Ландскнехт. Победителей не судят

– Никак нет, господин майор. Все будет в лучшем виде.

– Ну, что ж, отлично, отлично... Да, так вот.... Сержант Йохан... Теперь поговорим о твоей дальнейшей судьбе. Как, карьеру-то сделать желаешь?

– Кхм... так точно, желаю!
– отвечаю ему. А что сказать? Что мне, в общем-то, наплевать на карьеру, мне б тихий уголок, и всех вас никогда не видеть? Не поверит, не поймет, подозревать всякое станет... Да и, глядя на все это - почему бы нет? Отчего бы в нарождающейся империи не попытаться сделать карьеры? Правда, там в личном деле отметки всякие... или уже нет? Вот ведь, даже личное дело свое не посмотрел, до того по пути сюда расслабился, в ожидании отдыха.

– Ну, а раз карьеру сделать желаешь, то ответь мне на такой вопрос. Уже понял ты, что в Улле тебе не светит - так уж сложилось, пусть ты и не виноват. У барона, как я понял - тоже тебе не светит. Да и неладное что-то, говорят, с бароновым войском... но то такое. Так вот, стало быть. Единственное, что остается тебе - в рисской армии карьеру делать. Так?

– Так, господин майор. Да только мне господин капитан Гэрт говорил...

– Ай, Гэрт, конечно, хитрец, но он же не может знать наперед все на свете! Ладно, хватит ходить, словно гардемарин вокруг гимназистки. Простой вопрос, сержант. Желаешь ли сдать экзамен на чин фельд-лейтенанта?

...Суть предложения майора была такова: В Риссе, несшем основную тяжесть войны с Валашем, остро наметилась нехватка младшего и среднего командирского звена. И даже не столько ввиду потерь. Сколько ввиду увеличения численности армии из-за массовой мобилизации. Новая война, что поделать. Не хватало офицеров и сержантов, катастрофически. И потому гнать в бой впереди взводов, как раньше, аж целых лейтенантов, стало совершенно невместно. Да и значение боевых единиц изменилось - редко теперь какую задачу решал меньше чем взвод, а чаще - рота. Снизились требования к командирам, задачи упростились, к тому же, генштабисты смотрели наперед - война так или иначе кончится, и армию по большей части демобилизуют. А значит, командирам этих частей военного времени - не надобно знать и уметь вести мирную службу. В общем - покочевряжившись, и, по слухам, отправив в отставку (а кого-то и сразу под замок, обвинив в чем-то) нескольких ретроградов, в Генштабе все же ввели новую систему в армии. Теперь лейтенанты командовали ротами, а сержанты - взводами. Дело это касалось в основном пехоты, в кавалерии ничего менять не стали - элитный род войск, там такое приняли в штыки. Да и потери кавалерия понесла меньшие гораздо. В артиллерии и саперах и подавно - тут дураков не нужно. Да и там потерь было немного относительно, и тут бОльшую долю нес на себе Союз Городов. А вот рисская пехота - получила не только новую систему, но и новый чин, а точнее даже тип офицера - офицер военного времени. Из гражданских, но предпочтительнее - из военных, сержантов и старшин с опытом, проявивших себя, и грамотных, после краткого курса обучения и сдачи экзаменов. Умениями и знаниями новые ротные лейтенанты блистать не должны - должны уметь хорошо выполнить приказ, и разбираться том, как живет и воюет его рота. Карту читать, основы тактики знать, технические параметры вооружения понимать. Ну, на самом деле не так и чтоб много - может, чуть посерьезнее, чем учат сержанта в российской армии. Ну, конечно - жалованье в половину от лейтенантского, но надбавки все боевые-гробовые полностью. И после войны отставка без всяких выслуг и прочего, то есть был сержантом - считай сержантом и на дембель пойдешь. Или дальше служить будешь - но опять же, в прежнем качестве. Хотя потом, может быть, и зачтется. Теоретически - можно попробовать сдать настоящий экзамен на офицерский чин. Если денег на учебу хватит. Но в целом - довольно неплохая возможность, и по деньгам, и как ступенька в карьере. В общем - согласился я.

На этом со мной пока все завершили, Горн велел завтра вечером явиться за дальнейшими указаниями и разъяснениями, а пока - отдыхать и готовиться к мероприятию. Еще и стопарик какого-то коньяка налил, лично пробив благодарность за успешное выполнение. Сам он был весьма доволен, видно, очень неплохо рисская миссия сумела навариться на ситуации. А я, выйдя от него, под действием коньяка, надо полагать, решил показать местным, с какого края надо репку чистить. Еще раз нарычав на своих, проинформировал о завтрашнем мероприятии и предупредил о последствиях. Потом Борю отозвал в сторону посоветоваться.

