Лабиринты наших желаний
Шрифт:
Глупые, глупые люди, считающие, что у человека нет души.
Если нет, тогда что у неё болит с такой невероятной силой?!
62
***
Лучший друг современного подростка — это, конечно, интернет.
И Настя потратила кучу времени, читая разнообразные статьи о том, как правильно просить прощения. Неизвестные авторы давали кучу советов, большинство из которых казались Насте нежизнеспособными, учили жизни и наставляли на путь истинный.
Только вот все
А у неё была конкретная ситуация. И Насте хотелось извиниться так, чтобы Ксюша её простила. Не только словами, но и каким-то делом…
По крайней мере в статьях советовали именно так — не ограничиваться словами, не забывать про дела.
И она всю голову себе сломала, придумывая, что бы совершить.
Пока наконец не придумала…
***
После бани Ксюша возвращалась обновлённая. Тревожные мысли под воздействием пара и веника её почти покинули, и теперь думалось вяло и лениво.
Давно она столько времени не бездельничала. Зайти, что ли, на рабочую почту?..
Ну уж нет! Отпуск есть отпуск.
В квартире было тихо — бабушка куда-то ушла. И Ксюша, зевнув и потянувшись, прошла в свою комнату. Сейчас она что-нибудь почитает, а потом ляжет подремать. Имеет право!
Но пришлось отложить эти планы, потому что на письменном столе, рядом с двумя букетами, лежала большая синяя коробка, крепко перевязанная широкой жёлтой лентой.
Эх, бабушка… Пошалила и ушла. Интересно, что там?
Ксюша осторожно дёрнула за ленту, отбросила её в сторону и открыла коробку. И ахнула, потому что изнутри полетели бабочки… много бабочек… самых разных — синих, жёлтых, зелёных, белых, разноцветных… Они кружили вокруг Ксюши, касаясь её крыльями, и она плакала и смеялась от восторга.
Сколько же их здесь?!
Она протянула руку, и ей на ладонь села самая большая из бабочек, очень похожая на умершую Скай. Как Игорь тогда говорил? Она называется «морфо»…
Бабочка с любопытством изучала Ксюшину ладонь, поводя усиками и перебирая лапками. Любопытная малышка… И смелая — не побоялась сесть, потрогать, поизучать. Никто больше не решился, только она. Остальные летали рядом, только щекотали Ксюшу лёгкими прикосновениями крыльев и усиков. Наверное, думали, что она — большой цветок.
И вдруг Ксюша почувствовала движение воздуха позади себя. И тихий, почти не слышный вздох. Знакомый вздох…
Она даже не успела испугаться — тёплые ладони легли на плечи, и Ксюша обернулась, одновременно подаваясь вперёд и раскрывая губы, позволяя Игорю жадно припасть к ним, и покоряясь ему, как и всегда.
Господи… это действительно он. Его руки, его плечи, его спина. И ощущение чуть колющейся щеки, прижимающейся к её собственной, и мягкие волосы, и запах. Господи… как она соскучилась.
Вокруг стояла полная тишина, Ксюша только слышала, как тикают часы. А ещё в груди билось сердце, и ей иногда казалось, что оно бьётся даже громче, чем тикают часы… Так было хорошо. Так прекрасно и радостно. И так страшно.
Игорь
запустил ладонь Ксюше в волосы, запрокидывая девушке голову и вглядываясь в её взволнованное лицо. Сам он казался спокойным, только глаза сверкали. Сверкали дико и как-то жадно.Он молчал, лаская её затылок одной рукой, а второй прикасаясь к чуть припухшим после поцелуя губам.
— Скажи что-нибудь, — шепнула Ксюша, решившись. — Иначе я подумаю, что это сон.
Игорь улыбнулся, и во взгляде его промелькнула нежность.
— Я соскучился.
Ладонь, которой он трогал Ксюшины губы, опустилась на грудь, мягко и властно обхватила один из холмиков.
— Ты видела не весь подарок, — продолжил Игорь хрипло. — Только половину.
— Половину? — прошептала Ксюша растерянно, вспыхивая от желания и страшно стесняясь этого чувства. Как она может?.. Несколько дней назад была с Андреем, а теперь мечтает, чтобы Игорь взял её сейчас и здесь. Немедленно.
А вдруг он её отвергнет?
— Да, Ксения. Половину. И ты можешь выбрать… — Ладонь ещё опустилась и теперь тянула вверх футболку девушки. — Мы смотрим эту вторую половину сейчас… или потом.
Игорь залез рукой под футболку, лаская обнажённый Ксюшин живот.
— Потом…
Он усмехнулся… и её вновь, как и в их первый раз, словно стихией подхватило.
Одежда летела в разные стороны, снятая дрожащими и нетерпеливыми руками. Ксюша даже не осознавала, что и в каком порядке снимается, только ощутила, когда наконец их с Игорем перестало что-то разделять.
И бабочки кружились вокруг, когда он осторожно положил Ксюшу на постель. Касались их тел своими крыльями, отлетали, а затем прилетали опять — и снова касались…
Ксюша стонала, пока Игорь целовал её. Её всю. Он начал с губ, горячих и сладких, как мёд, и спускался всё ниже и ниже — провёл кончиком языка по нежной шее, осыпал поцелуями напрягшийся от нетерпения живот.
Но потом попытался спуститься ещё, и Ксюша зажала бёдра в молчаливом испуганном протесте.
— Не бойся, — сказал Игорь тихо. — Я хочу сделать это, девочка.
Она задрожала.
— Тебе… не противно?
— Не говори так. Никогда, Ксения.
Он мягко развёл её бёдра и опустился между ними. И после Ксюша не только не хотела, но и не могла говорить — стонала и всхлипывала, задыхаясь от наслаждения — а Игорь всё не останавливался, доводя до исступления.
И когда он наконец оказался внутри неё, Ксюша задрожала от невероятного ощущения единения — не только тел, но и душ. И это было в тысячу раз больше, чем то, что она испытывала тогда с Андреем…
— Я люблю тебя, — прошептала Ксюша в губы Игорю, и охнула, когда он ответил:
— И я люблю тебя, моя девочка.
На мгновение она растерялась, но потом эта растерянность полностью исчезла, растворилась в ощущениях. Остались лишь стоны, крики, затруднённое дыхание, горячие и жадные поцелуи, быстрые и лихорадочные движения…
И удовольствие. Оно настигло их одновременно и было настолько мощным, что у Ксюши потемнело в глазах.
Слишком хорошо… Может, это всё-таки сон?..
*