Ласточ...ка

– Спасибо, но лучше не вмешивайся в наши отношения. В своих разберись. – Ольга готова была расплакаться.

Наташа уехала. Ольга знала, что сестра права. А с другой стороны, Юрик был первым мужчиной, который за много лет не только обратил на нее внимание, но и захотел что-то для нее сделать, помочь. И потом, должно же и ей когда-нибудь повезти. Ольга уже строила планы на семейную жизнь. Как она с Юрой будет ездить на машине на рынок. Как он подружится с Ветой. И все у них будет хорошо. Ольга влюбилась – переодевалась к приезду Юрика, волновалась, когда с ним разговаривала, ждала его звонка. За интимную жизнь она была спокойна. Спасибо Наташе. Сестра говорила, что Юрик – замечательный любовник, и Ольга уже представляла себе бессонные счастливые ночи. А то, что у него с Наташей было, так и что? Люди ошибаются…

Ольга Михайловна не собиралась отдаваться Юрику так сразу, но приезд Наташи, ее обвинения в Ольгиной непривлекательности да еще свежий навоз и бегонии настроили ее на решительный лад. Кстати, бегонии убедили ее в том, что Юрик – романтик. Самое лучшее качество мужчины, с точки зрения Ольги.

Правда, бессонной счастливой ночи не получилось. Ольга стеснялась и старалась выглядеть лучше, чем была. Получалось так себе. Юрик делал свое дело, но смотрел куда-то в сторону, а не на нее. Ольгу это смущало еще больше. Кровать тоже не была приспособлена для любовных утех – скрипела и проваливалась ямой посередине. Но утром Ольга подумала, что первая ночь не показатель и им с Юрой, а она называла его уже только Юрой или Юрочкой, нужно привыкнуть друг к другу. Поэтому, ставя на стол яичницу, улыбалась и кокетливо запахивала халатик.

Юрик ел яичницу и прикидывал, стоит ли овчинка выделки. Дача, конечно, несомненный плюс. Но все остальное… Юрик вспомнил ночь и скорчился.

– Что такое? – вспорхнула из-за стола Ольга Михайловна.

– Яичница горячая, язык обжег, – сказал Юрик.

Ольга, думал Юрик, совсем не в его вкусе. Ему нравились женщины поопытнее, погорячее. А тут оказалась закомплексованная старшеклассница, только в морщинах и с возрастными жировыми складками на талии и обвисшим животом. Еще Юрик боялся, что Ольгин «вариант» обломается, как обломался Наташкин. Но сестры были слишком разные. Юрик это понял, еще когда лампочку вкручивал. К тому же у Ольги не было мужа. Тем более такого, как Петя. Только бы Наташка не влезла и все не испортила. Юрик посмотрел в окно на участок и еще раз мысленно согласился с самим собой – вариант «шоколадный». Он собирался жить на этой даче, тянуть со свадьбой как можно дольше, возить сюда баб, когда Ольга будет на работе, а потом жениться, как подарок сделать, потерпеть еще чуть-чуть и подать на развод. Потребовать продать дачу, потому что он в нее «вложился», и забрать половину денег. Половины, по его подсчетам, хватило бы на однокомнатную квартиру в Москве – Юрик уже поспрашивал в поселке и знал, что цены на сотку растут. Он давал себе год, максимум полтора на все про все.

Другой вопрос – как убедить Ольгу в искренности чувств и как выдержать этот год. Юрика уже передергивало от Ольгиного сюсюканья и стыдливого кокетства, а что дальше будет? Ведь с ней же спать надо… Не то что с Наташкой, по которой он иногда скучал. Даже прошлой ночью Юрик ловил в лице Ольги черты сестры, но, не находя, отводил взгляд. Еще удивлялся – родные сестры, а совсем не похожи.

Ольга решила, что им с Юриком нужно куда-нибудь уехать. Поменять обстановку. Уехать нужно было обязательно на море – пляж, солнце, вода… Ольга была уверена – из поездки они вернутся близкими людьми. Деньги были. Ольга копила, чтобы отправить куда-нибудь Ветку. Та вообще на море никогда не была. Вроде бы надо втроем ехать. А если дочь им будет мешать? Ольга никак не могла решить, как сделать так, чтобы и личную жизнь устроить, и материнский долг выполнить.

– Возьмите разные номера в разных концах пансионата, – сказала девушка в турагентстве, в которое обратилась Ольга, – вы друг друга и не увидите.

В Болгарию на Золотые Пески – давнюю мечту Ольги – поехали втроем. Ольга была возбуждена и все время волновалась. Взяли ли билеты, не забыли ли чего? Встретят их там или нет? Хороший ли будет номер? Близко ли море? Как будут кормить? Вета молчала. Юрик купил в аэропорту бутылку коньяку и «уговорил» ее за полет.

Как и было обещано турагентством, их поселили в разных номерах. Ольгу с Юриком в главном корпусе, а Вету – в домике с одинокой женщиной.

Вета быстро съедала завтрак и шла на пляж. Не на гостиничный, а дальний. Там никого не было – вход в море был неудобный. По камням. А ей там нравилось – можно было спокойно загорать без лифчика. Она лежала до обеда и шла в столовую. Остаток дня проводила или в номере, или на пляже. С матерью и Юриком ей не хотелось встречаться.

Как-то за завтраком к ней за столик подсел Юрик.

– Привет, – сказал он, и Вета почувствовала запах перегара.

– А где мама? – спросила она.

– Заболела, в номере.

Вета встала и пошла проведать мать.

Ольга лежала на кровати и стонала. Лицо было красным и опухшим.

– Что с тобой? – спросила Вета.

– Сгорела. Даже повернуться не могу. И лицо… Все болит.

– Ты бы к врачу сходила…

– Не надо, меня Юрик сметанкой мажет. И еду приносит. Он такой заботливый… Он очень хороший… А вот… – Ольга заплакала.

– Пройдет, – сказала Вета и вышла из номера. Она тоже заплакала. Мать даже не спросила, как у нее дела, что она делает.

Вета взяла полотенце и пошла на «свой» пляж.

– Вот ты где прячешься, – услышала она. Открыла глаза, щурясь от солнца. Перед ней стоял Юрик. Голый. Вета потянулась за лифчиком от купальника. Она испугалась.

– Не знал, что ты нудистка. Пошли купаться, – сказал он и пошел в воду.

Вета лихорадочно завязывала купальник.

– Ну что, познакомимся поближе? – спросил, вернувшись, Юрик. Он плюхнулся рядом на песок. Вета старалась на него не смотреть.

– Я пошла, – сказала она и стала собирать сумку.

– Да ладно тебе, не парься. – Он схватил ее за ногу.

Вета, потеряв равновесие, плюхнулась на песок.

– Пусти, придурок. – Вета набрала горсть песка в руку и бросила в лицо любовнику матери.

– Ах ты…

Вета бежала по пляжу, слыша, как он поливает ее матом.

Пока Ольга валялась в номере, Юрик не терял времени. Вета видела его с женщинами. Все время с разными. Но матери решила ничего не говорить. Пусть сами разбираются. Эта неделя показалась ей бесконечной.

Вета думала о том, что нужно что-то делать. Она не могла видеть вечно похмельного Юрика и мать с ошалевшим от счастья лицом. К тому же тетя Наташа названивала племяннице и требовала повлиять на мать и прогнать Юрика. Вета уже устала объяснять тете Наташе, что любовник из матери веревки вьет и, что бы она ни сказала – без толку.

Правда, Вета некоторое время посопротивлялась. Хамила Юрику, давила на мать. Но Ольга только мечтательно улыбалась, с любовью утюжа мужскую рубашку.

Съехала Вета после того, как Юрик лишил ее девственности. Мать была на работе, Вета вернулась из училища, а дома был Юрик. Вета сначала молчала, пока обедала, но он лез с разговорами. Спрашивал про тетю Наташу, дядю Петю. Про их жизнь с матерью.

– Я не хочу с вами разговаривать, – огрызнулась Вета.

– Придется, – не унимался Юрик.

– Не придется. – Вета встала, чтобы уйти из кухни.

Юрик преградил ей дорогу рукой, встав в дверном проеме.

– Пусти, – сказала Вета и попыталась проскользнуть под рукой.

Юрик спустил руку вниз по косяку. Она его толкнула. Юрик заломил ей руки за спину, вытащил в коридор, опрокинул на пол так, что Вета ударилась головой о тумбочку, и изнасиловал.

– Скажешь матери, хуже будет, – сказал он.

– Кому хуже? – спросила Вета. Она лежала на полу и удивлялась тому, что не плачет. Лежала абсолютно спокойная, внутренне собранная, равнодушная к себе. Она думала, что Юрик скажет: «Тебе хуже будет», – но он сказал: