Ландскнехт. Победителей не судят
Шрифт:
– Господин лейтенант, Вам бы отдохнуть, неприлично же...
– Шшштаа-а? Ты-ы, м-меня-а, ...еще учить будешь?
– ой, плохо дело. Совсем плохой пацанчик-то. Глаза дикие, и селедку свою из ножен тянет. Ща начнется тут комедия 'Мистер Вурхиз в армии'. Нафиг.
Оглянулся я воровато, да и сделал ему старинную шутку - махнул руками влево-вправо, влепив в быстром темпе за полсекунды четыре пощечины. Сработал, как всегда, на отлично - глаза расширил малец, икнул, потом глазоньки исправно закатил, да и осел, как озимые. Так и пополз по стеночке, да и, растянувшись аккуратно на ступени, вниз съехал. Шашка его, из ножен выскользнув, его и обогнала, звеня по известняку жалобно. Все, тупик, уткнулся молодец башкой, дальше не поедет. Икнул... вот свинота. Все же придется здешней обслуге лестницу мыть. Обошел аккуратно, стараясь не вляпаться, внизу в кордегардии наткнулся на чуть встревоженных воплями и звоном на лестнице солдатиков. Сказал им:
– Господин лейтенант тама споткнувшись, ...от усталости. Вы б, ребятки, его прибрали, и уложили куда отдохнуть... да помыли бы немного...
– да и выскочил поскорее на улицу, не жалея денег тут же в пролетку попавшуюся, и ходу к миссии.
Нахрен, нахрен из этого чудного города, чем скорее, тем дальше. Верни меня, Господи, в грязные,
***
Горн - редкостный хитрюга. Я еще удивился - как он успел сформировать роту в пять дней? Выяснилось, что очень просто. Во время мятежа среди солдат Улльского пехотного полка как раз и имелась свежая учебная рота. Только что завершившие подготовку новобранцы. Даже не успевшие еще присягу Союзу принять. Мятеж они не поддерживали, но и сопротивления никакого мятежникам не оказали. Те их легко обезоружили, да и заперли в казарме. Какая-то умная голова из руководителей мятежа сообразила натащить в ту казарму жранья, да закатить пару бочонков пойла - и после этого даже охранять эту биомассу не потребовалось. Вечно голодные новобранцы стали отжираться, причем жрачки было столько, что обошлось даже без драк. Ну и вино не обошли стороной, упиться там им не хватило, но вкусили изрядно. Так, что даже бомбардировка Полкового городка шрапнелью их не испугала - не все даже и заметили ее. Ну а потом пришло время расплаты. Коллизия была в том, что, вроде бы, они еще и не присягали... с другой стороны, вина их была явная и неприкрытая, и светили им не то штрафные роты, не то и вовсе продажа в рабство в Рисс, как пособникам мятежников. Вот тут-то и появился Горн, со своим предложением, от которого, как в том кино говорилось, все и хотели бы отказаться, но не могли этого сделать. Новобранцы, уже слегка побитые полицией и верными правительству солдатами, ввергнутые в полнейший ужас и животное состояние осознанием своего положения, как один немедленно согласились перейти на службу в рисскую армию. К этому стаду добавили остатки моего бывшего взвода, теперь под командой Бори (риссцы, бывшие при миссии, от отправки на фронт отказались, имея на то полное право... что ж, оно понятно, их и тут неплохо кормят...) - и, вуаля!
– получите маршевую роту для пополнения рисской армии! Свежее мясо, такие же тупари, что и на Северном фронте мне доставались, даром, что тут вроде как городские, должны бы быть чуть образованней, ан нет. Такое же мясо. Впрочем, немало их и вовсе из сельских районов, с принадлежащих Союзу сельхозземель. Глянул я на этих свежих киборгов, и так затосковал по огнемету... Зачем я часы командирские изобретал, а? Огнемет надо было, ранцевый, вот что мне действительно необходимо... Эх, и канистрочки нету...
Насчет часов. Перед отъездом успел заглянуть к Бару. Похвастался заодно грамотой на гражданство - тот оценил. Дела у него идут, с Горном он уже пересекся и ооочень плодотворно пообщался - впрочем, подробностей мне и знать не надо, я так и сказал - не мое это теперь дело. Такой оборот дел мастера Бару весьма устраивал, расстались мы очень по-доброму. Я даже получил заверения, что отныне я вполне могу рассчитывать на абсолютно бесплатное исполнение заказов в его мастерской. Впрочем, Бару тут же добавил, что речь, разумеется, идет о единичных заказах, так сказать, для личного пользования. Купец он и есть купец, и это меня более чем устраивает - такой, подозревая всюду подвох, сам лишний раз подвох устраивать не станет... ну, если только вовсе все удачно сложится - но в этом случае я буду сам себе виноват.
***
... Наконец-то мы, со всем распрощавшись, покинули гостеприимный город Улле. Вот как я хотел отсюда поскорее сбежать, а все равно чего-то немножечко жаль... Понравился мне Союз. И все думаю - а все же, что это была за печальная дама в синем платье? Может, зря я тогда уехал?..
