Лабиринты наших желаний

Поэтому она и сказала, когда они уже доехали до шестого этажа и вышли на лестничную площадку:

— Спасибо.

— Не за что, — ответил парень и улыбнулся, словно был чем-то неуловимо доволен.

***

Таксист ждал Романа ещё минут десять, пока тот нервно курил, стоя возле машины. Звонить Игорю Андреевичу не хотелось, но придётся.

Парень прекрасно знал характер работодателя — нарушение инструкций он терпеть не мог, поэтому сейчас наверняка взгреет по полной программе. Хотя косяков за охранником не один, а целых два — в магазине он зря рот раскрывал — но об этом Игорь Андреевич, слава богу, не ведает.

— Подожди ещё немного, дружище, — попросил Роман таксиста, протягивая тому пятьсот рублей. — Позвонить надо шефу.

— Да звони, — хмыкнул мужчина. — Ты платишь — я жду. Хоть всю ночь тут стой.

— Договорились, — усмехнулся Роман и отошёл от машины в сторону, чтобы водитель не мог расслышать его разговор. Быстро набрал номер Игоря Андреевича и как только услышал в трубке слегка раздражённое «алло», сразу начал отчитываться. — Добрый вечер, Игорь Андреевич. Я знаю, что немного нарушил ваши инструкции, но это в итоге оказалось на пользу. Ксению возле дома ждал молодой человек. С букетом роз.

— Так.

Сказал — как камень в воду уронил.

— Я его отвадил вроде. Сделал вид, что мы с ней вместе, он и отвалил.

— Как зовут?

— Виталий. Ксения была не в восторге от его появления, Игорь Андреевич.

— Ладно, — голос шефа чуть смягчился. — На этот раз тебе повезло, Роман. Но больше чтобы подобного не было.

— Я понял, Игорь Андреевич.

— Тогда отбой.

Начальство отключилось, и Роман вздохнул с облегчением. Пронесло. Хотя это поначалу казалось ему глупостью, к тому же, опасной глупостью. Если Игорь Андреевич заподозрит хоть малейший интерес с его стороны к своей женщине — не пожалеет.

Нет, Ксения, конечно, симпатичная, и даже очень. Но Роману было интересно другое. Когда шеф накануне сказал про карточку, парень решил — очередная «соска». Но Ксения вела себя нетипично для «соски». Карточку игнорировала, что Романа просто поразило. Ну какая женщина откажется от возможности накупить себе нарядов, украшений, белья?

И его как стукнуло. Он вдруг увидел перед собой обычную искреннюю девушку с чистой душой, и так этому поразился, что едва не застыл посреди торгового центра каменным изваянием.

И не смог отказать себе в желании поехать с Ксенией в такси, изучая все её реакции и пытаясь понять, не ошибся ли. Нет, не ошибся.

Единственное, чего Роман пока не мог понять — того, что чувствует по этому поводу…

27

***

Дома Инна Васильевна собирала вещи — как оказалось, отложенная командировка в Пермь её всё же настигла.

— Завтра утром поезд, — ворчала она, роясь в шкафу. — Огорошили сегодня вот новостью. К восьми на вокзал, в семь из дома надо выйти, встану в шесть. Вернусь, надеюсь, в следующую среду, Ксюнь. Ты только без меня кушать не забывай, ладно? А то знаю я тебя. Кефирчик выпьешь — и всё, поужинала типа.

Ксюша улыбнулась, прислоняясь к дверному косяку.

— Не переживайте, Инна Васильевна. Кефирчик полезен для здоровья.

— Кто ж спорит, — фыркнула хозяйка квартиры. — Но он же должен быть не один в желудке! А у тебя любимая еда — кефирчик да «Ессентуки».

— Точно, — засмеялась Ксюша. — Самая любимая еда…

Девушка прошла в комнату, улыбнулась вспорхнувшей с покрывала бабочке. Кстати, надо бы её покормить…

Ксюша налила своей питомице в небольшую крышечку раствор из мёда, поднесла крышечку поближе и, оставив её лежащей на столе возле бабочки, взяла в руки телефон и набрала обещанное смс-сообщение.

«Я дома».

Села на стул и стала наблюдать за бабочкой. Она у Ксюши была умненькой — сама прилетала, опускалась рядом с крышечкой и пила оттуда нектар. Очаровательное создание.

Бабочка вспорхнула и полетела куда-то по своим делам, а у Ксюши зазвонил телефон.

— Алло, — ответила она, улыбнувшись и, услышав голос Игоря, сползла со стула на пол. Легла на ковёр и прикрыла глаза.

— Добрый вечер, моя девочка. Расскажешь, как прошёл твой день?

— Вы лучше скажите — вы спите когда-нибудь? — засмеялась она. — Мне иногда кажется, что нет.

— Сплю, конечно, — он явно улыбался. — Но здесь сейчас день, поэтому пока не сплю и звоню тебе. Не обижал тебя Роман, Ксения?

— Нет, не обижал. — Она фыркнула. — А вы, наверное, его уже пропесочили за невыполнение инструкций, да?

— Пропесочил, разумеется. И даже узнал про некого Виталия.

Ксюша поморщилась.

— Поклонник твой, Ксения? — голос Игоря казался спокойным, но она откуда-то знала, что на самом деле этот мужчина сейчас далёк от покоя.

— Да. Очень надоедливый.

В этот момент бабочка села Ксюше на лоб, и девушка хихикнула.

— Кое-кто тут решил, что я цветочек, и сел мне на лоб. Так щекотно.

— Бабочка? — теперь голос Игоря расслабился и потеплел.

— Ага. Я назвала её Скай. Правда, она не откликается. Но это ничего, она всё равно замечательная. Спасибо вам за неё… Игорь.

— Скажи ещё раз.

— Что сказать?

— Моё имя, Ксения.

Ксюше почему-то стало жарко от этой просьбы.

— Игорь.

— И ещё, пожалуйста.

— Игорь, — она засмеялась, ощущая, как горят щёки.

— Прекрасно. Надеюсь, что совсем скоро ты будешь не только говорить моё имя, Ксения, но и стонать. И кричать. Я хочу это услышать.

Жарко теперь было не только щекам, но и… там, внизу. Ксюша даже непроизвольно положила туда руку — и тут же отдёрнула её, застыдившись.

— Ты молчишь, моя девочка. Я напугал тебя?

— Нет, — покачала головой Ксюша, открывая глаза. Бабочка летала под самым потолком, кружила возле люстры, словно та была солнцем. — Я вас не боюсь. Просто… — она вздохнула и призналась: — Мне немного неловко от таких откровенностей. Мне никто такого не говорил.

— Это не такая уж и откровенность, Ксения, — сказал Игорь с теплотой в голосе. — Есть намного более откровенные вещи. Но я предпочту показать их тебе, а не говорить по телефону.

Честно говоря, Ксюша действительно немного боялась, но не Игоря. Она боялась, что разочарует его. Абсурд вообще думать о таком, но Андрей, заявивший ей тогда, что она — просто жирное бревно, изрядно пошатнул её и так неустойчивую уверенность в себе.

— Кстати, ты не ответила. Как прошёл твой день? — продолжал Игорь, и настолько невозмутимо, будто только что не говорил ей ничего откровенного.