Латы кармы: Пепелище
Шрифт:
– Покойся с миром, ублюдок. – процедил убийца сквозь зубы.
В комнату незамедлительно вошёл Страфий, опрокинув тяжелый шкаф.
– Какого хера тут происходит? Сукин ты сын, ты убил моего брата! Я тебе сердце вырву из твоего поганого тела!
– Твой брат, животное, обвинялся в преступлениях, которые караются смертью на этих землях. Ничем не могу помочь. А теперь – прочь с дороги!
Гонец толкнул Страфия и направился к воротам. Ошеломленный горем, брат опустился на колени и начал плакать. Но брат увидел письмо, лежащие на полу. Он взял его в руки, и то, что он там прочитал, повергло его в ужас.
«Крестьяне!
Да будет вам известно, что наша
Бумага проверена Капитаном Четвертой гвардии от 26 ноября, 1050-го года.»
Узнав об откровенной лжи Гонца, Страфий взял в руки старый железный меч, висевший на стене в комнате покойного брата, надел шубу и вышел на мороз.
Он увидел, что Гонец незамедлительно удаляется в сторону конюшни. Не стерпев такой наглости, Страфий взял покрытый льдом камень, лежащий у его дома, и кинул в сторону Гонца. Тот быстро поймал камень, бросил его на землю и медленно повернулся к старосте.
– Ты обманщик и убийца! Я убью тебя, голову отнесу капитану, а тело – скормлю собакам, выродок! Братоубийца!
Гонец сбросил плащ и похлопал в ладоши.
– Браво! А вы, скоты, не так уж и глупы, как о вас говорят. Сам догадался, или письмо прочитал?
После этих слов из дома выбежала Лифия и немедленно остановилась.
– А ты никогда не задумывался, почему твоего брата так долго нет? – продолжил Гонец. – И почему он постоянно приходит в крови? Помогу открыть тебе глаза. Твой брат – контрабандист. Откуда у него появлялись все эти мешки с зерном?
Из домов начали выходить люди. Увидев это, Гонец начал ходить кругами и размахивать руками, словно он был на большой сцене.
– Услышьте мои слова, жители этой деревни! Ваши старосты – обманщики и преступники. Разница между ними в том, что один крал у вас, а другой – у соседей.
Запаниковав, Страфий начал громко кричать: «Это не правда! Ты лжешь!».
– А знаете, почему Грашух ходил с постоянно окровавленным коленом? – продолжил Часовой. – Потому что в соседней деревне делают отличные мечи. Но он наверняка говорил о медведе, который на него напал, я прав?
И тут жители начали кричать: «Да! Так и говорил! Очень часто говорил!»
Ненависть, кипящая в Страфие с каждой минутой все больше и больше, была готова выползти наружу. И последней каплей стал вопрос Гонца.
– Думаешь, опорочить имя отца вы смогли бы без жертв?
Не выдержав, Страфий побежал в сторону Гонца с криками и воплями. Но Гонец оказался проворнее, и достав маленький арбалет, выстрелил крестьянину в область желудка. Позади Страфия появился яркий кровавый след на снегу, длиной в полметра. Стрела была маленькая, но хрупкая, из-за чего металлический наконечник остался в теле. Страфий остановился и упал на колени. Обхватив свой живот руками, он удивленно посмотрел на жителей деревни, и сквозь зубы успел сказать пару слов.
– Вы бы все передохли, если бы не я!
После этих слов он упал на холодную землю и начал стонать.
– Он ваш! – громко и чётко заявил Гонец. Тот затянул на своем поясе арбалет и направился в сторону дома, к Лифии. Увидев на её лице откровенную улыбку, она задала ему вопрос.
– Почему Гонец?
– Не знаю, первое, что в голову пришло. – Ответил путник.
– Ты убил гонца с письмом? Ранив его мечом в печень?
– Ты наблюдательна, Лифия. – сказал Гонец. – Да, я убил гонца. Я этим не горжусь, но как бы ещё этот
червь пустил бы меня к вам?– Почему сразу не убил Страфия? – нескромно спросила девушка.
– Мне платят за брата: его я мог не убивать, но он меня вывел из себя. – продолжил он. – А вот кто и зачем его заказал – я тебе сказать не могу.
Гонец незамедлительно сел в седло коня, и направился в сторону города.
– Как твоё настоящее имя? – крикнула в след девушка.
Конь остановился.
– Мы вряд ли встретимся снова, я никому не скажу. Да и вряд ли мне кто-то поверит.
Всадник, сделав вид что он не заметил вопроса, обронил клочок бумаги и уехал своей дорогой, слыша сзади себя душераздирающие крики боли и мучений Страфия. Обернувшись, Лифия увидела четыре десятка озлобленных жителя, которые были готовы разорвать Страфия на части за всю боль, которую он причинил им. Заметив клочок бумаги, Лифия подняла его. Прочитав одно слово, у неё снова появилась улыбка на лице, ведь это слово – всё, что она хотела знать о путнике.
Пиреций.
ЛОГОВО МОНСТРА
ГЛАВА 1:
Наемник был сильно измотан, исполняя заказ. Его ноги уже стерлись в кровь, а дырка на рубахе не давала покою. Пирецию нужно было срочно найти убежище, чтобы укрыться от грядущего снегопада.
Небо было заполнено тучами, воздух был холодный. Находясь в дороге неделю, выслеживая жертву, у наёмника намокли сапоги что создавало неудобства. Лошадь тоже была измотана: в глазах читалась усталость, а ехала она покачиваясь в правый бок. Она, как и сам путник, была истощена. Жажда была неутолима. Скоро должен был пойти дождь, несмотря на снежное одеяло, укутавшее всё вокруг. Дорога была не из приятных: её половину размыло лужами, а из-за частых набегов бандитов и охотников снег приобрёл красный цвет. Деревья были лишены листвы и также усыпаны снегом.
Неожиданно появилась развилка с указателем. Пиреций медленно слез с лошади и похрамывая подошёл к указателю. Он облокотился на дерево, медленно снял капюшон плаща чтобы лучше видеть указатель, и начал читать.
«ДЕРЕВНЯ»
По шуму, исходившей из сторона, куда направлял указатель, деревня была немаленькая. Наверное, там можно было даже поторговаться и получить еду с ночлегом. Пиреция никто бы не запомнил, а если бы и запомнил, то не смог бы сказать куда и зачем отправился путник. Но была и другая дорога. На левой стороне указателя была стёртая надпись.
«КРЕПОСТЬ»
Судя по указателю, её никто давно не посещал. Дерево на нем потрескалось, и он был еле как воткнут в землю. К тому же, дорога была завалена маленькими валунами и её не было видно под снегом. Проехать будет крайне трудно. Да и вряд ли незнакомца примут там должным образом. Несмотря на жуткую и срочную потребность в еде и ночлеге, Пиреций решил рискнуть и съездить к феодалу, решив, что он видел достаточно тупых крестьян за последние дни.
По дороге к крепости, минуя преграды и кустарники, он вспоминал, как крестьяне сильно повлияли на него. Пиреций воспитан в лучших манерах феодального общества. С самого начала его приучали быть вежливым, но высокомерным человеком. Родители постоянно говорили об уникальности и неповторимости ребёнка. И когда в неурожайный год в их имение завалились бедняки, с просьбой взять хлеб, тот был готов разорвать их в клочья и выгнать. Но его отец решил дать скоту еду. Пиреций не мог понять, почему работают они, а получают хлеб – другие. Но этот случай важен не так сильно, как вечер того же дня.