Лакомый кусочек

Мой член болит и требует, чтобы я дал ему то, чего он хочет, прямо сейчас в эту чертову секунду. Я не могу больше сдерживаться, но знаю, что должен заставить ее кончить. Потребность довести ее до оргазма сильнее, чем потребность дышать, и я не могу остановиться, когда она становится все ближе.

— Дин. — Мое имя, произнесенное таким нежным шепотом, — это мольба о том, чтобы я принадлежал ей. Это призыв стать тем мужчиной, о котором она мечтает и которого желает точно так же, как я ждал ее.

— Я держу тебя, — говорю я, прижимаясь к ее киске, когда чувствую, как напрягается все ее тело.

Сначала тихий крик переходит в пронзительный вопль, когда ее тело достигает вершины желания. Ее оргазм сильный и сотрясает все тело, и, наконец, ее киска расслабляется вокруг моих пальцев.

Я вздыхаю с облегчением, вынимая их из нее и облизывая дочиста. Затем быстро срываю с себя одежду и стягиваю с нее платье через голову. Мне все равно, что мы в кладовке, мне нужно прикосновение кожи к коже. Я беру одеяло с ближайшей полки и расстилаю его на полу, прежде чем сесть на него.

— Вот дерьмо. — Она с открытым ртом смотрит на мой член, когда я откидываюсь на одеяло и протягиваю руку.

— Все в порядке, мы будем двигаться медленно, — говорю я, несколько раз надрачивая другой рукой, чтобы размазать по нему сперму.

— Я никогда не видела ни одного с пирсингом. — Она медленно подходит ко мне и ставит ноги по обе стороны от моей талии.

— Просто пьяная ночь в колледже, но я надеюсь, она окупится. — Я подмигиваю ей, когда она медленно опускается.

— Ты никогда не занимался с ним сексом? — ее киска зависает в паре сантиметров над круглой головкой, которая сочится желанием.

— Никогда. — Я наклоняюсь ближе и целую ее в губы, когда она слегка опускается. Ее мягкая, влажная киска касается головки моего члена, принимая первые сантиметры. — Я ждал тебя.

Я сделал пирсинг на спор, но этого никогда бы не случилось, будь я трезв. Но мои друзья подзадоривали меня, и в то время я не собирался отступать. Впоследствии я был просто благодарен, что мой член все еще работал, и я как бы в шутку оставил пирсинг. Он делает прохождение контроля безопасности в аэропорту интересным, и я не могу сказать, что это не прикольно, когда я дрочу. Но если Никки он не понравится, я его сниму.

— Если тебе не нравятся ощущения, я могу снять его, — говорю я, когда она опускается еще на пару сантиметров, и я издаю стон.

Она ахает, и я не знаю, то ли из-за кольца в члене, то ли из-за того, что я чувствую, как в этот момент рвется ее девственность. Я держу ее лицо в своих ладонях, целую и пытаюсь не двигаться. Требуется мгновение, чтобы ее тело расслабилось, а затем она опускается еще ниже. Ей предстоит долгий и трудный путь, но она делает это, как профессиональная ковбойша, и усаживается на меня верхом.

— Лучше? — спрашиваю я, и она улыбается и прикусывает губу.

— Я… Я думаю, он мне нравится. — Она застенчиво опускает взгляд туда, где мы соединяемся, и прижимается ко мне.

Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не потерять контроль, когда она двигается взад и вперед.

Никки снова ахает, и на этот раз я чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, когда она прерывисто вздыхает.

— Кажется, я сейчас снова кончу. — Ее глаза широко раскрыты, и она удивлена не меньше моего, когда я протягиваю руку между нами и тру ее клитор.

— Дин, это… о, Боже. — Она крепко зажмуривает глаза, и я наблюдаю, как она откидывает голову назад и кричит, когда ее киска сжимается, и она кончает.

— Блядь. — Я поражен тем, насколько это приятно, и мне хочется кончить вместе с ней, но как только собираюсь отпустить себя, чувствую, как что-то сжимает кончик моего члена.

Это не больно, но будто что-то зацепилось за кончик моего члена. Я замираю, а Никки покачивает бедрами, пока внезапно ее глаза не распахиваются, и она не смотрит на меня.

— Это…

— Мы?

Мы оба произносим это одновременно. На мгновение между нами повисает абсолютная тишина, когда мы понимаем, что просто сцеплены вместе.

— Боже, — произносит она, и ее глаза расширяются, а лицо краснеет еще больше. — Я снова кончаю.

Я не очень разбираюсь в науке, поэтому не знаю, хорошо это или плохо. Я просто пытаюсь не шевелиться, когда ее тело сотрясается от очередного оргазма, а мой член снова дергается.

Она пытается сесть и позволить моему члену выскользнуть из нее, но каждый раз, когда она это делает, на нее обрушивается новый оргазм. Я боюсь кончить, потому что не уверен, не станет ли от этого только хуже? И ясно, что она не может контролировать то, что происходит с ее телом в эту секунду.

— Что нам делать? — спрашивает она с паникой в глазах. На ее лице блестят капельки пота, и она выглядит испуганной.

— Остаться так навсегда? — шучу я, но потом понимаю, что, судя по взгляду, которым она меня одаривает, сейчас неподходящий момент для этого. — Хорошо, нахалка, какое у тебя предложение.

— Не знаю, но я не могу пошевелиться, а мы должны убраться отсюда. Боже, не могу поверить, что это случилось.

Я задумываюсь на секунду и понимаю, что она права. Поэтому осторожно протягиваю руку и натягиваю штаны, потому что нам понадобится помощь, чтобы выбраться отсюда. Думаю, из этого получится отличная история, когда мы будем рассказывать нашим внукам, как мы познакомились.

Глава 3

Никки

— Боже. — Я закрываю лицо руками. Я все еще не могу поверить, что это происходит наяву. Конечно, я наконец-то нашла того единственного, и теперь его член застревает во мне.

Он убирает телефон после того, как позвонил своему кузену, чтобы тот пришел и помог нам, и я понятия не имею, как его кузен сделает это. Мы чертовски сильно сцепились друг с другом, и, что еще хуже, я готова кончить снова. Со мной, должно быть, что-то не так. Вот что я получаю за то, что не проявляю терпения и не жду, пока мы доберемся до кровати или чего-то еще, хотя это не имело бы значения, потому что мы все равно сцепились бы.

Я годами ждала этого момента, и теперь, когда нахожу его, кажется, что мы можем навсегда остаться вместе. Учитывая то, как он возбуждает мое тело, это звучит не так уж плохо. Но мы не можем оставаться так, какими бы приятными ни были ощущения.

— Я все исправлю, нахалка.

Я прищуриваюсь, потому что он продолжает называть меня так. Пытаюсь сделать вид, что мне это не нравится, но мое предательское влагалище сжимается и выдает меня. Он ухмыляется, и на его щеке появляется идеальная ямочка, из-за чего мне трудно злиться на него.