Ламбрант-некромант

В этот момент входная дверь разлетелась в щепки, и на пороге возникли крепкие фигуры с ружьями. Ламбрант прикрыл себя и Бориса плащом, и в следующую минуту коридор огласили выстрелы.

— Нет! — прокричал кто-то с улицы. — Вы что делаете? Они нужны живыми!!!

Гвардейцы экзархата перестали палить по двум незваным ночным гостям. Но приказ их начальства услышал и Павлов, поэтому первым делом он запустил в солдат столик, подвернувшийся под руки возле лестницы. Затем расправил полы своего плаща и круговым движением нанёс удар бесовским штурмовикам.

— Беги! — рявкнул Ламбрант Борису, и тот в нерешительности двинулся назад по коридору.

Чем дальше он пробирался, тем хуже ему становилось. Тянущийся темный след на полу напомнил ему о том, как его, измученного пытками, убийцы волокли в гостевую ванную. Когда же он увидел место своей смерти, силы разом закончились. Всё вокруг стало чёрным, крики и грохот слились в один гул. И только надменный голос говорил ему: «В сущности, ведь ты умираешь ради какой-то церковной финтифлюшки…»

Сознание вернулось к Борису уже в тихой светлой обстановке. Он лежал на мягкой постели, правда, тёмного цвета. Перед ним стояла тучная женщина в чёрном чепчике и держала шприц. Кажется, она только что сделала ему какой-то укол, отчего он пришёл в себя. Однако голова была тяжёлой, равно как и ноги прибавили в весе несколько лишних килограмм.

— Ну что, ты буйный или в адеквате? — спросила незнакомка с таким видом, будто собиралась как следует врезать своему пациенту.

— В адеквате, — отозвался Падерин низким тембром, который слабо напоминал ему свой прежний голос.

— Ну молодчик, — улыбнулась женщина и указала на соседнюю кровать, на которой лежала чёрная одежда. — Тебя хотят видеть старейшины.

— Кто? — поморщился Борис от боли в спине, едва приподнявшись с постели.

— Старейшины экзархата, — пояснила дама. — Радуйся, что поганый люциферит не сделал из тебя фарш.

Парень осмотрелся по сторонам. Он находился в просторном помещении с высокими окнами, сквозь которые пробивался солнечный свет. На потолке висела массивная люстра из множества мелких стекляшек. Вдоль стены стояли десятки кроватей, заправленных темными простынями. Но единственным пациентом оставался только Борис.

— А что случилось? — поинтересовался он у женщины, которая, судя по всему, выполняла функцию медсестры.

— Ты что, все забыл? — усмехнулась та. — Гвардейцы спасли тебя от люциферита и привезли сюда. Теперь ты в безопасности.

Падерин нервно схватился за голову. Ведь Ламбрант говорил ему, что бесы очень опасны и что из-за флейты превратят его жизнь в ад. Теперь получалось, что он угодил к ним в плен. В пору было паниковать, но Бориса отвлекли выпуклости на его лысой голове. Видимо, пока он был в отключке, его заботливо побрили, отмыли от трупных пятен и намазали чем-то ароматным. Подбежав к зеркалу, студент впервые увидел себя после смерти, ведь у Павлова ему это сделать не удалось.

Бледный, осунувшийся, с синяком под единственным целым глазом, Борис больше напоминал покойника. Впрочем, ведь он же умер прежде, чем очнуться с рожками, которые сейчас пробивались сквозь кожу. Да уж, при жизни Падерин помнил себя красивым блондином с голубыми глазами. А теперь один из них наполнился чернотой, не просматривались даже зрачки. Второй же скрывала тёмная повязка. Страх да и только!

Ну да какое это имело значение, если бесы устроят пленнику экзекуцию. Хотя, в отличие от Ламбранта, они не связали его цепями и вроде пока обходились гуманно. Может, всё-таки Павлов лукавил, чтобы нагнать жути на своего несостоявшегося раба?

— Вельмон проводит тебя, — сообщила дама в чепчике, указав на высокого парня в коричневой военной форме, который дожидался у выхода.

— Спасибо Вам, — кивнул Борис, ощущая себя в этой чёрной одежде как заключенный в тюрьме.

