Ламбрант-некромант

— Ты становишься похож на обезьяну, — заключил Ламбрант, усадив мертвеца на соседнее кресло.

Тот склонил голову набок, подобно псине, и уставился на чёрные рога люциферита. В суматохе Павлов забыл о собственной экипировке. Мало того, что костюм журналиста испорчен лесной грязью, так ещё и парик изрядно истрепался. Но пришлось накинуть хотя бы его, ведь бдительные гаишники не оценят демонический вид водителя.

— Странно, что экзархат до сих пор не добрался до тебя, — с серьёзным видом продолжил Павлов, выруливая из леса обратно на дорогу. — Как правило, бесы забирают неофитов в считанные часы. А ты, я так понял, провалялся у себя дома целую недельку?

Борис в ответ лишь захрипел.

— Ну да, — кивнул Ламбрант, набирая скорость. — В экзархате в основном служат всякие дебилы, у них с реакциями всегда туговато было. Удивительно, как ангрилоты их всех ещё не сожгли.

Падерин попытался изобразить смех, но получилось у него как-то совсем убого — он напоминал подавившегося травой телёнка.

— А ты что угараешь? — возмутился Павлов. — Тебя самого-то они четвертуют в два счета с твоим-то симпатичным рылом.

Мертвец, кажется, понял тон голоса водителя и затих.

— Повезло тебе, что я оказался рядом, — говорил люциферит так, как будто ему приходилось заниматься недостойной работой. — Но если ты не вспомнишь, куда дел мощи Святого Реазарха, я сам тебя сожгу получше любого ангрилота!

Борис даже сделал удивлённое лицо, но хрипеть или пытаться посмеяться на сей раз не стал. Он переключил внимание на ароматизатор в форме черепа на приборной доске, от которого, правда, сейчас не было никакого толку. Воняло в салоне как в заброшенном деревенском туалете, отчего Ламбрант морщился и пытался дышать сквозняком из раскрытого окна.

— Не трожь! — рявкнул он вонючему пассажиру. — Мне что, придётся еще учить тебя манерам?!

Падерин спрятал руки под плащ. Казалось, что цепь совсем не сдерживает его.

— Этика покойников, млять, — усмехнулся Павлов, посмотрел на себя в боковое зеркало и перевёл взгляд вновь на Падерина. — Ты меня помнишь вообще?

Тот посмотрел на водителя единственным глазом, теперь уже ни кивая, ни улыбаясь.

— Надо было прибить тебя в лесу, — злобно прошипел Ламбрант, покрепче сдавливая руль. — Вот чую, что от тебя одни неприятности только посыплются. Поэтому, пожалуй, дам тебе время до ночи. Если не скажешь, где мощи Реазарха, я сделаю их из тебя.

Чёрная иномарка Павлова прибавила ходу и рванула вперёд, обгоняя старенький автобус. Если бы люциферит знал, что всего несколько минут решили судьбу Бориса, он не был бы столь категоричен. Ведь тем временем всего в паре километров отсюда у фургона медико-криминалистического бюро стоял рослый мужчина в коричневом костюме. Перепуганный водитель, которого он угостил успокоительными каплями, пытался сбивчиво объяснить, что произошло. Но получалось у него крайне плохо — какие-то зомби, как-то хотели его съесть, а он вовремя удрал в заросли, а там овраг… Даже не успел заметить, кто именно отвлёк мертвеца и фактически спас ему жизнь. От его напарника тоже ничего полезного узнать не удалось, кроме как об эмоциях от ожившего трупа. Поэтому человек в коричневом костюме с жёлтыми нашивками дождался, пока подъедет серый автомобиль, и поспешил удалиться отсюда в направлении леса.

— Пахнет в ту сторону, — сказал водитель в очках с жёлтыми линзами.

— Да, я тоже заметил, — кивнул господин и извлёк из внутреннего кармана пистолет. — Причём попахивает не только перерожденным.

— Так он не сам сбежал, старейшина Герман?

— Думаю, нам понадобится подкрепление, — мрачно произнёс хозяин коричневого костюма. — Здесь воняет серой. Значит, не обошлось без люциферита…

Глава 8 Самый первый бес

Ванна потихоньку наполнялась пивом. Ламбрант выливал туда очередную бутылку, молча наблюдая, как Борис жадно поедает в углу чипсы. Он всё ждал, когда же неофита вырвет от такого количества еды. И в следующую минуту оживший мертвец принялся кашлять и сплёвывать прямо на пол содержимое своего желудка.

— Ты хуже енота, — заключил Павлов, швырнув пластиковую бутыль к заколоченному окну. — Залезай!

За время, что он уже провёл с Падериным, тот понемногу стал понимать его приказы и старался исполнять их. Вот и сейчас парнишка хотел забраться в ванну, но прямо в плаще от Армани.

— Псина! — выругался люциферит, стащив с него верхнюю одежду, которую теперь даже стирка не способна была уже спасти.

Однако план Ламбранта сработал. Едва тело погрузилось под пенящуюся пивную жидкость, Борис принялся издавать более членораздельные звуки.

— Ого… Вау… От-тлич-но… — мычал Падерин, плескаясь в алкогольном напитке с блаженным лицом.

— Только хлебать не надо, — возмутился Павлов, заметив, что студент пытается попробовать всё на вкус. — Бесы не едят и не пьют, если что.

— Жуть, — с обидой в голосе отозвался Борис и закрыл единственный глаз. Во втором зияла глубокая окровавленная дыра.

— Итак, что ты помнишь? — Ламбранту самому уже хотелось облиться спиртным, но с этим вонючим парнишкой нужно сохранять трезвый рассудок. — Мощи Святого Реазахра, где они?

— Да, — кивнул Падерин, за что получил удар от своего незапланированного наставника.

— Что да?! Тебя прибили из-за них же?

— Наверно… — виновато ответил парень, пьянея от такого количества пива.

Вдруг с другого конца помещения донесся приглушённый грохот. Ламбрант сначала недовольно покосился в ту сторону, но быстро понял, что этот шум весьма кстати. Он отошёл и через минуту прикатил к ванной пузатую бочку на колесиках. Борис как раз пытался вновь выпить порцию пива, когда раздался хрип и стоны пленника. Выглядел тот странновато — весь в серо-жёлтой жиже, со слипшимися глазами и с двумя чёрными рогами, торчащими из густой шевелюры. Павлов следил за реакцией парня на Кирсанова, параллельно вытирая тому разъярённое лицо. Через минуту бес из бочки удивлённо уставился на Падерина, лежащего в ванной с пивом.

— Это Гелеонт, ты должен его знать, — сопроводил Ламбрант свой жест, потрепав пленника по макушке.

— Ну да, — выдохнул Борис, немного напрягшись, и привстал, чтобы получше рассмотреть знакомого из прежней жизни. — А что с ним?

Кирсанов попытался что-то сказать, но деревяшка во рту мешала это сделать. Павлов ухмыльнулся и поспешил исправить это недоразумение. В следующее мгновение подвал охватили ругательства и возмущения. Гелеонт вылил на нетрезвого парня весь поток обвинений, накопившихся от недельного пребывания в бочке с молочной массой. И, кажется, на Падерина это подействовало весьма благоприятно. Он вновь улёгся в ванну с ошарашенным видом.