Ласточка

У одного из вагонов стояли, крепко взявшись за руки, высокая женщина с сильной проседью в тёмных волосах и молодой парень в солдатской шинели. Они сияющими глазами смотрели друг на друга.

— Ох, бежала, даже задохлась! — еле переводя дух, говорила женщина. — До чего же рада, что хоть в последний момент успела захватить тебя, Ваня! Хоть на минутку увидела, какой ты стал. Взрослый совсем!

— А я-то как рад! Я все эти годы столько думал о те… простите, о вас… Я, конечно, думал, как о Маше, но вы же…

— Я уже давно не Маша, а Ирина Павловна, — перебила она весело.

— Ирина Павловна! Какое счастье, что вы здесь! — Парень с силой тряхнул её руку. — Когда же вы вернулись из-за границы?

— Сразу после Октябрьского переворота. Только вчера приехала в Петроград. Была там, в наших тогдашних местах, узнала, что ты здесь. А дядька-то твой за границу удрал, — засмеялась она. — Ох, сколько нам друг другу рассказать надо!

— По вагонам! По вагонам! — раздалась команда.

— Вернусь с фронта, обо всём поговорим, Ирина Павловна! Ведь вы теперь будете в Петрограде?

— Да, да. Здесь, на партийной работе. Адрес запомнил? Напиши с фронта!

— Буду писать!

Ещё одно горячее рукопожатие — и парень вскочил на подножку вагона. Поезд тронулся.

— Скажи хоть главное, кем ты стал? — Женщина шла рядом с вагоном.

— Слесарем работаю на военном заводе. А сейчас — видите — на фронт еду!

Вагон быстро удалялся.

— Молодец, Ваня! Возвращайся с победой! — крикнула Ирина Павловна и долго стояла, глядела вслед уходящему поезду, радостно улыбаясь сквозь слёзы.

— Это тебя мать провожала? — спросил Ваню рослый рабочий в кожаной куртке, когда они вместе пробрались по битком набитому вагону к своим местам.

— Нет, не мать… — Ваня взволнованно прибавил: — А не меньше чем мать! Она из меня человека сделала.