Лабиринт

— Как вы думаете, мог мой отец знать, что у него есть сводная сестра?

— Совершенно не представляю. Могу предположить, что скорее всего не знал.

— Но Грейс очевидно знала, что у нее есть брат?

— Несомненно, хотя, каким образом и когда она об этом узнала, неизвестно. Она переписала завещание в 1993 году, после гибели ваших родителей, и тогда назвала вас своей единственной наследницей. К этому времени она уже довольно давно жила во Франции.

Элис насупилась.

— Если она знала про меня и про то, что случилось, не понимаю, почему она со мной не связалась.

Карен пожала плечами.

— Может быть, она не была уверена, что вы ей обрадуетесь. Если она не знала, что привело к распаду семьи, то могла опасаться, что отец настроил вас против нее. В подобных случаях такое предположение довольно естественно — и часто оправдывается.

— Насколько я понимаю, завещание составляли не вы?

Карен улыбнулась:

— Нет, это было до меня. Но я говорила с ее адвокатом. Он теперь не практикует, но вашу тетушку помнит. Она действовала очень по-деловому, никаких страстей и сантиментов, И точно знала, чего хочет: все оставить вам.

— А вы не знаете, как она оказалась во Франции?

— Боюсь, что нет. — Карен помолчала. — Но для вас все очень просто, так что, как я уже говорила, вам лучше всего съездить осмотреть дом. Таким образом вам, может быть, удастся что-нибудь о ней узнать. Раз вы пробудете здесь еще несколько дней, мы можем снова встретиться в конце недели. Завтра и в пятницу я в суде, но утром в субботу буду рада вас видеть, если вас это устраивает. — Она встала и протянула руку. — Передайте через мою помощницу о своем решении.

— Я хотела бы побывать на ее могиле.

— Конечно. Я узнаю поточнее. Как мне помнится, похороны были не совсем обычными. — Провожая Элис, Карен остановилась перед столиком своей помощницы. — Доминик, tu peux me trouver le num'ero du lot de cimeti`ere de Madame Tanner. La cimeti`ere de la Cit'e. Merci. [75]

— Чем необычными? — спросила Элис.

— Мадам Таннер хоронили не в Саллель д'Од, а здесь, в Каркасоне, на кладбище под стеной Старого города, в семейном захоронении ее подруги.

75

Помоги мне найти номер участка на городском кладбище, где находится могила мадам Таннер (фр.).

Карен взяла у секретарши распечатку и просмотрела ее.

— Да, так и есть, теперь я вспомнила. Жанна Жиро, местная жительница, хотя у меня нет никаких сведений, что две эти женщины были знакомы. Здесь есть и адрес мадам Жиро, и номер участка, где расположена могила.

— Спасибо. Я с вами свяжусь.

— Доминик поможет вам отсюда выбраться. — Она улыбнулась. — Дайте мне знать, как идут дела.

ГЛАВА 40 АРЬЕЖ

Поль Оти ждал, что Мари-Сесиль воспользуется поездкой в Арьеж для продолжения вчерашнего разговора или предложит ему доложить о дальнейшем развитии дел. Однако она, если не считать нескольких случайных замечаний, молчала.

В замкнутом пространстве салона он особенно сильно ощущал близость ее тела, запах духов, запах кожи. Сегодня она надела бежевую блузку без рукавов и брюки того же цвета. Глаза скрывались за стеклами темных очков, а губы и ногти, как и накануне, были огненно-красными.

Оти незаметно сдвинул манжет рубашки, чтобы бросить взгляд на часы. Допустим, пара часов на раскопках, обратный путь — вряд ли они вернутся в Каркасон раньше вечера. Как все это досадно!

— Есть известия об О'Доннел? — спросила она.

Оти вздрогнул, услышав собственную мысль, высказанную вслух чужим голосом.

— Пока нет.

— А о полицейском?

Она повернула к нему лицо.

— О нем можно больше не беспокоиться.

— С каких пор?

— Сегодня рано утром.

— Узнали о нем что-нибудь еще?

Оти покачал головой.

— Если только от него не тянется ниточка к вам, Поль…

— Не тянется.

Минуту она молчала, затем спросила:

— А та англичанка?

— Добралась в Каркасон прошлой ночью. За ней присматривают.

— Вам не кажется, что она заезжала в Тулузу, чтобы оставить там книгу или кольцо?

— Если только она не передала их кому-то в стенах отеля — нет, невозможно. К ней никто не заходил, она ни с кем не встречалась ни на улицах, ни в библиотеке.

На пик де Соларак они прибыли ровно в час дня. Стоянку огородили деревянным заборчиком, ворота стояли на запоре. Согласно его распоряжению, сторожа не было — никаких свидетелей их визита.

Оти отпер ворота и завел машину на площадку. После шумного понедельника сегодня на территории раскопок было необычайно тихо. Стены палаток опущены и закреплены, все горшки, сковородки и инструменты разложены в ряд и снабжены ярлычками.

— Где вход?

Оти указал наверх, туда, где ветер еще играл лентой, огораживавшей место преступления.

Он достал из машины фонарь. Они молча поднимались по склону, задыхаясь в тяжкой послеполуденной жаре. Оти указал на валун, так и лежавший на боку, словно низверженный идол, и вскарабкался первым на несколько метров крутого подъема ко входу в пещеру.

Оказавшись на месте, Мари-Сесиль заговорила:

— Я войду одна.

Оти скрыл раздражение. Разумеется, ничего она там не найдет. Он сам прочесал частым гребнем каждый сантиметр. И он протянул ей фонарик:

— Как пожелаете.

Он смотрел, как она уходит в глубь тоннеля. Свет фонаря становился слабее и наконец совсем исчез.

Тогда он отошел подальше, так что не услышал бы даже крика.

Сама близость этой пещеры будила в нем гнев. Рука тянулась к распятию на груди, как к талисману, отвращающему зло этих мест.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. — Оти перекрестился, постоял, успокаивая дыхание, и только потом позвонил в свой офис. — Что у вас для меня?

Он слушал, и лицо его выражало все большее удовольствие.