Лабиринты чувств

Дирижер озадаченно чесал палочкой в голове.

Дородный граф Альмавива снял напудренный парик и протирал им блестящую от пота лысину.

Изящная графиня плакала от радости. Грим растекался по ее лицу разноцветными кляксами. Она все пыталась повиснуть у режиссера на шее, но опасалась помять контракты. Тогда актриса проделала это со спины, едва не придушив ошеломленного Дениса.

— Кажется, победили? — не совсем уверенно произнес Ивашенко. — Или я сплю?

— Если это сон, — пробасил Альмавива, — то я пошел в аптеку.

— Зачем?

— Куплю тонну снотворного, чтоб никогда не просыпаться и всегда смотреть такие сны!

— В аптеку не в аптеку, а в гастроном надо срочно сгонять! — вставил веское слово Фигаро, прервав свои акробатические упражнения. — Я мигом! Одна нога здесь… То есть — Фигаро здесь, Фигаро там!

— Брависсимо! — поддержал дирижер.

— Обмыть! Обмыть! — зачирикала графиня. — Дениска, ты возьмешь меня с собой в Париж? Мне необязательно главную роль, можно эпизодик, только бы по Елисейским полям прогуляться!

Юля поняла, что пришло время вклиниться в общий переполох и взять интервью: когда начнут обмывать, из этого уже вряд ли что-то получится.

Она двинулась по проходу к сцене, на ходу вынимая из сумочки крошечным диктофон, и все разом смолкли, уставившись на нее.

Ведь они совсем забыли об этой худенькой незнакомой девушке! А если бы не она — еще неизвестно, как бы все обернулось.

— Корреспондент «Москоу ньюс» и «Молодежных новостей» ОРТ, — представилась журналистка, — и… еще кое-каких изданий, перечислить затрудняюсь, простите. Юлия Синичкина. Вы не согласились бы ответить на несколько моих вопросов, господин Ивашенко?

Режиссер оглядел ее с головы до ног, с минуту помолчал, а потом твердо заявил:

— Нет.

Такого Юля не ожидала. Псих он, что ли? Или просто неблагодарный невежа? А может, слишком переволновался и ничего не соображает? Как сказали бы юристы, находится в состоянии аффекта.

— Почему? — спросила она.

Ответ был коротким:

— Не хочу.

Вот тебе и на… Однако Юлию Синичкину не так-то легко выбить из колеи. Состряпать репортаж о человеке неуживчивом и строптивом тоже интересно. Может получиться необычно и оригинально. И она невозмутимо поинтересовалась:

— Чего же вы, в таком случае, хотите?

Ивашенко передал контракты дирижеру, откинул со лба белокурые кудряшки и решительно шагнул к ней:

— Чего хочу? Поцеловать вас, госпожа Синичкина. Немедленно. В губы…

Глава 5 ЛАБИРИНТ

Юльке нравился ее большой, похожий на романскую крепость мрачноватый дом, изогнувшийся в виде буквы «П», с заросшим сиренью двором посередине. Нравился, конечно, не из-за мрачности и толстых кирпичных стен, в нишах которых тонули оконные стекла: все тяжеловесное и массивное ее как раз раздражало. Люди, родившиеся под созвездием Близнецов, обычно предпочитают вещи легкие и воздушные.

Привлекало другое: множество входов, выходов и внутренних сообщающихся коридоров. По дому можно было путешествовать, как по лабиринту в какой-нибудь компьютерной игре. Скажем, войдешь с улицы, а выйдешь во двор. Или нырнешь в один подъезд, а потом пройдешь по каким-то зигзагам, освещенным тусклыми лампочками, и окажешься в другом. А то и вовсе обнаружишь себя в темном подземелье, отведенном некогда под бомбоубежище.

Даже из самой квартиры было целых два выхода. Один — на лестничную клетку с громоздким неуклюжим лифтом. Другой — к мусоропроводу и узким ступенькам, которые ведут в продуктовый магазин, занимающий весь первый этаж. Это было удобно: если надо по-быстрому купить чего-то съестного, а погода плохая, можно не выбираться на улицу.

Администрация магазина, правда, постоянно грозилась замуровать дверь, но пока слова расходились с делом.

Наверное, преступнику очень легко было бы уходить в таком здании от погони. Но преступники, к счастью, поблизости от Юли не обитали, зато обитала пятилетняя соседская девчурка Катя, которая однажды отправилась выносить мусорное ведро и… заблудилась прямо внутри дома.

Юля завидовала Катюшке. Это была ее извечная мечта — потеряться где-нибудь, в совсем незнакомом месте, лучше всего — в чужой неизведанной стране, и отыскивать обратную дорогу самостоятельно, без посторонней помощи, угадывая верное направление по едва уловимым признакам. Почувствовать себя одновременно Мальчиком с пальчик и проницательным Шерлоком Холмсом.

Девушка была бесстрашна и любопытна, а подобное приключение как раз стало бы лучшей подпиткой для обоих этих качеств.

Увы, такого с нею не случалось ни разу в жизни, даже в раннем детстве. У Юли была идеальная топографическая память, и она всегда безошибочно помнила маршрут, даже если прошла по нему всего однажды.

…Но сегодня, в веселый и мокрый мартовский день, это наконец произошло!

Они с Денисом купили бутылку дешевого сухого красного вина и полкило сыра в магазине на первом этаже, и девушка утянула режиссера в замызганную дверь возле подсобки, откуда можно было пробраться прямиком к ее коммуналке.

Нет, «прямиком» — не то слово. Путь к квартире пролегал по кривой, с подъемами и спусками, с крутыми виражами.

За первым же поворотом они остановились и, продавив винную пробку вовнутрь, отхлебнули по глоточку. А потом прижались друг к другу влажными, терпкими от вина губами.

И у Юльки в голове что-то весело поплыло и закружилось. У Дениса, кажется, тоже.

— Блеск! — сказала она.

— Шик! — согласился он.

Еще одно коленце узкого коридорчика.

Опять остановка — всего по одному глоточку и недолгий поцелуй на закуску.

— А сыр? — напомнил он.

— Ох! Забыла на прошлом привале.

— Но возвращаться ведь не будем, правда?

— Ни за что! Полный вперед!

— Здесь нет дороги вперед. Есть только вверх.

— Все выше, и выше, и вы-ше стремим мы полет наших птиц! — пропела Юлька.

— А сыр пусть докушают мы-ши! — подхватил парень.

— И станут толстей, чем Денис! — в рифму завершила она.

— Дутая ты журналистка! Русского языка не знаешь! Толще, а не толстей!

— А я и не толстею.

Они перекидывались репликами, как мячиком. Юлина подача — Денис отбивает:

— Вот и не толстей! Терпеть не могу жирных.

— А худых? Любишь?

— В единственном числе. Не худых, а худую. Худющую. Одну.

— Как ее зовут?

— Секрет! — едва не оступившись, он притормозил. — Ох, тут ступеньки вниз.

— Перед решающим спуском надо немного передохнуть.

Отдых получился активным — заполненным жадными и жаркими поцелуями.

Красного вина еще немного поубавилось.