Ларь

— Тогда начнем все с самого начала, — продолжил Илия таким голосом, словно он проснулся уже уставший. — Двадцать седьмого сентября две тысячи двадцать пятого года по новому календарю тверской рубежник Минин Михаил Федорович по прозвищу Старик напал на новгородского рубежника Зорина Матвея Сергеевича по прозвищу Бедовый. Все стороны согласны с формулировкой этого утверждения?

— Да, — мягко произнесла Агата.

Нет, было в ней что-то приятное, манящее. Кто-то бы сказал, что меня тянет на стерв, а я бы ответил, что мне просто нравятся сильные и независимые женщины.

— Согласен, — чужим голосом подтвердил я, чувствуя себя не в своей тарелке. Еще чего доброго сейчас воевода скажет, что мы должны обменяться кольцами и поцеловать друг друга.

— Однако прошу учесть, воевода Илия Никитич, — вывела меня из задумчивости Агата, — что если судить по дневнику Минина, у него и Бедового имелась долгая взаимная вражда. Что и могло послужить причиной этого необдуманного поступка.

— Это правда? — шепнул мне Моровой.

— Фигня, — ответил я. — Я его даже не знал.

— Так, тихо, разгалделись! — прикрикнул Илия.

И не столько мне, но и некоторым ратникам, удивившимся не меньше. И теперь яростно обсуждавшим новую сплетню.

— Также мы хотели бы привлечь независимого эксперта по работе с хистом, чтобы он проанализировал степень полученных повреждений убитого Минина.

— Чушь, — шепнул Моровой. — Чего они хотят там найти? От него осталось хрен да маленько.

— В-третьих, мы ждем дополнительные документы из Твери, которые могут послужить доказательствами невиновности не только моего подзащитного, который ни действиями, ни намерениями не мог повлиять на поступок Минина, но и расскажут многое о Бедовом.

— Какие документы? — нахмурился Илия.

— Пока не могу сказать, воевода Илия Никитич, — уклонилась Агата. — Потому из-за всего перечисленного, прошу перенести заседание суда на седмицу.

Наверное, воевода очень хотел сейчас испепелить взглядом эту рубежницу. Он пошевелил губами, словно пережевывая все услышанное, а затем поднял руку.

— Так и быть. Через седмицу, в полдень, состоится следующее заседание княжеского суда. Где я жду предоставления всех озвученных доказательств как виновности, так и невиновности присутствующих.

Илия поднялся и ушел, оглушительно топая своими сафьяновыми сапожками. Надеюсь, это не реквизит из театра юного зрителя, а то он обувку убьет. Трепов, вместе с остальными тверскими подождали, пока воевода скроется за своей дверкой, а затем двинулись к выходу. Настроение у них было мажорное, если не сказать большего. Видимо, все шло именно так, как они и рассчитывали.

— Я ни черта не понял, — честно признался Моровой. — Какая-то белиберда. Дневники, эксперт. На что они надеятся?

— Что им удастся потянуть время.

— Чем дольше они тянут время, тем больше будет злиться Илия, — не согласился Моровой. — А ведь он станет последним, кто доложит обо всем Князю.

— Не переживай, Федя. Сдается мне, что никому и ничего докладывать не придется. Все решится гораздо раньше. Теперь хотя бы все стало ясно.

— Мне вот ничего ясно не стало, — выглядел Моровой рассерженным.

— Потом объясню. Спасибо, пока.

Сам я принялся догонять тверских. Точнее Трепова, который шел последним, приглаживая свои волосы.

И тут словно прозвучал будильник под названием «обычная рядовая невезучесть Зорина». В роли будильника, правда, выступил телефон. Я тяжело вздохнул, увидев на дисплее имя. Первой мыслью было сбросить. Однако я вспомнил, что если звонит Рыкалова, значит, что-то случилось, поэтому нажал на «принять».

— Светлана, только очень быстро.

— Хорошо, Матвей, — мгновенно перестроилась она. — Если коротко, у нас проблемы. На нас наехали и пытаются отжать бизнес.

— Светлана, я, если честно, не понимаю, чем могу здесь помочь. Может, поднять связи вашего мужа?

— Нет, он не поможет. Это… из ваших.

— Из каких наших? — удивился я, глядя, как тверские уже направляются к воротам.

— Рубежников. Он так и сказал, что будет говорить только с тем, кто поставляет мне ингредиенты.

— Да блин, как не вовремя. И чего он хочет?

— Встретиться. Дал координаты. Это в Питере. Вы же там?

— Нет, у меня тут Выборге суд.

— Какой суд?! — встревожилась Рыкалова. — Надеюсь, не уголовка? Если что, у меня есть хороший адвокат.

— Нет, это по моим, как вы выразились, делам. Скидывайте координаты рубежника, я поговорю.

Я отключился, не сбавляя ход. И наконец-то нагнал Трепова. Тот обернулся, по-прежнему сохраняя на своем лице подобие улыбки. Которое я тут же стер. Потому что замечательно поработал над легендой. Ну, с каждым же бывает, что ты спотыкаешься и влетаешь в ничего не подозревающего человека? А со мной, непутевым и невезучим — только в путь.

Самое сложное было сконцентрироваться на бегу. Забавно, но именно звонок Рыкаловой и помог. Потому что мои мысли от необходимости «прочитать» Трепова сразу устремились в город трех революций. Иными словами, как-то размылись. И перед глазами тут же возникли образы всех товарищей, которым я помогал. И Алангард смущенно щурился среди прочих, будто прячась от солнца.

Поэтому в момент, когда я со всей неотвратимостью обрушился на Трепова, то уже врубил способность Димона. Ну что, давай заглянем в твою черную душу.

Глава 4

Мой кощеевский дар оказался самой странной вещью, с которой мне приходилось сталкиваться. Наверное, это можно было сравнить с поговоркой «чтобы понять человека, нужно пройти хотя бы милю в его ботинках». Потому что меня словно изначально столкнули лбом с иным сознанием, а после заперли в чужом доме, где жили пару собак, кот, анаконда и сумасшедшая бабка.

Личность Алангарда была под стать хозяину. Я бы сравнил ее с легкомысленной девушкой, которая хочет всего и сразу. Но все же мне в этой оболочке было намного комфортнее, чем в облике пернатого существа с огромным клювом. Управление понятное, на русском языке, без всяких китайских иероглифов.

А вот скилл Димы походил на фильмоскоп для диафильмов. Меня самого бабушка развлекала таким, когда я был маленьким. Вроде даже фильмоскоп где-то пылился на антресолях там, где теперь жил Васильич. При желании можно даже его найти.