Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Латино-Иерусалимское королевство
Шрифт:

В 1106 г. один египетский отряд показался под стенами Яффы: кастелян Роже де Розуа потерпел поражение, которым аскалонцы воспользовались, чтобы разрушить Шастель-Арнуль, где был взят в плен Гонфруа, кастелян башни Давида. На следующий год они готовили подобную же участь Хеврону, когда были разбиты королем Балдуином. В 1110 г. аскалонский гарнизон произвел демонстративное наступление на Иерусалим, в надежде застать его врасплох. Затем наступило краткое затишье, правитель Аскалона заключил мирный договор с королем и даже впустил группу франков в город. Но в июле 1111 г. восставшие жители перебили эти три сотни латинян, а Балдуин подоспел на помощь слишком поздно. Таким образом, вместо того чтобы стать вассальным эмиратом, Аскалон по-прежнему оставался для франков источником постоянных треволнений: в 1113 г., воспользовавшись поражением франков, египтяне опустошили пригород Иерусалима; в 1115 г. они осадили Яффу. Самым опасным стал 1118 г., когда огромная армия Фатимидов и Дамаска соединилась в Аскалоне. На этот раз Балдуин II собрал все свои силы и удерживал вражескую коалицию на почтительном расстоянии в течение трех месяцев: на том кампания и закончилась. Пленение турками короля, как и любой изъян в обороне королевства, воодушевило каирское правительство: Яффа подверглась тяжелой осаде, но коннетабль и бальи (регент) Евстахий Гранье набросился на египтян и в битве при Ибелене (29 мая 1123 г.) нанес им полное поражение.

Египетский флот также представлял опасность: например, в 1126 г. он угрожал всем прибрежным портам и попытался

высадить десант около Бейрута, но потерпел неудачу; с 1150 до 1159 гг. каждый город на побережье подвергся нападению с моря, по крайней мере, один раз.

Поэтому окрестности Яффы, Иерусалима и Хеврона были пустынными, паломники передвигались, преодолевая препятствия, а земледельцы боялись приносить на городские рынки продукты. Аскалонские воины иногда заходили очень далеко: в 1124 г. они добрались до Ла Магомери, располагавшемся на полпути от Наблуса и сожгли этот город. Поэтому латиняне решили укрепить территории, легкодоступные грабежам: в 1132–1133 г. иерусалимские горожане восстановили Шастель-Арнуль (Бетнобль){40}, а в 1137 г. король Фульк построил замок Ибелен перед Хевроном. Немного позднее (1144 г.) замок Иебна (Ибелен) стал прикрывать Яффу, а Бланшгард — защищал дорогу на Иерусалим. Война, состоявшая из налетов, по-прежнему продолжалась между египтянами и маленькими гарнизонами этих четырех замков и городов Яффы и Лидды, но отныне королевству не угрожала опасность внезапно лишиться своей столицы в результате молниеносного рейда египетской кавалерии или в то время как его основные силы находились в отдалении Яффы.

Хотя и речи не могло быть о ведении боевых действий в пределах Египта — так как Аскалон еще преграждал дорогу — франки вовсе не ограничились простым отражением нападений фатимидских войск. В начале 1103 г. Балдуин I совершил отчаянно смелый рейд (правда, тщательно подготовленный при содействии бедуинов), пройдя пустыню Тих и захватив без боя город Фараму, достигнув тем самым берегов Нила, — именно при возвращении из этой экспедиции король скончался в Аль-Ариш, около оазиса, который с тех пор носит его имя (Sebkhat Bardawil), — а затем и все фатимидские порты один за другим попали в руки франкских королей. Сложность заключалась в том, что египетский флот по-прежнему господствовал на море, и это выводило франков из себя: пока Яффа оставался единственным франкским портом, реальная опасность грозила всем караванам, включавшим в себя менее пяти кораблей. Вплоть до захвата франками Тира (1124 г.), эскадры, базировавшиеся в этом порту, «очень часто совершали пиратские налеты на наших христианских паломников»{41}. На суше же гарнизон Тира, как и аскалонцы, постоянно совершал вылазки на франкскую территорию до тех пор, пока крепость Торон, выстроенная в 1105 г., не вынудила его ограничить свои набеги. Наконец, иерусалимские короли сразу замыслили придать своему королевству морской фасад, не в меньшей мере привлеченные богатствами, которые скопились в древних финикийских городах в результате торговли. Величина этого фасада в начале была весьма неопределенной: хоть первые государи, создавая свое королевство, и не имели заранее подготовленного плана, но вместе с тем вовсе не стремились ограничить его размеры. В 1100 г. Готфрид планировал захватить Триполи, находившийся на самом севере от Иерусалима, но тот лишь в 1109 г. попал в руки провансальского графа Триполи — Бертрана Сен-Жилльского.

