Лагуна

– Привет, Эммелин, – здоровается Эндрю, когда я выхожу из ангара.

– Привет, – крепко обнимаю его, прижимаясь к голому торсу, и Эндрю резко отпрыгивает от меня.

– Эмбер натерла меня маслом, – поясняет Эндрю со смешком. – Сказала, что так мышцы будут лучше смотреться. Так что тебе лучше не прикасаться ко мне, – выдает он, зарываясь ладонью в свои темные волосы, и тут же осекается: – Не то чтобы я не хотел, чтобы ты меня касалась, не подумай…

Его большие карие глаза увеличиваются в размерах, и я смеюсь над его реакцией.

– Всё в порядке, Эндрю. Эмбер профи в своем деле. А у тебя действительно потрясающее тело.

– Спасибо. – Он смущается.

Вот почему я не могу влюбиться в такого парня, как Эндрю?

Почему сейчас, глядя на его идеальный загар, я вспоминаю загорелую задницу кретина, которого должна забыть как самый страшный сон?!

Кажется, после этой ночи у меня появилась травма из-за качественного загара.

– Эммелин, Эндрю, вы как, готовы? – интересуется Эмбер, вырывая меня из собственных мыслей о сексе с Максом.

– Это очень волнительно, – выдыхает Эндрю.

– Все будет в порядке. Взгляни на себя. – Я обвожу ладонью его тело. – Ты профи.

На его лице снова расползается смущенная улыбка.

Вместе мы проходим по песчаному побережью под звуки чаек и встаем перед камерой, которую Эмбер установила так, чтобы солнце не светило нам в глаза, но при этом и мы не стояли против него.

Я повторяю заученный текст и начинаю с того, что нужно покрыть борд воском, это позволит нам удержаться на нем и не скользить, когда мы окажемся в воде. Пока Эмбер берет крупный план, мы с Эндрю обмениваемся переживаниями, ведь ни я, ни он прежде не проводили столько времени перед камерами.

За нашими разговорами и шутками впервые расслабляюсь с момента прошлой ночи и вскидываю голову, пытаясь убрать пряди с лица, как вдруг вижу вдалеке за своим бунгало какое-то яркое пятно между пальм. Когда оно начинает приближаться, я узнаю в нем Макса. Сердце тут же принимается предательски громыхать, наверняка оглушая всех вокруг, ведь микрофон прикреплен на рукаве моего розового боди именно с той стороны.

Почему это не поддается контролю?

Серотонин. И никаких бабочек.

Просто химическая реакция организма.

Но дрожь все равно проносится по телу, игнорируя здравый смысл и полностью подчиняясь вырабатывающемуся гормону.

О гребаная текила!

Черные волосы Макса взъерошены, зеленые глаза сияют в свете яркого солнца, вижу даже отсюда, а его лицо озаряет ослепительная улыбка. Как же он, черт возьми, хорош. И сексуален.

Господи, никогда не думала, что скажу подобное, так что знайте: если вдруг вы расскажете кому-то, что я это сказала, то я буду все отрицать, но правда в том, что, если поставить рядом Криса Хэмсворта и Макса Миллера, я выберу второго.

Кажется, солнце напекло вашу голову, если вам действительно показалось, что я это произнесла вслух.

Этого не было.

Вы ничего не докажете.

Мой взгляд блуждает по его идеальным рельефным кубикам, будто ему их прифотошопили, и – О ГОСПОДИ! – я замечаю в его руке мороженое. Макс облизывает клубничный шарик, но из-за жары несколько капель стекают с рожка и устремляются ему прямо на пресс.

Матерь божья.

Судя по тому, как ухмыляется Макс, стирая уголком расстегнутой рубашки мороженое с груди, он считал мою реакцию даже по совершенно невозмутимому лицу, ведь я напоминаю, что меня все еще снимает камера, и я сохраняю покерфейс, натирая доску воском. А еще рядом стоящий Эндрю что-то мне говорит, но я его не слушаю, и Макс определенно это замечает.

Чтоб его!

Отворачиваюсь от Макса, пытаясь прогнать все пошлые мысли, сидящие у меня в голове, и устремляю взгляд на Эндрю. Он мило улыбается и кивает в сторону океана. Следом за ним убираю воск и хватаю доску, чтобы перейти к съемке в океане.

Кстати, забавный факт: я еще даже не заходила в воду, но уже вся мокрая. И раз уж я тут признаюсь вам во всяком эдаком, должна сообщить, что меня, кажется, помимо загара, возбуждает и мороженое. И то, как Макс умело проделывает своим языком всякие фокусы. Это я о том, как он слизывает им мороженое. А не о том, о чем вы подумали. Или нет. Отвратительно. Боже, дай мне суперспособность не испытывать возбуждение, глядя на австралийских иллюзионистов.

– Русалочка, ты в порядке? – зовет меня отец.

Нервно киваю. Несколько раз. И замечаю, что Эндрю давно в океане.

Папа подходит ко мне, и меж его бровей появляется складка.

– Эми, я понимаю, что ты нервничаешь из-за тендера, но не стоит, ладно? Это всего лишь тендер. Мы крепко стоим на ногах, поэтому это просто способ попробовать себя в чем-то новом. И ничего больше.

– Я понимаю.

Отец тянется ко мне и оставляет на моем лбу поцелуй.

– Всё точно в порядке? – хмурится подошедшая Эмбер.

– Да, – снова киваю.

– Детка, если ты не хочешь во всем этом участвовать, то я сделаю общие кадры. Или поснимаю только Эндрю.

– Нет, нет, – заверяю я. – Давайте продолжим.

Папа сводит брови к переносице, по-прежнему с волнением глядя на меня, но все же дает Эмбер и мне команду продолжать, и следующие несколько часов мы с Эндрю снимаем обучающие ролики, и я немного расслабляюсь, практически не вспоминая о том, что провела ночь с парнем, в которого влюблена с девяти лет.

Но когда я возвращаюсь домой и чувствую повсюду его древесный аромат, меня бросает в дрожь от осознания того, что я все еще влюблена в него, как и тогда, в девять.

И от этого хочется потратить всю оставшуюся жизнь на то, чтобы изобрести машину времени и больше никогда не влюбляться в Макса Миллера.

Глава 4

Эммелин

На часах уже девять вечера. Сквозь приоткрытое окно доносится шум волн, что прибивают к берегу. В комнате темно, большая луна освещает своим сиянием белоснежную простыню, на которой я лежу, пытаясь провалиться в сон. Но стоит мне прикрыть веки и отбросить все мысли, я тут же вздрагиваю от скрипа пола на веранде.

Резко подрываюсь в постели, пытаясь понять, может ли это быть какая-нибудь птица. Очевидно, очень толстая, учитывая уровень шума, например, казуар, вес которого может достигать шестидесяти килограммов… Или нет?

Господи, в фильме ужасов меня бы давно убили, учитывая длительность моего бездействия.

Спрыгиваю с кровати, не желая умирать на первых же минутах какого-нибудь австралийского хоррора. Желательно еще и с Крисом Хэмсвортом в главной роли…

Ну вот опять. Вместо того чтобы думать о том, как мне выжить, я думаю о сексуальном австралийце. Мне нужна аскеза!