Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)

Тендер Ладожской военной флотилии.

В бригаде служили и ветераны, плававшие многие годы на различных судах гражданского флота и имевшие большой опыт, и кадровые матросы, старшины и офицеры. Многие из них участвовали в переходе кораблей Краснознаменного Балтийского флота из Таллина в Кронштадт и Ленинград. Встречались и защитники Ханко. Несмотря на разницу в служебном положении, в опыте и в возрасте, все они были проникнуты единым стремлением свято выполнять свой долг перед Родиной.

Береговая база бригады размещалась в палатках, замаскированных густым кустарником, в непосредственной близости от причалов. Здесь нас распределили кого куда. Я получил назначение в восьмой отряд, на тендер № 88 строевым матросом. Принял меня командир отряда капитан-лейтенант Маркелов. Он сообщил, что мой тендер стоит у причала под погрузкой и что мне следует торопиться, так как скоро выход в рейс.

Спешу на причал. На пути часто встречаются воронки от авиабомб. Некоторые из них совсем еще свежие — значит вражеская авиация частенько наведывается сюда. Как бы в подтверждение моих размышлений на одной из батарей, охранявших воздушное пространство над «Дорогой жизни», прозвучал сигнал боевой тревоги. Тотчас же стволы орудий поднялись вверх.

На пирсе отыскал тендер № 88 и доложил его командиру старшине 2-й статьи Анатолию Шлыкову, что прибыл в его распоряжение. Рядом, с командиром стоял моторист старшина 1-й статьи Иван Антонов. Мы пожали друг другу руки.

Так я стал членом экипажа небольшого корабля, на корме которого развевался военно-морской флаг нашей Родины.

Командир и моторист тендера руководили погрузкой, помогая солдатам рабочего батальона правильно размещать грузы в трюмах.

Погрузка подходила к концу. От железнодорожных вагонов, стоявших неподалеку от причалов, к тендерам одна за другой подходили по рельсам тележки с боеприпасами. Несмотря на воздушную тревогу, люди не уходили в укрытие. Они продолжали свое дело.

Восьмой отряд тендеров состоял из десяти судов, сваренных из листовой стали. Каждое из них имело по два грузовых трюма. Машинное отделение находилось в кормовой части. В носовой части — кубрик. Длина тендеров достигала приблизительно 15 метров, ширина — 4 метра, грузоподъемность — 25 тонн. Плоское дно позволяло подходить близко к берегу. Осадка порожнего судна была всего 50–60 см. Тендер обладал хорошими маневренными качествами. На нем стоял 75-сильный автомобильный двигатель, позволявший развивать скорость до 6 узлов (11 км/час).

Было в бригаде и несколько отрядов однотрюмных тендеров. Грузоподъемность их достигала 15 тонн. Они не имели заднего хода.

Тендера были детищем ленинградцев. В суровую зиму 1941/42 года на судостроительных верфях города под вражескими обстрелами и бомбежками шло их строительство. Потом на железнодорожных платформах суда доставляли на берег Ладожского озера и спускали на воду.

Большие боевые дела вершили люди в годы Великой Отечественной войны на этих маленьких суденышках. Вся Балтика с уважением и любовью называла их «товарищ тендер».

Личный состав бригады был вооружен винтовками и гранатами, на нескольких тендерах стояли на треногах ручные пулеметы.

…Итак, погрузка закончена. Получено разрешение на выход в озеро. Нас предупредили, что через несколько часов ожидается ветер силой до 6–7 баллов. Надо было спешить.

Первый рейс

Малым ходом наш тендер отошел от стенки. Когда обогнули причал, командир приказал мотористу дать полный ход. Курс — Осиповец. Справа от нас шли еще два тендера.

Вскоре за кормой исчезли очертания берега. Легкий ветер освежает лица. Погода стоит как по заказу. Солнце склоняется к горизонту.

— Ну, теперь смотри в оба, — говорит Анатолий Шлыков. — Как бы не свалился с неба «мессер».

И командир рассказывает, как фашистские истребители в одиночку, а иногда парами нападают на тендера, стараясь настигнуть их подальше от берега.

— Нападают они обычно со стороны солнца или пикируют из-за облаков, — продолжает старшина. — Огонь открывают с коротких дистанций. Беда, если летчику удается незамеченным атаковать тендер, зайдя на него с носа или с кормы. Град пуль и снарядов пройдет по всей его длине. В таких случаях лучше подставлять борт атакующему самолету, создавая меньшую площадь для поражения.

Из рассказа командира я узнал, что лучшее средство защиты от штурмовых налетов врага — упредительный огонь. Случалось, что по «мессершмиттам» открывали винтовочный огонь с нескольких тендеров, идущих недалеко друг от друга. И, как правило, нападение заканчивалось одним заходом. Если же ответного огня не было, фашистские летчики продолжали штурмовку до тех пор, пока не расстреливали весь боезапас.

Старшина просит подменить его на руле. Занимаю его место.

Рулевое управление тендера очень простое и надежное. Перо руля перекладывается с помощью румпеля, как на шлюпке. Правда, во время погрузки я заметил, что на некоторых тендерах установлены штурвалы. Но это уже дело рук корабельных умельцев.

Здесь же, на корме, — нактоуз с шестидюймовым компасом. Других навигационных приборов у нас нет.

Подходим к третьему бую — он как раз на середине трассы. В 2–3 кабельтовых от него стоит дозорный катер. Орудия и пулеметы «морского охотника» готовы к открытию огня: катерникам часто приходится вступать в бой с вражеской авиацией.

Первая половина пути позади.

Ветер усилился, дует с северо-запада, по воде пошли барашки. Волна бьет в правую скулу тендера. Он то проваливается вниз, то снова взмывает на гребень волны. Сильно качает. А ведь у нас в трюмах снаряды!

Стараемся идти строго навстречу волне — так качка меньше. Ничего, что немного уклонимся от курса: при подходе к берегу ляжем на створы и точно придем в заданное место.

Ветер крепчает. Уже не белые барашки бегут по озеру, а большие волны одна за другой валами катятся нам навстречу. Как вздыбленный конь, тендер на мгновенье застывает в воздухе, потом всей своей тяжестью обрушивается на водяной вал. Корпус содрогается. Кажется, еще два-три таких удара — и лопнут швы электросварки. Потоки воды обрушиваются на палубу. Моторист задраивает люк машинного отделения. Мы надеваем дождевые куртки и зюйдвестки — большие, широкополые резиновые шляпы, но вода все равно просачивается за воротник и холодными неприятными струйками растекается по всему телу.

Вот какая ты, Ладога! Несколько часов назад, отражая от поверхности воды яркие лучи солнца, ты ласково манила в свою голубую даль, а сейчас обрушилась множеством грозных волн, безжалостно наказывая моряков за малейшую оплошность!

Настойчиво продвигаемся вперед. Теперь ветер дует с берега, волна слабеет. Подходим к причалу. Здесь уже разгружается несколько тендеров.

Вот мы и у стенки. Приятно ощущать под ногами твердую опору! Немного шумит в голове, покачивает из стороны в сторону. Иван Антонов, улыбаясь, говорит: