Латая старые шрамы

– Отлично, – я коротко кивнул дозорному. – Надеюсь, служба в гарнизоне пришлась вам по душе. Идемте в караулку. И, Коаль, разотрите нос, служебное рвение воистину не требует обморожений.

Парень поспешно прижал руку в толстой кожаной перчатке к лицу, и я с трудом расслышал его за порывами ветра:

– Слушаюсь, капитан Фрей. Прошу оказать честь и первым пройти в караульную.

Мне показалось или в глазах паренька действительно промелькнуло обожание? Решил, что отцом родным о нем пекусь? Ерунда, меня всего лишь заботит боеспособность гарнизона. Я резко развернулся и пошел к массивной дубовой двери, ведущей в теплое нутро караулки. Как же, герой войны, великий Рейнар Фрей! Кто бы знал, что я ненавижу такие восторженные взоры даже больше, чем страх, что испытывают простые горожане, глядя в мое обезображенное лицо.

В караульной ярко горел очаг. Прямо перед ним сушились чьи-то разношенные сапоги, наполняя помещение терпким духом мокрой кожи. Вот только тепла хватало ненамного – каменные стены дозорной башни словно навечно вобрали в себя стужу минувших зим. С моим появлением сидевший за столом старый вояка повернул голову и усмехнулся:

– Хороша погодка, а, ингирвайзер?

Подтрунивает, как обычно. Я плюхнулся рядом и скинул капюшон. Страж подвинулся и принялся сооружать самокрутку короткими, но неожиданно ловкими пальцами. Я знал этого человека еще со времен, когда сопляком поступил в городскую стражу, – тогда, тыщу лет назад, до войны.

– В самый раз для прогулок.

Коаль протопал к очагу и снял с огня котелок. Раскидал по кружкам щепотки травы, плеснул кипятка.

– Тоже беспокоишься? – Ветеран выпустил к закопченному потолку сизую струйку дыма.

– О чем, Виттор?

– Неладно на границе в последнее время. Или не чуешь?

Он почесал небритую щеку, а я подтянул к себе кружку и принялся отогревать закоченевшие ладони.

– Я верю только фактам.

– Тогда вот тебе факт. Зверье пропало. Раньше по зиме как в дозор пойдешь, хоть зайца да встретишь, а нынче? Даже по ночам волчьего воя стало не слыхать.

– Что-то еще?

– Не знаю, как другим, – Виттор задумчиво пожевал самокрутку, – мне Переход покоя не дает. Раньше мерцал ровно, а в последнюю неделю нет-нет, да и словно рябью подернется.

– Может, мороз играет? – Я прихлебнул пахнувший травами напиток.

– Или глаза, – добавил сидящий напротив новобранец.

– У меня глаза получше твоих будут, щенок! – рыкнул на Коаля ветеран и, повернувшись ко мне, нахмурился: – Сам знаешь, что не играет. Я неприятности нутром чую.

Виттор, что ни говори, часто оказывается прав. То ли дело в почти зверином чутье, которым обладает старый вояка, то ли в умении подмечать мелочи, то ли вовсе в каком непонятном даре, но к ветерану прислушиваются. Я обернулся к новобранцу:

– А ты что скажешь?

– Дозоры ничего особенного не видели, капитан. Хотя с обходом дважды в сутки выбираются. В последний раз портал в рощице у озера открылся, с месяц назад, но вы о том знаете. Переход же стоит взаперти, как обычно.

Виттор глубоко затянулся и презрительно сплюнул на пол:

– Слушай больше, ингирвайзер. Этих молокососов Хамелеон под зад пнет – и то не заметят.

Коаль дернул щекой и, порывисто поднявшись, отправился в угол, полоскать чашку в умывальнике. Я задумчиво проводил парня взглядом. Конечно, я был в курсе того случая, когда группа ингиров попыталась прорваться в наш мир, сам же возглавлял погоню. Благодаря Ключу – так мы привыкли называть трофейный механизм времен войны – я всегда заранее знал, в каком месте начинает истончаться ткань мироздания, отделяющая наш мир от Эвры. И нам с дозорной группой обычно хватало времени добраться до места и закрыть намечающуюся брешь. Но иногда, как и вышло месяц назад, Ключ срабатывал не так, как нужно, а может, ингиры как-то умудрялись ускорить открытие. В любом случае, когда мы прибыли к порталу, он уже полностью разомкнулся, а после схватки пара уцелевших эврийцев попыталась затеряться в лесу и снеге. Погода стояла отвратительная, и если бы не зоркий глаз одного из моих арбалетчиков, точно ушли бы.

– Ты с ученым-то своим поговори, ингирвайзер. Пусть ухо востро держит.

