Лагерь у моря

На четырех тарелках была разложена поджаренная до золотистой хрустящей корочки картошка, надрезанные и румяные сосиски, от которых ещё исходил пар, и всё это приправлено сметанным соусом с зеленью и солью.

Мудрее всех поступила Ульянка, без лишних слов начав уплетать завтрак с таким аппетитом, что аж за ушами трещало. Смотря на это, мы с девочками тоже решили не отставать. Правда, ел я нарочито медленно: сказывалось давно уже ставшее привычкой стеснение есть при ком-то. Будь тут только Ульянка, я бы ел в точности, как и она: мелкая, после стольких посещений моего кабинета со ссадинами и прочим, уже воспринималась подсознательно как младшая сестренка, но присутствие Алисы и особенно Слави меняло дело. Хотя, казалось бы, все свои. Сколько ещё мне будут аукаться годы морального одиночества?

На пляже, тем временем, показалось новое действующее лицо. В сопровождении одного из ученых в халате, с явной неохотой отвечая на вопросы, шла Ольга.

«Вытащить эту лентяйку в такую рань! Да они герои, им медаль надо дать! Думаю, другой персонал тоже не избежал опросов. Слушай, обдумай заранее, что будем врать, если спросят и нас о происшествии».

Когда девочки доели и Славя взялась мыть посуду, пара человек с пляжа приперлись и к нам. Беспардонно, нагло зашли под навес. Один, в камуфляже, тут же прошелся по всем тяжелым взглядом, давая понять, что они тут хозяева положения. Скормить бы тебя одной знакомой змейке, посмотри на него! Второй, в халате, медленно и с опаской обходил помещение со странным прибором в руках: судя по тому, с каким трудом он его держал, весила машинка кило под десять. Обоим было около тридцати на вид, может старше, плевать, ушли бы они побыстрее, нервируют!

Увидев на приборе одному ему известные данные, брови ученого поползли вверх. И, недоуменно открыв рот, он выдавил только:

— Гражданские, все без исключения, немедленно покиньте помещение.

— Но, — попытавшуюся возразить Алису пробуравили хмурым взглядом вояка и ученый.

— Пойдем, — я решил не строить из себя невесть что. Тем более, мы уже закончили трапезу — раз серьезные люди говорят, надо слушаться. У вояки на поясе висела кобура, знакомиться с её содержимым не хотелось совершенно.

Как только девочки и Док удалились, незваные гости продолжили сканировать помещение.

— Ничего не понимаю, — сказал, тощий на фоне своего прикрытия, ученый, — только что, буквально минуту назад, показатели зашкаливали, а сейчас всё идет на спад. Мы уже много лет изучаем аномалии, но такое… Тут фонило так же, как возле нескольких найденных нами мощных артефактов.

— Сколько работаю с вами, умники, столько вы меня и поражаете: смотрите на свои формулы и цифры, а обстановку не контролируете, — проворчал вояка, — подумай головой, что изменилось после того, как мы пришли?

На минутку ученый затих, а затем резко подскочил.

— Он, наверное, у одного из них! Кто-то нашел артефакт, и мало того, смог воспользоваться его силой, остановив цунами!

Многие годы по всему миру находили аномальные зоны, предметы и даже людей, обладающих странными, необъяснимыми наукой свойствами. Например, возле Бермуд была зона, где нарушался пространственно-временной баланс. Или несколько лет назад, их же отряд откопал в Антарктиде заледеневшую табличку, одно лишь присутствие которой заставляло всё живое в радиусе нескольких метров увядать. Или находили людей, способных чувствовать эмоции других, даже двигать предметы усилием воли. Всё это изучалось, и было обнаружено, что каждое сверхъестественное явление создает излучение, которое вполне можно засечь. Так был создан измеритель аномалий.

— И что дальше? — спросил мужик в камуфляже, поглаживая кобуру. — Задержание для допроса? Или посерьезней?

Человек в форме многозначительно замолчал: да, святыми они далеко не были, иногда приходилось действовать даже за гранью широких полномочий, и здесь они вполне могли устроить похищение нескольких отдыхающих и допрос с пристрастием. Тем более, так много препаратов, от которых память о прошлых днях отшибает напрочь…

Но в этот момент устройство в руках у ученого пискнуло, завершив анализ, и, глянув на экран, человек в халате замер. На его лице застыло смешанное выражение ужаса и любопытства. Он посмотрел на удаляющихся в сторону корпуса Дока и девушек, подумал, и…

— Нет, — наконец взял он себя в руки, — не трогать, не контактировать, ни коим образом не беспокоить. Сворачиваемся и валим.

— Но почему? Кто сказал? Начальник связался? — удивился вояка: обычно за их широкими спинами умники действовали без малейшего страха.

— Вот кто сказал! — яростно ткнул ученый в экран датчика.

Всмотревшись в экран, военный протер глаза, проморгался, ещё раз посмотрел. Быть того не может!

— Коэффициент аномалии. Девяносто два процента? — не поверил он своим глазам и отдернул руку от оружия: сейчас идея применения силы казалась бойцу страшной, несмотря на обширный боевой опыт и десяток верных солдат за спиной. — Но… но ведь… на Бермудах было тридцать?! А там была трещина в реальности, засасывающая целые корабли!

— Будем наблюдать, не напрямую. В конце концов, это простые гражданские, у них есть телефоны, интернет. Сейчас, в двадцать первом веке, можно узнать о человеке всё — было бы время и навыки, — глубокомысленно изрек человек в халате.

Спустя десять минут в лагере не осталось ни одного человека в форме, кроме удивленных охранников.

А четверо людей, даже не подозревающих о том, что происходит, отправились…

Как же замечательно — идти в окружении трех таких солнышек! В такие моменты как никогда хочется, чтобы вот это вот счастливое мгновение — длилось вечно. А почему бы и да? Вечность нет, но продлить удовольствие вполне реально.

— Шифт.

Время застыло, а вместе с ним и три мои прекрасные спутницы, я же просто смотрел, смотрел, запечатлевая в память каждую деталь. Рано или поздно смена кончится, и они все уедут. Разве что Алиску я попытаюсь забрать с собой. Но ещё не факт, что она согласится связать свою судьбу с таким человеком. И даже если когда-нибудь, когда я снова буду сидеть один, глядя на снег и холод за окном, эти воспоминания будут моим теплом.

Славя, такая активная, такая яркая, слово «красивая» по отношению к ней звучит просто бледно — прекрасная, да, это подходит лучше. Облаченная в свой спортивный костюм, с обтягивающим топиком, она казалась скульптурой, шедевром, а не просто девушкой из плоти и крови. Шифт поймал момент, когда Славя делала шаг вперед: сила, грация, сверкающая первозданной красотой атлетка, чьи золотые волосы сияли в лучах утреннего солнца. Ульяна, этот рыжий комок энергии в майке и шортиках: так и хочется потискать, погладить, поиграть с ней, ещё совсем юная, но уже страшно представить, насколько она будет великолепна года эдак через три. Ульянка застыла в момент, когда поворачивала голову: ясные, пронзительно синие глаза с детской непосредственностью осматривали окружающий мир, и он в них отражался чистым, как и нетронутая пороком и цинизмом душа Ульянки. Алиса. В мастерке и спортивках, на первый взгляд — типичная пацанка. Но если смотреть глубже — там, за показной активностью, или даже агрессией, кроется ранимое и нежное сердце. Наверное, не лишено смысла мнение, что противоположности притягиваются. Иначе как объяснить наши с ней отношения? Алиса — это пламя, янтарное пламя, способное обжечь, но, стоит только к нему потянуться, открыться — и оно согреет тебя, словно самые теплые объятия. А я — я это я, как говорила одна моя хвостатая знакомая. Сам последнее время не понимаю, что я такое. Иногда, из глубин сознания, накатывает нечто странное. Такое, что в пору самого себя побаиваться.

Как там говорилось? Остановись, мгновение, ты прекрасно. Не знаю, сколько времени я провел в ускорении, но меланхолия, давшая было о себе знать, потихоньку отпустила.

— Девчата. Как насчет прогулки на холм, к обсерватории? — весело сказал я. И правильно, малышки сейчас наслаждаются летом, не стоит переносить на них свои думы.

— Ура! Там и сверчков можно наловить! — загомонила мелкая, правда, не уточняя, зачем они ей. Сомневаюсь, что Ульяна приверженка экзотической кухни. Те же жители Новой Зеландии, по-моему, жрали всё, что имело неосторожность при них пошевелиться.

«А то, что не шевелилось, они шевелили, и жрали», — добавил шиза.

— Я бы с удовольствием, но мне ещё зарядку в спортзале вести, — с таким искренним огорчением сказала Славя, что сомнений в её честности не оставалось. И как у неё так выходит? — Эти лентяи и лентяйки пробегут пару кругов, и уйдут спать, если их не проконтролировать! — и Славя летящей походкой удалилась в сторону спортзала. А я подумал, что многие так называемые лентяи ходят на утреннюю разминку только для того, чтобы их «погоняла» светловолосая валькирия. И, положа руку на сердце, я их понимал…