Лабиринты надежд

– Господи, неужели там не было больше приличных молодых людей?!
– С пафосом выдохнула она.

– Я никого не замечала, потому что сразу выбрала лучшего. Ты увидишь, мамочка, Пламен необыкновенный! Он бязательно станет знаменитостью! Ему предлагали контракт американцы.

– Американцы?!
– Тяжело задышав, Валерия Борисовна изогнулась, распуская застежки тугой "грации".

– Да нет же! Он будет работать в Москве. Папа его устроит...
– Радость Лары угасала, она начала понимать, что здорово просчиталась.
– Не понимаю, почему ты так настроена против него?

– Никогда не думала, что моя дочь столь наивна!
– Всплеснула руками Валерия Борисовна.
– Хорошо. Допустим, тебе понравился молодой человек, вы весело проводили время, в одной копании... Но почему же сразу - "замуж"!

– Потому что я люблю его.
– Насупившись, Лара упраямо смотрела исподлобья на узел кушака атласного халата матери.

– Как?!
– Взвизгнула царственная дама.
– Ты хочешь сказать... Ты... Она не находила слов, дрожа от возмущения.

– Да!
– Лара вскинула голову.
– У нас все было. Все...

– Петя...
– В полуобморочном состоянии Валерия рухнула на кровать. Позови отца... Нет... Постой... У него будет инфаркт, а завтра серьезное совещание в Совмине... Нет... Нет!
– Она разрыдалась, колотя подушку. Уйди отсюда, уйди сейчас же... Дура!

Лара до утра просидела, не раздеваясь, в своей комнате. Вначале она хотела уйти, куда глаза глядят. Пусть ищет, беспокоится, просит прощения... Потом поняла, что дочь министра не может ночью ходить одна по городу и отчитываться о своем поведении участковому милиционеру. Под утро пришло правильное решение - она уедет в Болгарию! Отец сделает визу, Пламен обалдеет от счастья... А потом, потом все как-нибудь утрясется. Ведь обязательно утрясется! А белое платье и фата будут самые красивые. И жених - тоже. Лара достала фото, сделанное камерой Пламена автоматически - они стояли в обнимку на фоне заката, окрасившего море пурпуром. Лара в легкомысленном костюме "рабыни", с развевающейся белой вуалью. Похоже на свадебное фото.
– "Все будет хорошо! Люблю тебя, милый".

На следующее утро с Центрального телеграфа Лара звонила в Софию.

– О, это ты!..
– удивился, очевидно, с просонья, Пламен.
– Очень, очень рад, бэби! Ты где?

– Дома... Послушай, я, наверно, скоро приеду в Болгарию.

– В Софии будешь? Когда?

– Точно не знаю. Скоро.Мне нужно тебя увидеть!

– Постой, Лара! Весь июнь я в экспедиции. Венгрия, потом Словакия. Снимаем манекенщиц.

– А... Послушай, когда ты вернешься?
– Ее голос, звенящий слезами, с трудом прорывался сквозь шумы на линии. Можно даже сказать, что она плакала.

– В августе. Очень хочу тебя видеть. Очень.

– Я тоже... Я страшно скучаю.Кроме тебя никого нет! Понимаешь?Ты для меня - самый главный на свете...

Пламен рассмеялся:

– Это хорошо! У нас будет жаркая встреча. Обичам те. Помнишь?

– Я тоже. Очень, очень люблю...

... "Очень, очень, очень... Слишком много очень. Надо учить болгарский. Мы будем жить и там, и здесь", - думала Лара, бродя по арбатским переулкам. Тихие дворики. скрип качелей, запахи жареной картошки с луком из окна чьей-то кухни. Вот так ходить, ходить вдвоем, целуясь в каждой подворотне, а потом жарить картошку в собственной маленькой квартирке с громоздкой, будто сонной старой мебелью, лежать вобнимку в кровати, разглядывая солнечный узор на прикроватном коврике... Собственно, почему в мленькой, старой?Лучше уж вон в такой "цековской" розовой башне с лоджиями и лифтершей в подьезде или в коттедже на Золотых песках! Пламен прославиться, это неизбежно. Он станет много работать заграницей, разъезжать по персональным выставкам и везде - непременно - с женой!

Сочинять будущую жизнь было чрезвычайно приятно. За неё стоило бороться, идти на открытую конфронтацию. Предъявить ульитматум родителям, потом уехать на дачу к бабушке, поддерживая с отцом и матерью натянуто-официальные отношения. И ждать, пока они не поймут , в чем состоит счастье их дочери.

Оказавшись как-бы совершенно случайно на Киевском вокзале, Лара купила билет до станции Кокошкинская. где находилась дача Решетовых. Сев в электричку, она почувствовала себя совсем взрослой. "Вот так начинается моя собственная самостоятельная жизнь".

Мать говорила по телефону холодно и официально. Она сразу раскусила маневр дочери.

– Если намерена делать глупости, то, пожалуйста, без нашей помощи, объявила Валерия Борисовна.
– Образумишься - позвонишь.

Получилось, что ультиматум предъявлен Ларе, и она находится не в бегах, а в изгнании.

"Но не могут же они не понять, как это все серьезно!" - думала Лара, ожидая, что родители сдадутся и проявят желание хотя бы познакомиться с Пламеном. Первым не выдержит, конечно, более мягкий отец.

"Тряпка.
– Коротко обозначала характер мужа Валерия Борисовна.
– Из него каждый веревки вьет". Лара морщилась - веревки из тряпки - вещь ненадежная и никому не нужная.
– "Он лояльный, демократичный и справедливый", - заступалась она. Теперь Лара с полным основанием делала ставку на любящее отеческое сердце.

Возможно, упрямица и заполучила бы тур в Болгарию в августе, если бы в конце июля не выяснилось, что она беременна. Осмыслив симптомы и сообразив, в чем дело, Лара пришла в ужас. Приятельница советовала втихаря избавиться от ребенка. что по тем временам было совсем не просто, тем более, девушке с твердыми моральными принципами. Паника сменилась здравым расчетом. Нет, тайного аборта она не сделает. Выждет до тех пор, пока скрывать положение будет уже невозможно и поставит родителей перед фактом. Жениха тут же вызовут в Москву.И все. наконец поймут сколь жестоко топтали неземную любовь.

Пренебрегая компаниями, вечеринками, Лара сидела на даче и ждала вестей от Пламена. Она часто звонил ему с телеграфа, но застала в Софие лишь дважды. Пламен говорил о том, как страшно занят, мотаясь со съемочной группой по курортам, как устал и как любит Лару.

– Я хочу, чтобы ты приехал сюда, в Москву. Я пошлю приглашение. Ты должен быть здесь не позже сентября, - кричала она через расстояние, казавшееся огромным из-за плохой связи.
– У нас...
– Господи, но как прокричать это в кабинке телеграфа, под настырными взглядами очереди?
– У нас будет ребенок...

– Что, что? Не понял, что будет?

Связь вдруг стала отменной, хоть шепотом объясняйся. Словно они стояли друг против друга, а у Пламена вместо счастливого оказалось ошарашенное лицо.

– Не знаю, что будет. Может, мальчик, может, девочка...

– Ты шутишь?
– Наконец-то он замер от радости.

– Нет. Я пришлю вызов, жди.

– Люблю тебя...
– по русски пробормотал Пламен.
– Жду.

Когда Лара объявила матери о своем положении, та, постояв в оцепенении, залепила дочери звонкую пощечину и закрылась в спальне, откуда вела телефонные разговоры до самого вечера. На следующий день мать повезла Лару к своему врачу-гинекологу и получила подтверждение: беременность двенадцать недель. Первый аборт - явление нежелательное.

В машине Валерия Борисовна прошипела, не глядя на дочь:

– Если ты все же решила окончательно изгадить свою жизнь, то я тебе это не позволю.

– Мама, я намерена родить ребенка от законного мужа. Он тоже хочет этого.

– Он хочет?
– Валерия расхохоталась.
– Отец получил ответ на запрос о фотографе Бончеве. Он живет в одной квартире с бывшей женой, какой-то... какой-то шлюшкой. У него нет приличного образования, постоянной работы. А главное...
– Валерия торжествующе посмотрела на дочь.
– Такие, как ты, у него каждую ночь меняются.