...Ветер по морю гуляет, пароход крутой гоняет. Да уж, однако, это вам не речные смешные баржи и колесные пароходики, отправили нас морем да прямиком в Рюгель. Потому как нужда в нас исключительно на Южном фронте, где союзные войска отжимают фланг войск Валаша к северу. Война тут не такая ожесточенная, как на севере, но именно потому решено проявить 'рисское присутствие' - перебрасывают туда многие чести, в основном, прямо сказать, второ- и третьесортные. Вот и нас туда же. Пароход... не пароход, а скорее какая-то винтовая трехмачтовая шхуна? Не особо я в этом понимаю. Но симпатичная, хотя и нету в ней особого изящества - широкоскулый, крутобокий корпус намекает на вместительность и мореходность, но отнюдь не на скорость и стремительность. На ней, кстати сказать, перевозили и часть Улльского полка в Рюгель, а теперь на ней же вернулись отцы города. А нас, от греха, буквально в тот же день загрузили и выперли. Матрозня была сильно недовольна, смягчало дело только полуторное жалование за срочный рейс. Половина новобранцев, даром, что с приморского города, переблевались в первые же часы. А идти нам почти полные сутки. Это если погода не испортится окончательно. Не люблю море, хотя и красиво. Особенно, когда пару часов, погасив машину, шли под парусами. Это было нечто. За такое морю можно простить всю его остальную гадостность.
...Прибыли в Рюгель под ночь, на исходе вторых суток. Разгрузились, в прямом смысле слова - невеликий шторм превратил три четверти роты в заблеванный зеленый груз, не способный стоять на ногах. Морячки, вожделея местных кабаков ввиду заслуженного увольнения на берег, споро их разгрузили прямо на причал, где я и сдался обескураженному рисскому капитану. Тот только рукой махнул, велев тут и ночевать, обещав прислать палатки. Благо, запасы всего, включая и вооружение, на роту уже были готовы в Рюгеле заблаговременно. Собственно, Рисс уже изрядно закупается в Союзе для войны. Интересно, как-то отдавать станет? Боюсь, мир после войны настанет вовсе и не скучный...
...Рюгеля я, увы, толком и не увидел - мало того, что разгрузились мы, как оказалось, в пригороде, так еще и в город не попали вовсе. Издалека оценил мрачные гранитные бастионы, высившиеся на вылезающих из земли скалах. Местность тут своеобразная, чем-то напоминает окрестности Выборга. Но видно, что город большой, и богатый. Наверное, и побольше Улле, как говорят - главный и самый сильный город Союза. Они и видно. И заводских труб много, дымят капитально так. И эскадру мы рассмотреть могли с причала - солидные корабли, большие охотники, и мелочи много. Сам город и вся атмосфера как-то давила если не неприветливостью, то некоторой суровостью. Может быть, из-за климата - кто-то из знающих среди солдат рассказал, что тут всегда чуть более сыро и холодно, чем в других городах Союза - тут постоянно ветер, и сырость. Чуть дальше
на север горный хребет, тянувшийся вдоль моря, заканчивается, и тут ветра и осадки ничего не сдерживает. Зимой тут нередко бывает и снег - хотя на всех землях восточнее он не выпадает южнее Эбидена. Иногда, когда приходят холодные воздушные массы из Степи, и море зимой замерзает на несколько дней. Такое бывает раз в несколько лет, а обильные снегопады, покрывающим все немалым слоем мокрого снега на пару-тройку дней - несколько раз каждую зиму. В общем, не слишком привлекательное место - но тем не менее именно тут вырос самый, наверное, передовой город известного мне тут мира. Жаль, побывать в нем мне так и не удалось.***
Серые армейские трудовыебудни... Самое паршивое на войне - это скука. А уж если это еще в тылу - то и вовсе караул. Неделю мы доводили наше мясо до ума в степи уже на территории бывшего Валаша. В бывшем учебном лагере валашцев же, взятом еще в первые недели войны. Ввиду малочисленности рисских частей тут - командование над нами передали Союзу. Рисс старался не сконцентрировать, свои силы, а максимально 'расширить присутствие'. Мне подумалось, что снова нас союзники по этому поводу будут совать в каждую мясорубку затычкой, радовало только то, что валашцев уже теснили, прижимая к дальним столичным обводам, и дела у них шли все хуже. Можем и не успеть на настоящую войну, что, в целом, только радует. С другой стороны, если крысу загнать в угол, то хрен она сбежит с корабля - это же очевидно. Так что валашцы вполне еще могут оказать серьезное сопротивление. Но, надо отдать должное, союзный капитан Ури, который теперь является моим начальством, на все запросы роты реагировал оперативно и добросовестно. Мы получили полностью и вооружение, и оснащение, и даже боеприпасы на тренировки. В нашу роту завербовались, перейдя на рисскую службу, и несколько союзных солдат, прельщенных карьерой сержантов и ефрейторов - отбирали их мы с Борей, парни толковые, и лычки отработают. Уже отработали. Стадо стало вполне похоже на настоящую стрелковую роту. Вилли, кстати, тоже стал уже ефрейтором, как и многие из моих старых киборгов. У меня образовался, как и положено ротному, штаб. Потому на мне не так много работы пока что. Уже откровенно забавляясь, от безделья, вспомнив какие-то телекомиксы, выучил своего денщика, Вило, откликаться на вопль 'Шмульке!!!', и именовать меня в ответ 'Герр Майор!'. Разумеется, только в отсутствие начальства, и на русском, объяснив это естественно горским диалектом. Мол, так у нас принято называть могучего воинственного вождя, и его мужественного верного оруженосца. Парень не возражал, чтобы его даже горшком звали, лишь бы не лезть в кузов, тем более что я его, в целом, не напрягал и не допекал. Скука - страшная штука. От нее в основном и есть все неприятности. Со скукой необходимо бороться любыми доступными методами... Очень плохо, когда скучает солдат. Но гораздо хуже, для всех, если заскучает командир.
