика. Из пробитого взрывом отверстия с шипением и свистом вырвалась наружу струя какого-то бесцветного газа. Конечности пришельца бешено заработали, кроша дорожное покрытие. Левая его рука в неконтролируемом взмахе угодила в плечо второго механика, и тот снова опрокинулся на спину.

Луч лазера третьего, оставшегося целым механика срезал Глюка и его напарника и принялся крошить дверь подъезда, в котором укрылись Баслов, Киванов и трое оставшихся солдат. Кийск же в это время, подхватив выпавшую из рук Глюка трубку с горящим запальным шнуром, нырнул под луч и кинулся вперед. Оказавшись меж ног механика, он зажал взрывное устройство зубами и, подпрыгнув, ухватился руками за выступ у края панциря. Подтянувшись, он уперся ногой в сочленение нижней конечности пришельца, освободив левую руку, перехватил ею трубку с почти уже догоревшим фитилем, с размаха вогнал ее в щель под крайним щитком и, разжав руку, которой держался, упал вниз.