– Он не подведет, – заверил я. – Если что заметит, тут же примет меры.

– Ну-ну, – скептически протянул Виттор и щелчком зашвырнул окурок в очаг.

А я подумал, что месяц – достаточный срок для того, чтобы ингиры подготовили еще какую-нибудь пакость. В то, что они отступились и прекратили попытки проникнуть в наш мир, я не поверю никогда. Посмотрел на упрямую спину ветерана и негромко произнес:

– Будьте начеку. В лаборатории предупрежу. Попрошу провести новые расчеты.

Виттор удовлетворенно кивнул и, кажется, собрался еще что-то сказать, но тут заскрипела дверь. Из соседней комнаты в караулку ввалился юноша-радист в меховой безрукавке поверх шерстяного одеяния и в меховых же сапогах. В руках он держал длинную бумажную ленту. Подслеповато прищурился, удовлетворенно кивнул и простуженным голосом прохрипел:

– Капитана Рейнара Фрея тотчас требуют в управление городской стражи. Код двадцать четыре, красный.

Я махом подобрался, рассеянную задумчивость как рукой сняло. Вторым десятком исчислялись дела, связанные с иномирными вторжениями, а красный цвет означал, что мчаться в управление придется на самой большой скорости. Виттор присвистнул и назидательно поднял палец, точно неизвестный вызов подтверждал правоту ветерана.

– Разберемся. – Я встал со скамьи, запахивая пальто. Коротко свистнул.

Из-под широких нар, на которых обычно отдыхали караульные, послышался утробный звук, переходящий в скулеж, и на свет, отчаянно зевая, показалась башка снежного волкодава. Айна выбралась, отряхнулась и, процокав по половицам, подошла, ткнулась носом мне в ладонь. Я потрепал ее по холке и, кивнув дозорным, направился к выходу.

До города добрался, когда на небе зажглись те самые пронзительные зимние звезды, от одного взгляда на которые становится еще холоднее. Оставил в конюшне лошадь и собаку, а на пороге управления столкнулся с комиссаром Катраном. Мы переглянулись, пожали друг другу руки и промолчали. И без разговоров было понятно, что привело нас сюда среди ночи одно и то же дело, суть которого вот-вот станет известна.

Ввалившись в жарко натопленное помещение, я привычно поморщился от ринувшегося навстречу потока тепла. Резкие перепады температуры всегда не лучшим образом сказывались на моей коже – рваные раны начинало щипать, и лицо словно раздирало на части. Но ничего, надо всего лишь перетерпеть минуту-другую. Я давно приноровился не показывать людям своих чувств.

К слову, далеко не все в управлении обладали подобной выдержкой. Пока я пробирался узкими коридорами, поймал парочку брезгливых взглядов недавно поступивших на службу жандармов. Не скажу, чтобы это сильно задело, – за годы уродства я привык не обращать внимания на подобную реакцию окружающих. Куда хуже было то, что из-за двери кабинета комиссара доносился взволнованный женский голос. Интересно, дамочка сразу грохнется в обморок, увидев чудовище, или сначала закатит истерику?

Я посторонился, пропуская вперед Катрана, вошел следом и задержался на пороге, стаскивая пальто и разглядывая посетителей. Посреди кабинета, прислонившись бедром к заваленному бумагами письменному столу, стоял мой добрый знакомый Тенрилл Дорсан. Ветеран войны, как и я, он за годы нашей дружбы умудрился взлететь аж до поста начальника службы безопасности. Скрестив руки на груди и уставившись в пол, Тенрилл внимательно слушал собеседницу. Обладательница взволнованного голоса сидела боком к двери, на узком диванчике, обитом потертой шпалерой. Она как раз говорила что-то о трактире и перечисляла имена. Я отметил пышные темные волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам, и втянул носом легкий запах духов, так не вяжущийся с казенной обстановкой управления. Эти двое настолько увлеклись разговором, что, похоже, не заметили нашего прихода. Комиссар Катран негромко кашлянул.

Женщина наконец-то замолчала и обернулась. Ее заинтересованный взгляд скользнул по комиссару, потом переместился на меня, и красивое лицо исказила гримаса отвращения. Чего, собственно, и следовало ожидать. Дамочка, к ее чести, быстро справилась с эмоциями и вопросительно приподняла темную бровь.

– Вы быстро, это хорошо. – Тенрилл выступил вперед и по очереди пожал нам руки.

– Роксана, позволь представить – комиссар Винсан Катран, начальник управления. А это капитан Рейнар Фрей, куратор инородных вторжений. Следит за тем, чтобы Хамелеоны не проникли в Солькор.