В общем, рота была доведена до условно-боевого состояния. Плохо только, что с транспортом и оснащением у нас было пока не очень. Телег у союзников катастрофически не хватало - расчухав, насколько это ускоряет и улучшает все, они ими снабжали свои войска в избытке, а нам досталось по минимуму. Выручали обе взводные трофейные телеги, которые мы так и тащили с собой - одну еще с фронта, вторую с Улле. Так же не было никаких средств усиления. Ни пулеметов, ни гранатометов, ручных и станковых, мы не получили. Всего этого резко не хватало, война диктовала новые нормы. Но, делать нечего, маемо, шо маемо. В таком виде, решив, что мы достаточно боеспособны, нас вскоре и двинули по западной границе Валаша, где войска Союза довольно жидкими силами пытались нарисовать охват валашской столицы - Эбидена.
***
Еще в самом начале войны валашцы спешно выводили отсюда самые свои боеспособные войска, которые были задействованы в подавлении казаков сначала, и разгроме кочевников потом. Именно потому, что эти войска были частью еще здесь, частью в пути к МПД, первый удар Антанты и достиг таких успехов. Но это же и предопределило облом со вторым ударом - с Юга, от Рюгеля. Начав успешное наступление войска Союза, усиленные сводными отрядами спецназа, вскоре наткнулись сначала на мобилизованные части, а потом и вовсе их прорыв остановили именно те самые части, что уходили с границы Степи. Постепенно ситуация менялась во все худшую для Валаша сторону, и сейчас началось... не назвать наступлением, скорее - продвижение к валашской столице. На дальних обводах, у переправ, на местных Зееловских высотах, валашцы строили не то чтобы последнюю линию обороны, но тот рубеж, на котором они рассчитывали задержать в общем-то уже довольно измотанных войной противников. Сам Валаш уже держался из последних сил тоже - нарастал снарядный голод, ибо своего угля в Валаше было мало, Ирбе естественно не поставлял ни взрывчатку, ни даже уголь. Рассказывали, что стали появляться снаряды с какими-то эрзацами, но и их не хватало. В таких условиях удерживать широкий фронт, особенно против относительно свежих, пусть и менее опытных сил Союза, валашцам было невозможно. Началось пресловутое 'стратегическое выравнивание линии фронта' - с боями и без, порой оказывая ожесточенное сопротивление, а порой откатываясь на десяток верст без выстрела, валашцы отходили, не нанося урона противнику, но и сами не неся больших потерь. А вслед за ними с тем же успехом катились наши войска.
Наша рота сразу включилась в процесс, но нам повезло - мы шли ближе к западному флангу, не по самой границе Степи, но все же там, где сопротивление было скорее эпизодическим. Однако потери мы несли, пусть и небольшие. В основном из-за снайперских обстрелов из перелесков и балочек - прилетала пуля или несколько, колонна теряла одного-двух раненными или убитыми, иногда даже не разворачивались для боя, разве что охранение вступало в перестрелку. Памятуя ошибку Гэрта в Северном Валаше, я постоянно гнал роту с головным дозором и охранениями. Всего за неделю таких 'боев' мы потеряли безвозвратно семерых, и еще четверо - ранеными, не считая легких, оставшихся в строю. Противник при этом, скорее всего, потерь не понес вообще, но нам на это наплевать - мы ж не в солдатиков играем - зато заняты указанные в приказе пункты, приказ выполнен. Война - это не спорт, тут потерями и личным счетом ничего не решается. А потери... это нормально. Хотя бывает и довольно болезненно. Потеряли Вилли - в ночной перестрелке, он отправился проверить секрет, и именно в этот момент на них выперлись какие-то хулиганы. Началась пальба, но бежать кому-то на помощь я запретил - все просто заняли оборону. Парни перестреливались, не имея возможности отойти - так выходило, что их бы срезали на фоне склона. Вилли приказал прекратить стрельбу, потому что они выдавали себя вспышками - да и в ответ стреляли только по вспышкам. Перестрелка утихла, и они так и провалялись в камнях, а утром мы уже подошли, обнаружив двоих парней из секрета целехонькими, и Вилли с пробитой пулей головой. А на месте, откуда по ним стреляли - две кучки гильз и немного крови - ночью те все же ушли. Обидно, но бывает.