Ласточ...ка

– Давай поговорим. Расскажи мне, как ты жил.

– Теряем время.

Вета поняла, что Сашка изменился. Совсем. Он стал умелым любовником. Внимательным, чутким, с фантазией. Он предложил ей на выбор чуть ли не весь ассортимент магазина «Интим».

– Ты и с женой такой? – спросила Вета, когда они допивали вино, а Сашка ставил третий диск.

– Нет, она этого не поймет.

Сашка стал болтлив. Вета лежала на животе, а Сашка рассказывал ей про своих любовниц. Не про всех. Только про тех, в которых влюблялся. А Сашка был влюбчивым. В Вету он тоже, оказывается, тогда влюбился. И вспоминал ее. Вета лежала, слушала и морщилась. Постельное белье было несвежее. Наволочка на подушке пахла чужим потом, простыни смяты чужими телами.

Был бы это кто-то другой, Вета бы не подошла. Но Сашка был Сашкой. Она с ним встречалась раз или два в неделю. Иногда реже. Сашка забирал ее где-нибудь у метро. Вез чаще всего домой – жена могла позвонить именно туда.

Он даже думал снять еще одну квартиру или комнату – специально для встреч, в центре, между работой Веты и своей. Но все упиралось в деньги.

Вета привыкла к чужому белью и чужим полотенцам в ванной. В квартире Сашки чувствовала себя почти как дома. Знала, где что лежит, где что стоит.

Ей не нравились чашки – она бы такие не купила. И занавески – простоватые. И вообще она бы сделала все по-другому. И детскую, и гостиную.

Сашка дарил ей подарки – бессмысленные и никчемные. Кофейный сервиз, который она передарила маме. Белье не ее размера – подошло Таньке. Дарил цветы, которые она не успевала довезти до дома – они засыхали, брошенные на пол.

Если бы Сашкина жена была страшной, то Вете было бы легче. Но жена, судя по фотографиям, была красива – с длинными ногами, плоским животом, несмотря на роды, лет на пять младше Веты и Сашки.

Сашка рассказал, что они познакомились на даче. Его жена приехала в гости к подруге.

– А чья она подруга? – спросила как-то Вета.

– Лизки. Она к Лизке приехала.

Это задело Вету больше, чем то, что Сашка женился.

– А Ариадна? Ей она понравилась? – Вета всегда говорила про жену «она». А Сашка никогда не называл Вету по имени. На всякий случай, чтобы вдруг не проговориться, когда с женой будет.

– Нет, Ариадна ее не застала.

Ариадна умерла, и их семья перестала существовать. Сначала ушла мать. Сколько лет собиралась – из-за Ариадны, а когда ее не стало, ушла. И не просто, а к другому мужчине. А ведь считала, что уже не женщина. Кусок мяса с жиром. Оказалось, нет. Женщина. И худеть начала ради мужчины, и на операционный стол легла ради него же. А он говорил «не надо», что она красивая. Рая не верила, требовала сказать ей это еще раз. Он повторял. Он для нее готовил. У нее кусок в горло не лез. Он хотел на ней жениться. Рая боялась сглазить счастье.

Дядя Гена был готов к тому, что матери рано или поздно не станет. А запил вчерную после того, как пришел домой и не увидел привычной картины – Рая за кухонным столом, не вставая, готовит себе очередное блюдо. Квартиру напротив ипподрома разменяли – Рае с Сашкой и Гене. Фигурки лошадей и собак, не разбирая, сложили в две картонные коробки. Одна – Рае, другая – Гене.

Сашка тоже решил жениться после смерти бабки. В новой квартире Рая жила с новым мужчиной. Сашка уехал в квартиру жены.

Вете хотелось думать, что, если бы была жива Ариадна, она бы свадьбы не допустила.

Жена Сашке звонила часто – и на мобильный, и домой. Сашка быстро выключал музыку и говорил, что работает. Вета молчала, слушая их семейные разговоры.

Как-то они столкнулись с Сашкиным соседом. В общем тамбуре стоял детский снегокат. Здоровенный. Тяжелый. Вета его случайно задела. Снегокат грохнулся. Сашка в это время уже запер третий замок – Вета еще смеялась, зачем ему три замка, – и отступать было некуда. Не успел бы открыть. На грохот из соседней квартиры вышел сосед.

– Здрасьте, – сказала Вета и кинулась поднимать снегокат.

– Привет, Санек, – поздоровался сосед, рассматривая Вету, – с тебя бутылка.

– Не вопрос, – пообещал Сашка.

В другой раз кто-то позвонил в дверь.

– Кто это? – спросила Вета.

– Не знаю. – Сашка был испуган.

В дверь продолжали звонить.

– Может, ты в шкаф залезешь? – спросил Сашка.

– Ты с ума сошел? В шкафах прячутся любовники, а не любовницы. Не полезу.

– А вдруг это теща? Пожалуйста, на две минуты.

– Нет, не полезу. Я еще с ума не сошла. Ты сам решил у тебя в квартире встречаться. Вот теперь и выкручивайся.

– Тогда под кровать?

– Нет.

– Ну хотя бы в ванную зайди.

Вета собрала свою одежду и пошла в ванную. Оказалось, что пришли электрики проверять счетчик. Хотели отдать бумажку.

– Ну что, продолжим? – спросил Сашка, разобравшись с электриками.

– Нет уж, на сегодня мне хватит острых ощущений.

– Да ладно тебе.

– Найди другое место для встреч. К тебе я больше не приеду.

Но Вета приехала. Сашка уговорил ее остаться до утра. Они проспали. В восемь позвонили в дверь. Сашка вскочил и посмотрел в глазок.

– Жена приехала, – шепотом сказал он.

– Что теперь делать? – спросила Вета.

– На балкон, к соседке.

– Нет. Пусть твоя жена узнает правду.

– Не надо, пожалуйста, не сейчас. Я с ней поговорю. Потом. Но сейчас нельзя.

– Почему?

– Она беременная.

– Что?

– Что слышала. На шестом месяце. Ей нельзя волноваться.

– Почему ты мне не сказал?

– Зачем?

У Веты внутри все застыло.

Сашка вытолкал ее на балкон. Балкон был на две квартиры, разделенный перегородкой.

– Перелезай, – сказал Сашка. – Там старушка живет, сумасшедшая, Дарья Петровна. Постучись, она дверь откроет.

И Вета полезла, стараясь не думать о том, что делает. Десятый этаж. Перелезая, порвала юбку. Юбку было жаль больше, чем себя. Все было настолько странным, что даже казалось нормальным – что Сашка вытолкал ее на балкон, что она дала себя вытолкать, что лезет на высоте десятого этажа.

Вета постучалась в стеклянную дверь, придерживая порванную юбку. Дарья Петровна отодвинула занавеску, увидела ее и открыла. Даже не удивилась. Как будто Вета не в балконную дверь вошла, а во входную.

– Здравствуйте, – поздоровалась Вета, соображая, как объяснить соседке свое появление.

– Входи-входи, деточка. Только дверь закрой. Сквозняк, – сказала Дарья Петровна.

«Точно, сумасшедшая», – подумала Вета.

– Чайку будешь? – спросила старушка. И, не дождавшись ответа, поставила на стол чистую чашку. Вета решила, что отказываться неудобно. – Посмотри, какая прелесть. – Дарья Петровна сунула Вете плетеное кашпо.