Лагерь волшебников. Химия vs Биология

По ощущениям никаких изменений нет, значит, пить можно.

— Ко мне нельзя, — сказал Алин, когда я уже осушила бутылку, — у меня планы на вечер.

— У всех планы… — Буркнула я под нос, не придав никакого значения его словам. — У меня одной их нет…

— А комендант?

— А что комендант? — Я бросила пустую бутылку в мусорную корзину. — Я к его планам отношения не имею.

Алин покивал, соглашаясь со мной, но я по глазам увидела, что он мне не поверил. И ладно. И пусть не верит. Я правду сказала.

По территории разнеслась громкая музыка, привлекая внимание к сцене. На нее вышла стройная блондинка в миленьком оранжевом платьице и начала усиленным магией голосом всех приветствовать, говорить о великолепном вечере и вещать, как прекрасен этот сезон. Так говорят каждый год и каждый год сезон по-своему прекрасен.

Мы с Алином протиснулись поближе к сцене, чтобы не задерживать концерт, когда придет наша очередь выступать. Первыми из нашей дружной команды танцевали Фэн с Кисой. Желание закрыть всем детям младше шестнадцати глаза не утихало весь номер. Я не знаю, какие все-таки между ними отношения, но это… м-м… за гранью моего понимания. Может, найдется когда-нибудь человек, с которым у меня возникнет подобная страсть… Сомнения одолевают, правда.

Друзья, проходя мимо нас, сказали, что встречаемся через час во втором шатре и убежали в сторону леса. Бэль и Мирти появились перед самым выходом на сцену. Бэль гневно сопела, а Мирти улыбался во все тридцать два зуба. У них выступление вышло яркое, но больше походило на борьбу. Заметили ли остальные, но от меня не укрылось, как Бэль при любом удобном случае наступала на ноги партнеру, несколько раз адресовала ему подзатыльник, замаскировав под поглаживания. Я слишком хорошо ее знаю, чтобы этого не заметить. А вообще Мирти сам виноват. Нечего выводить суккуба из равновесия.

Очередь нашего с Алином выступления подошла очень быстро. Мандраж начался, стоило ступить на первую ступеньку. Сильные руки Алина и его завидное спокойствие подействовало на меня лучше, чем любое успокоительное.

Мы встали в позицию: Алин — спиной к зрителями, я правее от него смотрю прямо перед собой, замечая взгляды со всех сторон. На лицо коменданта “наткнулась” чисто случайно, поймав его заинтересованный взгляд. Меня же волновал не столько он, сколько рыжая мадам, кою я уже имела честь видеть рядом с ним.

От созерцания это прекрасной парочки меня отвлекла зазвучавшая музыка, приглашая начать танец. Алин ни на кого не отвлекался, заострив внимание исключительно на мне. Я тоже постаралась отдаться танцу полностью, начиная ощущать расслабленность в ногах, легкость во всем теле и уплывающие прочь мысли.

— Ты что-то добавил в воду, — прошептала я Алину на ушко с соблазнительной улыбкой. Исключительно для поддержания образа.

— Ты была слишком напряжена, — с такой же улыбкой ответил он мне, а я почувствовала легкий укол смеси недовольства, злости и… желания.

Отбросив ненужные переживания в сторону, я полностью погрузилась в атмосферу танца, из-за чего желание возникло лично мое, а поднявшееся настроение под влиянием алкоголя раскрепостило меня… не на шутку.

— Малышка, — жарко выдохнул мне в ушко Алин, когда мы застыли в позе: моя нога на его бедре, — не считай я тебя своей сестрой, я бы запал.

Проснувшаяся пьяненькая сексуальность хихикнула и уходить явно не собиралась. Более того, именно пьяненькая сексуальность и пьяненькая уверенность направили меня выискивать эту самую рыжую, что прижималась к Амори. Утром я, возможно, буду об этом жалеть, а сейчас… А сейчас пьяненькая глупость решительно требует выяснить отношения.

Каблуки начали мешать мне еще на стадии спуска со сцены. Алин помог мне твердо встать на ноги и сказал, что отойдет на пару минут. Я решила, что мне этих минут хватит, чтобы найти коменданта и высказать ему все с позволения пьяненькой глупости.

Протискиваться через толпу на ватных ногах оказалось делом сложным, но выполнимым. Помешать мне попытался только Ярослав, неизвестно откуда взявшийся на моем пути.

— Уделишь пару минут? — С пошлой улыбкой спросил он, протягивая руки к моей талии.

— Не трогай меня. — Увернулась я от него, продолжив свой путь с другой стороны.

Настырный парень. Один урок его ничему не научил. Видимо желает снова оказаться подвешенным на дереве вниз головой.

— Что ты убегаешь? Ты же меня совсем не знаешь. — Ярослав перехватил меня, когда мне осталось обойти всего пять человек и я бы встретилась с Амори.

— Ты меня не интересуешь. — Я продолжила свой путь, не обращая внимания на его настойчивое жужжание.

— Зачем так категорично? — Он схватил меня за руку выше локтя, дернув на себя.

— Послушай… — Начала я, но меня перебил знакомый голос, лишенный эмоций.

— Девушка ясно дала понять, что Вы ее не интересуете. — Боковым зрением увидела бесстрастное лицо коменданта. — Отпустите руку.

— Да мы сами можем разобраться. — Возразил Ярослав, усиливая захват.

Меня пронзил очередной укол недовольства, а в глазах Амори мелькнула молния.

— Девушку отпусти. — Тихим, предельно серьезным тоном сказал комендант, положив руку на плечо Ярослава. Тот разжал пальцы, выпуская мою руку. — Молодец, теперь свободен. — Амори похлопал его по плечу, словно дал дружеский совет.

Парень напоследок бросил на меня предупреждающий взгляд и ушел, расталкивая всех на своем пути.

Утихшие до сего момента пьяненькая глупость и пьяненькая уверенность заголосили, заглушая здравые мысли. Я выглянула из-за плеча коменданта, выискивая глазами ту рыжую, но, к сожалению (или к счастью), ее в толпе уже не было.

— Почему ты одна? — Спокойно спросил Амори, оглядываясь по сторонам. — Где твои друзья?

— А ты почему один? — Я по максимуму придала голосу безразличие. — Где та рыжая?

Едва заметная усмешка проступила на его губах и он, наклонившись, тихо спросил:

— Не ревнуешь, говоришь?

— И в мыслях не было. — Я уверенно помотала головой. — Любопытство, всего-навсего.

— Обманывать нехорошо. — Улыбнулся он.

Да кто обманывает? Я? Даже не думала!

Пьяненькая глупость вызвалась дать опровержение.

— Мистер Амори, зачем мне Вас обманывать? — Я сложила руки на груди, невольно акцентируя на ней внимание.

Комендант, однако, продолжал выражать исключительное спокойствие.