Чтобы овладеть этими городами, иерусалимским государям потребовалось содействие морского флота, способного своей мощью временно подавить превосходство египтян на море. Именно тогда появились итальянские колонии на Святой Земле: в конце концов, королям пришлось обратиться за помощью к торговым республикам Италии, которые обещали свою поддержку взамен уступки им независимых кварталов в каждом завоеванном городе. Первый договор подобного рода был заключен в 1100 г. Готфридом с венецианской эскадрой, прибывшей в Яффу. Венецианцы согласились помогать Готфриду с 24 июня по 15 августа, взамен им обещали одну церковь и рынок в каждом городе, который будет захвачен совместными усилиями их флота и иерусалимской армии. Если бы им удалось овладеть Триполи, то венецианцы получили бы этот город в полную собственность, тогда как добыча была бы поделена пополам. Наконец «король» отказался от права присваивать себе венецианские суда, выброшенные морем на берег. Подобные же договоры заключались перед каждой последующей атакой на порты побережья. В июле 1100 г. латиняне двинулись осаждать Акру, но Готфрид умер 18 июля: тогда решили осадить сначала Хайфу, населенную евреями, — в тот момент евреи держали в своих руках почти всю средиземноморскую торговлю, — которая сопротивлялась натиску около месяца и пала в конце августа. На следующий год Балдуин принял генуэзский флот паломников. Между ними был заключен новый договор, после чего все отправились осаждать Арсуф, который сразу же капитулировал: его жителям великодушно позволили уйти в Аскалон. Появившись под стенами Цезареи, франко-генуэзская армия взяла город приступом: все население погибло в жуткой резне, а огромная добыча была разделена с генуэзцами (которые получили чашу, ставшую затем знаменитой: ее посчитали «святым Граалем», и именно она послужила стимулом к возникновению цикла героических песен). Балдуин оставил при себе эмира и кади, «скорее чтобы получить выкуп, чем из-за дружеских отношений», с юмором отмечает Фульхерий Шартрский. Отныне все побережье от Акры на юге до Аскалона принадлежало франкам.

В 1103 г. Балдуин I, без помощи флота, попытался захватить Акру, которая наряду с Лаодикеей и Триполи являлась лучшим портом всего сирийского побережья. Но подход с моря египетских подкреплений обрек наступление франков на провал. Лишь прибытие генуэзского флота позволило королю осуществить свой замысел на следующий год: Акре пришлось капитулировать 26 мая 1104 г. Все собственно палестинское побережье находилось под властью франков, но Балдуин стремился овладеть последними фатимидскими городами: в 1104 г. провансальцы захватили Джебайл, и теперь последний оплот Фатимидов от севера до юга состоял всего лишь из Бейрута, Сидона и Тира. В 1108 г. Балдуин напал на Сидон (после демонстрации силы, осуществленной при поддержке английской эскадры в 1106 г.), но египетский флот одержал верх над итальянцами и вынудил франков снять осаду. На следующий год, следуя ставшей привычкой практике, генуэзские корабли прибыли в Левант: на этот раз они вместе с королем направились осадить Триполи, чтобы помочь Бертрану, сыну Раймунда Сен-Жилльского. Затем начали осаду Бейрута: спустя три месяца город то ли сдался, то ли был взят штурмом.