...Три часа на строевую - не так уж и мало. Горн, как Боря рассказал, наблюдал с ухмылкою, как он шалопаев гонял по двору. Но назавтра шаг печатали так, что любо дорого. Едущие впереди нас кавалеристы - майор с обеими капитанами и еще пара бойцов Стечкина даже оглядывались с уважением. И всего-то идти до Крепости ничего, а местные на улицах почти что и толпой. Видно, знают, что мы пойдем. Ну, не только мы - перед нами и жандармы в Крепость проследовали. Морячки и прочие солдаты и так в крепости, им ходить не надо. А мы вжарили. Не зря полночи не спали. И деньги не зря потрачены. Хотя и немного - по городу уже разнесся слух, что рисские солдаты весьма себе сильно помогли, и потому в лавках мне делали огромные скидки, деньги беря чисто символические. Так что Горн утром только головой покрутил. Ну, еще бы. Пуговицы аж горят медью (перешили за ночь), подковки на сапогах у всех новые, но на дембельский манер - не плотно стоят, звяк по брусчатке идет - словно танк едет, если не в ногу. А если в ногу дать - то и вовсе караул, так не видя - подумаешь, что рота целая идет. Сапоги, конечно же, ваксой намазаны так, что только что не сверкают. Кокарды тоже нашли и прикрепили повседневные вместо полевых, светлой бронзы. Штыки у винтовок напидорены до блеска, как и весь прибор латунный, пряжки на ремнях, и все подобное. Я еще выучил ребят, чтоб идти не как тут пехоте принято парадным, с винтовкой на плече, или на локте по-гвардейски - а как у нас в кино про парад на Красной площади - с большой дистанцией, и винтовку штыком вперед наперевес. Так оно колоритнее смотрится, и как-то более грозно - Горн же хотел на союзных повоздействовать? Вот, пусть видят, нас мало, но мы почти в тельняшках. У нас еще не только подковки, но и винты затыльников прикладов чуть ослаблены. Так что, когда по команде к ноге винтовку ставить станем, ежли чуть пристукнуть - тоже зверский совершенно звяк получается. Ну а напоследок я уже выпендрился, случайно с утра уже, обнаружив поблизости от миссии галантерейную лавку. С ее хозяином договорились быстро - и обзавелись все мои раздолбаи и я тоже шикарными кожаными перчатками, рыжими, в цвет амуниции нашей. Сначала хотел было совсем уж - белых взять. Но, посчитал, что это вовсе пижонство выйдет. Опять же, для такого надо и ремень белый. А это уже и вовсе пошлое нарушение всяких уставов, и по деньгам дорого выйдет слишком. Как строиться стали на выход, офицеры аж головами закрутили - сами-то они без перчаток. Удалось только намекнуть Стечкину, мол вон она, лавка-то, мигом солдатика послали, и выехали уже все офицеры однообразно в перчатках, и даже кавалеристов своих капитан не обошел.

В общем, прошествовали по городу, создавая нужное впечатление на обывателей. Да и в крепости, похоже, произвели. Тем более что нас было вовсе и немного, потому внимание привлекали. Встали на свое место среди выстроенных шпалерами морячков и солдат, рядом с жандармами и полицейскими. Прикладами грохнули об камень, аж звон пошел. И понеслось мероприятие. С некоторым удивлением узнал, что не было в городе никакого мятежа. Да и вообще, всего лишь были 'волнения черни и бандитских элементов', которые, почему-то, пришлось усмирять армии и флоту, с привлечением артиллерии, морской пехоты и иностранного ограниченного контингента. Но, вот так. Волнения черни. А потому, несмотря на явную незначительность сего события - наиболее отличившимся выдадут медали. Полицейские. 'За вклад в охрану правопорядка'. Очень сильно пришлось стараться, чтобы не заржать от идиотизма ситуации. Медали дадут всем риссцам, павшим - посмертно. Лечение раненых за счет города, увечным - пенсия от города. Ну, про обещанное денежное вознаграждение не говорят вслух, но вряд ли обманут. Вот такое вот 'усмирение черни'. Политика-с...

Награждал нас лично Горн. Так принято - ему передали нехилый такой ящик, и он уже нам прицепил каждому на грудь малюсенькую бронзовую медалюшку без планки. Чуть крупнее пуговицы. И - каждому тут же выдал месячное жалование. Как обещано. Интересно, на убитых тоже выплатят? И куда оно пойдет? Хороший мужик этот майор, правильный, судя по всему, свой карман с чужим никогда не перепутает... Это хорошо, с такими иметь дело проще. Думал, все, отнаграждались, и так на ветерке стоять не особо весело - побережье, ветер почти постоянно есть, пусть и теплый, но влажный, и на месте стоять так пробирает немного. Нет, все тянут чего-то...

Оказалось - тут не только награждение. Вывели мичмана нашего. Палем кратко изложил прегрешения, капитан Бире зачел приговор. Все в полной тишине, только чайки орут, да прибой слышно. Вышел взвод примерно - пацаны в морской форме. Гардемарины. Многие и с перевязками, одного товарищи под руки вынесли, но в строю сам стоит. Немного, дюжины полторы от силы мальчишек. И офицер один морской, тоже полбашки забинтовано, только глаз смотрит. Вывели мичмана, да вот прямо тут, к стенке беленой и отвели. Под колени конвойные ему прикладом двинули легонько, поставили на колени. На башку мешок накинули, отошли. Мичман вроде и не дергается. Может, не соображает, чего к чему? Гардемаринов перед ним выстроили, солдаты вынесли карабины, раздали. Капитан Бире говорит, что мол - половина патронов холостые, видать тут традиция такая. Только наперекосяк все пошло - заволновались мальчишки, зашумели. Офицер их бинтованный обращается к прокурору - мол, просят, чтобы всем боевой дали. Экие злобные мальцы. Но и понять их наверное можно. Палем разрешил, выдали всем боевые патроны. Ну а дальше и вовсе просто - скомандовали им, залп - и готов мичман, завалился на бок, и не дергался, считай. Изрешетили его гардемарины, ни один не промазал. На том собственно все и завершилось, по крайней мере, для нас.

...Вечером Горн меня озадачил. Был он как-то озабочен и суетлив, и сразу перешел к делу. Выложил мне два листа с описанием того, что должен знать и уметь фельд-лейтенант, и в лоб спросил - готов ли я сдать экзамен сразу, без подготовки? Буквально завтра? Подумав, я ответил - что, пожалуй, на большинство тем я готов хоть сейчас рассказать, по своему разумению - а вот как оно должно быть с точки зрения военных теоретиков... На что Горн раздраженно махнул рукой, заявив, что это наплевать, принимать экзамен будет он с офицерами, больше некому, а право присвоения звания фельд-лейтенанта у него есть, поскольку статус у военной миссии весьма высокий, фактически приравнен к округу, не меньше. И тут же объяснил свой интерес - пришел, с первой же почтой, поступившей в город после подавления мятежа, приказ о формировании из добровольцев маршевой роты, и отправке на фронт. По согласованию с властями Союза разрешалось вести вербовку в войска Рисса на время войны, но только в пехоту. Договор об этом был заключен еще в начале войны, но до сих пор все ограничилось лишь набором кандидатов, которым обещали 'перезвонить'. Ну, наверняка и проверки шли. А сейчас вот срочно, как всегда, потребовалось. Впрочем, это все меня не касалось, этим займутся другие. А вот командовать ротой некому. Капитаны не согласятся, это же и понижение им теперь, и не по профилю им, а лейтенанта Лорана крайне неудачно завалили мятежники. И даже сержант Гэр ухитрился вчистую выйти со службы. Все остальные, по мнению майора, были худшими, в сравнении со мной, кандидатами. Впрочем, он намекнул, что у сей поспешности есть и еще причина 'крайне для тебя, сержант, выгодная, но сначала - надо сдать экзамен!'

Всю ночь провел, штудируя выданные мне Горном материалы - больше дабы не наделать, так сказать, стилистических ошибок. А то вверну про оборудование позиций приданных противотанковых средств или минирование танкоопасного направления - и объясняй потом. Да и выслать головную машину в дозор для обеспечения марша не получится. Так в целом нормально, но засиделся, и лег только под утро. Ничего, сдадим, пожалуй. Хватит мне самому под пулями лазить, пусчай другие убиваются. А то ведь так и убиться недолго.

Утром встретил веселого Герку, с перебинтованной башкой. Разговорились, он, оказывается, пришел за отставкой. Военно-медицинской комиссии тут не требуется, и майор уже выписал ему все бумаги, сейчас только все остальное сдать-оформить - и вольный человек. Сияет, как червонец. Глаза, говорит, не так чтобы и жалко, все одно правый давно уж худо видел. Зато - у него теперь две пенсии - выплата от рисской армии как увеченному в боях, копейки, так сказать-то, чисто чтоб с голода ветеран не подох. Но на халяву, а он хоть и 'тяжкое увечье' имеет - а вполне к работе гож. Это не безногий-безрукий какой, вот тем такая пенсия - единственный свет, коли родни нет или отвернутся. А вторая пенсия - от Улле. Как увеченному в боях за сей город. И тут уже не мало - не так часто тут такое выплачивают, ибо конкретно чтоб города Союза оборонять приходилось - давно уж такого не было. Ну да еще накопления в Солдатском Банке. В общем, вполне себе Гера обеспечил остаток жизни. 'Под пули фашистов подставил конечность, чтоб ездить бесплатно в метро', как говориться. Как узнал, что меня в фельд-лейтенанты выдвинули - я думал, расстроится, а он аж посочувствовал - и даже с благодарностью. Мол - иначе бы, может, и ему пришлось принимать роту, да на фронт ехать. Что вообще-то вовсе и не интересно ему было. А так - очень все удачно сложилось. Намекнул бывший сержант, что и баба у него в Улле имеется, потому здесь и осядет.