Лабиринты времени

С палубы, скаля кривые пожелтевшие зубы, на них смотрит пухлый балт в красных, местами выцветших и неумело залатанных, шароварах, с круглым обветренным лицом по имени Малыш. Его голую грудь и выпуклый живот покрывают густые чёрные заросли, а невысокий рост явно намекает на происхождение его прозвища. Рядом стоит нереально тощий, с выпирающими рёбрами и выпученными, как у рыбы глазами, но гораздо моложе, чем его сосед, прозванный с лёгкой руки Малыша, Дохлый. И действительно, это прозвище отражало его самую физическую суть. Настолько бледный и худой он был.

–Эй, там, на палубе, – машет руками Торвальд,– трап спускай!

Малыш на мгновенье исчезает и вскоре за борт вышвыривается длинная верёвочная лестница, уходящая концами в воду.

Славличи переглядываются.

–Милости прошу, – язвительно приглашает купец, указывая на трап и Мудрояр, решительно схватившись за верёвку, поднимается наверх.

Сильно прогнувшись под его тяжестью, трап нерешительно раскачивается и вождь опускает глаза вниз, на несводящих с него глаз людей.

Малыш и Дохлый, видя испуг на лице славлича, громко хохочут, скалясь в кривой улыбке:

–Это тебе не по лесам шастать. Тут сноровка нужна.

Не обращая внимания на их слова, мужчина с трудом доползает по борта корабля и падает в руки принимающих его моряков. А через некоторое время на судно поднимаются остальные славличи и Торвальд.

–Ну, давай, ищи, коли найдёшь, – купец демонстративно садится на бочонок на палубе и обращается к Дохлому: – трюм покажи, как здесь закончат, мать их за душу.

Неуверенно ступая по раскачивающейся на волнах палубе, славличи разбредаются в разные стороны, заглядывая под бочки, мешки и тюки.

–Йорка! Дочка! Ты здесь? Отзовись, коли слышишь!

Безучастно наблюдая за поисками, Малыш переглядывается с Дохлым:

–Случилось чего?– спрашивает он друга.

–А я почём знаю? Я ж всю ночь с тобой кости бросал. Почём мне знать?

–Эй, ты, – Малыш схватил за руку пробегающего мимо балта, поднявшегося на борт вместе с остальными. – Чего за кипишь такой?

–Да, вроде, бабу спёрли. На нашего и грешат, – буркнул тот и ловко подставил ногу под катящуюся прямо на него бочку с вином, уроненную неуклюжим Петро. Но чуток промахнулся и та, прокатившись в миллиметре от его ступни, продолжила стремительно катится к борту, сбивая с ног не успевших отбежать славличей.

–Эй, вы!– закричал Малыш и, рассталкивая поднимающихся людей, шустро подбежал к остановившемуся у преграды бочонку и, ловко перекатывая его на место, заворчал под нос:

–Принесла же нелёгкая! Вот руки бы вам пообрывать, криворуким!– выкрикнул он в сторону молодого славлича и показал большой волосатый кулак:

–Как дал бы щас!

Петро испуганно отступил назад, пропуская моряка, не заметив открывающийся позади себя трюм:

–Я это, того, -залепетал он, но, не успев договорить, упал вниз.

–Вот те!.. Бесы морские! Да что б тебя, неладная!.. Ёк макарёк! – услышали его глухие стоны, смешенные с довольно крепкими словцами хохочущие на палубе моряки.

–Того-того… Смотри, куда прёшь, бестолочь сухопутная! – наклонясь над отверстием в трюм кричит Малыш и возвращается к Дохлому:

–И чего шум подняли? Было б из-за кого! Из-за бабы! Тьфу, – сплюнул он: – Мать их налево.

–Цел? – подойдя к трюму, спросил Мудрояр.

–Да, вроде цел, – раздался из темноты глухой голос Петро.

–Давай, оглядись пока там, – попросил славлич и подозвал соплеменников:

–Давай, по одному. Осторожно только, мать их за ногу. Не хватало ещё шеи посворачивать в ихнем корыте.

И славличи, осторожно спускаясь по лестнице один за другим, вскоре оказались в тёмном, затхлом поиещении.

–Вроде как дочь вождя их, вон того, – кивнул Дохлый в сторону Мудрояра, наблюдая как тот последним осторожно спускается по скрипящей леснице.

На что Малыш, удивлённо присвистнув, поернул к собеседник голову:

–Так на кой он её притащил? Сидела б дома, кур пасла. Ну, или чего они там ещё делают. Пойдём, подсобим, что ли? А то, чую, наведут они шороху, а нам потом разгребать. – И, махнув рукой Дохлому, направляется к трюму.

Глава 10

– Что ты делала в степи? – обойдя девушку, спросил Теймур, словно острым копьём пронзая её взглядом.

–Я… я…– всхлипнула Хайна, потупив глаза, – я погулять вышла, – неожиданно решительно закончила она и, быстро посмотрев каюму в лицо, тут же опустила глаза.

«Надо же, как врать умеет, – удивился про себя Теймур и, подняв её голову за подбородок, тихо произнёс:

–Ты думаешь, я поверю тебе? Да?

Но, несмотря на, казалось бы, спокойствие в голосе, слова его звучали с такой угрозой, что девушка поняла, что лучше теперь ей не врать и быстро замотала головой.

–Тогда что же?– продолжил Каюм, продолжая сверлить её взглядом.

–Я… я … уйти хотела, – пролепетала несчастная и быстро шмыгнула носом.

–Почему же вернулась? – Посмотрев на тургарку, Теймур вдруг увидел в ней ту самую маленькую девочку, с которой вместе они шли когда-то по бескрайним волнам ковыля, покрываюшего южную степь.

«Почему он так спокоен?– изнывающе подумала девушка.– Лучше бы накричал, ударил…»

–Почему?– повторил Теймур, надеясь услышать, что она вернулась к нему.

–Мамка… и… и, – тихо всхлипнула девушка и замолчала, не силах говорить от сковавшего её горло кома.

Суровая правда больно ударила по самолюбию мужчины. Значит, если бы не её родные….

Он ей не нужен…

Да не всё ли равно?

Главное, она нужна ему.

И он знает теперь, как приручить эту дикую, прекрасную кобылицу!

–Умная девочка, – наклонившись к самому её уху, прошептал каюм, – умная и… красивая, – и, помолчав, добавил, – я не ошибся, когда выбрал тебя.

Хайна вопросительно вскинула на него полные блестящих слёз глаза и тут же потупила их под тяжёлым взглядом мужчины.

–Ты подаришь мне крепкого сына, – выпрямившись, решительно сказал Теймур, – наследника моей будущей империи. Можешь… – встал он за спиной девушки, – ты можешь делать всё, что хочешь, ходить в степь, ткать ковры, готовить еду. Чем ещё занимаются женщины?