В 1110 г. из далеких краев приплыла эскадра. Ее возглавлял конунг Норвегии Сигурд Крестоносец: вместе с венецианским дожем Орделафо Фальеро норвежцы помогли Балдуину I захватить Сидон (4 декабря 1110 г.). В 1111 г. король мог рассчитывать на поддержку всего лишь нескольких византийских кораблей, и ему пришлось снять едва начатую осаду Тира из-за вмешательства турок Дамаска, напавших на Сидон (апрель 1112 г.). Чтобы блокировать Тир, Балдуин выбрал единственно возможный вариант — построить крепость Сканделион (1116 г.). В период пленения его наследника Балдуина II (1223–1224 г.) коннетабль Гильом де Бюр и патриарх Гормон де Пикиньи, после победы над Фатимидами при Ибелене, решили захватить Тир, до этого времени защищаемый коалицией египтян и дамаскинцев. В 1122 г. Фатимиды изгнали своих союзников из Тира, но при приближении франков были вынуждены вернуть город дамаскинцам. Крупный венецианский флот по прибытии в Сирию начал военные действия, уничтожив египетскую эскадру в битве близ Аскалона и захватив торговые корабли мусульман (30 мая 1123 г.). Тогда франки колебались между осадой Тира или Аскалона: выбор пал на Тир, который венецианцы, заключившие

выгодный договор с регентами Иерусалима, блокировали с моря, в то время как иерусалимские бароны и граф Триполи осаждали его на суше (15 февраля — 7 июля 1124 г.). Вылазки турецкого гарнизона, диверсии египтян из аскалонского гарнизона и дамаскинцев не увенчались успехом и не смогли заставить франков снять осаду. Вмешательство атабека (правителя) Дамаска свелось к заключению договора о капитуляции, который вызвал протест у «меньшого люда» в христианском войске, падкого на добычу: по условиям капитулярия жителям города разрешалось уйти на мусульманскую территорию со своим имуществом. Отныне на побережье не осталось ни одного мусульманского владения…

О подчинении внутренних территорий королевства известно очень мало: из разных источников мы узнаем о карательных операциях против разбойничьих племен: в 1101 г. Балдуин I проводил подобные акции против арабов из окрестностей Рамлы и в 1103 г. против грабителей, обиравших путников в ущелье Пьер-Ансиз (там он был тяжело ранен). Но часто франкам хватало устного повиновения, обычно выражавшегося в выплате им подати. Так, например, «замок» Букио (Bacades или Bokehel) был довольно поздно отнят у своих владельцев — арабского рода, который занимал эту важную позицию в горах Акры, постепенно отступая назад, в направлении к «Броду Иакова», до того момента, когда «король Балдуин» (Балдуин III){42} изгнал его. Подобного рода операции зачастую осуществлялись самими сеньорами. Тем не менее королевская армия должна была осадить крепость Блахазент (Бельхакам), под стенами которой умер патриарх Гормон де Пикиньи (1127/1128){43}. Была ли эта крепость отбита мусульманами или же латинянам пришлось снять осаду в 1128 г.? 16 мая 1160/1161 г. армия во главе с Балдуином III, Онфруа Торонским, Готье Тивериадским, Гуго Цезарейским, Филиппом Наблусским и другими вассалами короны вновь осадила Блахазент. Возможно, речь шла о подавлении мятежа сеньора Сидона, Жирара, который как раз в то время совершенно рассорился с королем{44}.

Именно в области Сидона и Бейрута, где власть франков устанавливалась очень медленно, королю пришлось выстроить в октябре 1125 г. замок Мон-Главьен, чтобы помочь сеньору Бейрута подчинить мусульманских крестьян из бейрутской округи, которые «до того отказывались платить подати со своих селений»{45}. В этом регионе мусульманские вожди жили в постоянном контакте с франками, избегая чрезмерно провоцировать их своими набегами и, без сомнения, иногда выплачивая латинянам дань. Один такой эмир владел пещерной крепостью, прозванной гротом Тирона, неподалеку от Литани, и франки из Сидона жили с ним в мире. Без сомнения, этот эмир гораздо больше докучал дамасским мусульманам, поскольку в ноябре 1133 г. те явились, чтобы захватить его «логово». Встревоженные сидонцы организовали карательную экспедицию в 1134 г. В результате крепость попала в руки франков (до 1165 г.){46}.

