Лаура

— Ты совершенно свободна, Марселла? Или твой друг спрятался где-нибудь в темном углу и следит за тобой, просто так, на всякий случай? — поддразнил я, пытаясь вывести ее на чистую воду.

Она ответила с сарказмом, смешанным с легким презрением:

— Ты все еще находишься под чарами настоящей любви, мой дорогой? В твоем поведении я вижу легкий налет ностальгии. Полагаю, ничего серьезного? Где же единственный предмет твоих воздыханий? В награду за то, что ты все еще любишь меня, я попытаюсь оторвать ее от семейных обязанностей. Пойдем же, и мы обязательно отыщем ее где-нибудь возле колонн или у тех пересаженных кустов гвоздики. Нам известно, что она из тех леди, которые всегда окружены поклонниками, поэтому мы обязательно ее найдем среди толпы ее воздыхателей.

Меня вполне устраивало, что я нахожусь в обществе женщины, хорошо знакомой с этим дворцом и его гостями. Меня поражали размеры, сложность и экзотические особенности дома. Слово «дом» не совсем подходило к этому необычному переплетению экстерьеров и интерьеров, которые так Незаметно переходили друг в друга, что трудно было отличить один от другого. Как можно было отличить окруженный стенами сад от открытой комнаты, если они были переполнены растениями, ветвями и цветами, а ствол покрытого листвой и разлапистого дерева возносился кверху в ванной комнате, как будто он рос в углу дворика?

Впечатление беспорядочности, которое произвело на меня это сооружение, было противоположно тому чувству, которое я испытывал от округлых форм самого института, грандиозные размеры которого претендовали на своеобразную интимность. Здесь же, казалось, не только отсутствовали стены, но не было видно и потолка! Свет исходил неизвестно откуда. Из спрятанных ниш или жуков-светляков? И это свечение производило такой странный эффект, что я мог видеть только то, что было внизу, под ногами — глубокие пруды с золотыми рыбками, утрамбованная почва, принесенная из девственных джунглей.

Каменная кладка имитировала античность и распущенность индийских храмов: поверхность стен украшена местами тиграми или богами, а чаще изображениями полных грудей или ягодиц. Что касается произведений искусства, они выполнены были не в каком-то одном стиле, а явно соответствовали хищническому эклектизму их собирателя.

Например, здесь были собраны иконы разных эпох: старинные отшельники и молодые пластиковые святые, одинаково бесстрастно изъятые из монастырей. Подобно богиням или девам предыдущего тысячелетия, они, должно быть, пожимали плечами от скопления статуэток Венеры из глины, кости или рога, большей частью с выпуклыми животами, производящими скорее ритуальный, чем сексуальный эффект. Пристрастие Ланса к круглым формам не ограничивалось только строгими и простыми деталями архитектуры студенческого городка. В оформлении своего жилища он пользовался такими же округлыми формами женского тела.

Сказать по правде, исследуя лабиринты этого, напоминающего джунгли, дома, я все труднее мог определить границы эстетических вкусов Ланса. Одно было несомненно, что никогда он не был просто музейным хранителем! Тысячи ценнейших экспонатов были разбросаны по всему дому, и любой, кто бы ни захотел, мог положить их в карман. Любопытно, что этот беспорядок и его контрасты, в конце концов, придавали определенный стиль всему тому, что на первый взгляд казалось лишь хаотичным набором коллекционных экспонатов.

Мебели было немного: только подушки, очень низкие столы, достаточно длинные, чтобы на них можно было улечься, пледы, коврики; кресла в форме идолов и серебряных Будд, на скрещенных руках которых сидели гости, опираясь на их груди и животы.

Возле полуразрушенных колонн, обвитых колючими цветами, Марселла внезапно призналась:

— Знаете, чем я хочу заниматься целый день? И не только днем! Я провожу ночи напролет, занимаясь этим. Я не понимаю, почему я не должна этого делать, если мне это нравится? Но я ничем не пользуюсь, только своими пальцами. Вы не можете даже представить, насколько привлекательны мои пальцы! Никакой мужчина и никакая женщина, даже самый искусный пенис не могут заменить мне мои пальцы.

Она подняла их на уровень глаз, и в сиянии факела застыла в восхищении, приоткрыв рот. Проходивший мимо молодой слуга, одетый в темно-синюю ливрею с позолоченной отделкой, подумал, что она, проголодалась, и протянул ей корзину с фруктами. Она притронулась к его уху, наклонилась и поцеловала в голову, тихо прошептав:

— Оставь меня наедине с этим джентльменом.

Затем задумчиво спросила:

— Лаура, по крайней мере, умеет мастурбировать?

— Этим она владеет прекрасно, — уверил я ее.

— Отлично. И часто она этим занимается?

— В любое время, когда ей этого хочется.

— Не слишком часто. А долго она этим занимается?

— Столько, сколько ей нужно.

— Что ж, вот и прекрасно.

Время летело незаметно. Пробираясь по лабиринту комнат, мы повстречали Мирту, лежащую на кушетке в окружении цветов.

Слева от нее, поджав ноги, сидел молодой человек по имени Марио и читал книгу. Справа находилась Ингрид, которая плела венок из цветов и небольших зеленых веточек. Вероятно, она собиралась украсить ими свою голову.

Подойдя ближе, я заметил Стива, который, распростершись на полу, касался щекой колен Мирты. Он ласкал ее ноги, задрав оливковую юбку до самого живота. Я был возбужден от открывшегося передо мной зрелища — кудрявого темного треугольника и раздвинутых его пальцами врат рая. Мирта широко раскинула ноги, и я почувствовал, что возбуждаюсь от ее глубокого влагалища, влажного и твердого, которое, вероятно, имело вкус сока манго.

Ингрид вздохнула.

— Завидуешь? — поддразнила ее Мирта.

— Да. Галтьер был твоим любовником вот уже целый месяц. Он больше не собирается быть верным тебе.

— Разве? Он обращался к тебе за помощью?

— Ко мне? Нет. Но он мечтает о Лауре.

— В таком случае, я одобряю его выбор, — заметила Мирта.

Я был горд, что она посчитала Лауру достойной Галтьера. Это, конечно же, слегка беспокоило Ингрид, но куда ей равняться с Лаурой!

Стив становился все настойчивей.

— Ну, давай же! — потребовал он.

— Ой, нет! — возбужденно закричала Мирта.

Она схватила молодого человека за голову, зажала его золотистые кудри между грудей, и страстно поцеловала в губы.

Стив охотно позволил ей делать с ним все, что ей вздумается. Она расстегнула рубашку и начала играть с волосами на его загорелой груди. Потом Стив медленно поднялся.

Его ленивые движения были наполнены грацией балетного танцора, неожиданной в таком гигантском теле. Он взгромоздил свое массивное тело на Мирту с риском раздавить ее. Но она сама притянула его к себе на живот, желая быть раздавленной…