— Будут проблемы со здоровьем, обращайся, — подмигнула та и открыла ему дверь, за которой тянулся длинный коридор со сводчатым потолком.

Вельмон был молчалив. Он изредка косился на неофита, покрепче сжимая длинное ружьё. Падерин же пытался изучить обстановку. Здание казалось красивым, с резными деревянными узорами на стенах, иногда даже целыми портретами в массивных рамах. Правда, разглядеть, кто на них запечатлён, Борис не успевал. Его конвоир шёл быстро и требовал, чтобы новичок не отставал. Да и идти, в итоге, пришлось долго, через всё здание, потом ещё куда-то наверх по лестнице и опять сквозь длинный коридор с коричневой ковровой дорожкой. Это совсем не было похоже на тюрьму или пыточную, как себе представлял изначально Падерин. Значит, Ламбрант действительно обманывал его, рассказывая про бесов небылицы.

— А что со мной будут делать? — поинтересовался Борис у сопровождающего.

— Вопросы зададут, — небрежно ответил гвардеец. — Про люциферита.

— Но я ничего не знаю же…

— Старейшины разберутся, — уверенно заявил Вельмон и остановился возле массивной двустворчатой двери с золочёным узором в виде дерева.

Падерин вздохнул и вошёл внутрь. Перед ним открылся здоровенный зал, в котором тускло светили бра. Окна скрывали плотные чёрные шторы. Посередине помещения был длинный стол, за которым сидело с десяток пожилых мужчин. Многие оказались седыми и в очках. Неужели бесы могут иметь проблемы со зрением, подумал вдруг Борис и едва не улыбнулся. Вельмон подтолкнул его сзади, заставляя идти быстрее. Старейшины все, как один, уставились на неофита недружелюбно, с подозрением. В этот момент парень почувствовал себя вовсе не гостем в резиденции экзархата и вновь вспомнил слова Ламбранта про местные нравы.

— Ты знаешь, кто мы? — обратился к нему господин со светлыми рогами и в золотистой жилетке, сидевший в центре.

— Бесы, — ответил Борис, вызвав лёгкую иронию на лицах присутствующих.

— Не просто бесы, а старейшины экзархата, — с важным видом сообщил другой дедуля с кривым носом и чёрными усами.

— А, вон чё, — буркнул Падерин и поёжился.

— Ты знаешь, почему оказался здесь? — продолжил бес в жилетке и сам же поспешил ответить на свой вопрос. — Потому что тебя похитил люциферит и едва не убил…

— Ламбрант не собирался меня убивать, — оспорил неофит с прежней детской непосредственностью.

— А что он, по твоему мнению, собирался с тобой делать? — поинтересовался седой мужчина с острым носом и в коричневом пиджаке с жёлтыми нашивками. Этот костюм напоминал тот же, что был у гвардейцев.

— Он хотел помочь мне вспомнить, где флейта.

По залу пробежался взволнованный шёпот. Старейшин явно беспокоила эта тема. Хотя Борис до сих пор не мог понять, зачем его коллективно допрашивают. Ведь с этим наверняка успешно справился бы кто-нибудь один. Например, улыбающийся толстый бес в сиреневой мантии, на которой был изображен какой-то герб. Падерин поймал себя на мысли, что этот знак ему хорошо знаком. Ведь он учился в университете, там на стене был точно такой же символ!

— Видимо, вспомнить не удалось, не так ли? — уточнил господин в золотистой жилетке и самодовольно ухмыльнулся. — Что ж, это хорошая новость…

— Почему? — бесцеремонно переспросил Борис.

— Потому что эта реликвия понадобится экзархату.

— Чтобы убить Ламбранта? — Падерин, кажется, ошеломил публику. Старейшины вновь зашептались между собой, и это выглядело забавно, отчего страх перед бесами стал понемногу отступать.

— Значит, люциферит успел запудрить тебе мозги, — констатировал старейшина в коричневом костюме. — Тогда ты должен знать, что эта вещь чрезвычайно смертоносна. И необходима она вовсе не ради твоего друга люциферита, а чтобы спасти всех нас.