Контакты франков с мункизскими эмирами из Шейзара (в среднем течении Оронта), известные нам благодаря воспоминаниям («Книга назидания») одного из мусульман этого рода, Усамы, являются самым знаменитым примером почти сердечного сосуществования франков и их соседей — арабских владык. Еще один потомок другой арабской семьи также написал историю своего рода, курьезный рассказ о том, как арабские эмиры вопреки всему — ведь вся история Сирии полна войнами и нашествиями — смогли удержать за собой свои мелкие княжества: этот араб, по имени Салих ибн Яхья писал в XVI в. на основе архива своих предков — эмиров Бохтора. Эти эмиры владели Гарбом, гористой местностью, располагавшейся по соседством с Бейрутом. На протяжении почти пятидесяти лет им удавалось удерживать свои позиции, находившиеся всего в нескольких километрах от франкской сеньории, и благодаря постоянно возобновляемым перемириям завязать с латинянами дружеские отношения. Как раз во время одного из таких перемирий эмиры из Бохтора со своими воинами были приглашены на праздник в бейрутский замок. Франки, воспользовавшись истечением перемирия, ринулись на их владения и безжалостно разграбили, а самих Бохторов перебили в замке и на обратном пути. Судя по всему франки сразу же завладели Гарбом, поскольку впоследствии Саладин вернул единственному потомку этой семьи, уцелевшему во время резни (он спрятался в кустарнике), владения его предков. Этот предательское деяние, положившее конец как военным, так и дружеским контактам, произошло в 1160 г.; оно было делом рук франкского сеньора Готье II Бризбарра. Эмират Шуф, основанный в 1145 г. чуть к югу, чтобы контролировать сидонскую сеньорию, также попал во власть франков{47}. Точно такие же соседские отношения установились между франками Иерусалима и бедуинскими племенами Трансиордании и Аравийской Петры. Франкские короли, не требуя от бедуинов полного подчинения, путем карательных экспедиций старались навязать им уважение к своим владениям, помешать их союзу с Дамаском или Египтом. Иногда они даже искали у бедуинов поддержки в борьбе против своих врагов или для нападения на караваны, пересекавшие франко-бедуинскую территорию по пути из Дамаска в Каир или Мекку. Сразу же по воцарении в Иерусалиме Балдуин I организовал с помощью крещенных арабских проводников смелую экспедицию из Хеврона на берега Мертвого моря, в Вади Араба и до Вади Муса, Mont Ног, сметая на своем пути мусульманские поселения (1100 г.){48}.

Спустя некоторое время король направился на восток Иордании, чтобы захватить лагерь одного арабского племени. Арабы призвали на помощь правителя Дамаска, Тюгтекина, который назначил одного из своих военачальников командовать кавалерийским отрядом, которому предстояло отстроить в этой «no manrs land» «ничейной земле» крепость — центр бедуинского сопротивления. Балдуин, извещенный об этом местными христианами, спустился к долине Моисея и сумел обратить турок в бегство, не прервав перемирия, заключенного с Дамаском: сирийский священник Феодор предупредил мусульман об приближении огромной франкской армии, и тем самым спровоцировал отступление дамасских воинов (1107 г.). В конце концов, после налетов на караваны из Аравии или Египта, неоднократно возобновляемых союзов с арабскими вождями — например, с Абу Имран Фадлом из Абу Тайи (и в наше время одним из самых крупных родов Аравии), который беспрестанно переходил из франкского лагеря в египетский и наоборот — или бедуинами, которые помогли франкам разграбить караван в 1112 г., Балдуин I устроил большой поход в Аравийскую Петру. Там он построил крепость Монреаль, «дабы с большей основательностью водвориться в стране арабов, а также чтобы купцы не могли пересекать эти земли без королевского разрешения и пропуска, и еще, чтобы получать сведения о вражеских набегах и ловушках». На следующий год королевское войско добралось до берегов Красного моря: вполне возможно, что именно тогда Балдуин построил крепости Айла и Валь-Муаз, чье возникновение датируется как раз этим временем{49}.

Однако бедуины не просто демонстрировали повиновение франкам — иногда они умело сопротивлялись, как, например, в 1119 г., когда около Тивериады нанесли поражение франкам, хотя в целом предпочитали платить налог, чтобы беспрепятственно кочевать со своими стадами (подобно уже упоминавшимся Абу Тайи, которым угрожала карательная экспедиция){50}, — именно благодаря их помощи дорога из Египта в Сирию и из Аравии в Сирию была закрыта для всех караванов, которые отказывались выплачивать пошлины, установленные иерусалимским королем и «сиром Заиорданским». Владея крепостями в Трансиордании, которые контролировали Дерб Хадж (дорогу паломников) (Ахамант и, после 1142 г. Моабский Крак), и в Аравийской Петре (Монреаль, Айла, Валь-Муаз и Зал, древняя Петра), франкский король мог по своему усмотрению тормозить или оживлять коммерческую активность Дамаска.

Поделиться с друзьями: